Неподалёку от станции метро «Звёздная» можно найти визуальное противостояние света и тьмы, жизни и смерти.
Встык с корпусами мясокомбината «Самсон», который при СССР был лидером «колбасно-сосисочного» мира, но давно заброшен, напоминая, что ничто не вечно под луной, в конце 2010-х выстроили жилой комплекс под названием «Светлый мир «Жизнь» . Стоят на бывшей территории «Самсона» и другие ЖК, но в случае с «Жизнью» соседство двух начал наиболее наглядно. В разноцветной многоэтажке, украшенной лозунгами типа «Расправь крылья» и «Жизнь бесконечна» обитают, в основном, молодые люди. А к ним в окна глядит «обескрыленный» кирпичный гигант, похожий на древнюю крепость, жизнь которой с гнетущей очевидностью подошла к концу.
«Ребята, осторожнее: там собаки»
Одна из жительниц «Светлого мира», менеджер Мария Кичакова согласилась рассказать о необычном архитектурном соседстве. Для этого пригласила нас прийти к ней в «Жизнь». И вот мы у ворот, которые стерегут два быка. Из-за стен по-готически торчит водонапорная башня — архитектурная доминанта мясокомбината. Это только начало пути.
Введённый в эксплуатацию в 1933 году мясоперерабатывающий завод «Самсон» — одна из жемчужин архитектора Ноя Троцкого, классика ленинградского конструктивизма. Но это общие слова, которые можно прочесть в интернете. Чем ценен «Самсон» сегодня? Тем, что, глядя на него, мы можем представить себе дух советской индустриализации, как, какими категориями люди тогда мыслили, чувствовали, соответственно, строили. Водонапорная башня, которая высится над районом, словно грозный фаллический символ, говорит, конечно, о демонстративной мощи, силе, так возводили фортификационные сооружения в древние времена, вспомните хоть Башню Олафа в Выборгском замке. Всё это репрезентация советской маскулинности 30-х, игра мышц новой империи. То есть, мы не просто строим утилитарное здание, где будем делать сосиски для населения, мы делаем его таким, чтобы все враги знали, что в случае чего мы свезём их в эти застенки, в колбасный тауэр с быками на страже, у которых, между прочим, тоже устрашающе видны все мужские подробности. А потом понаделаем колбасок для рабочего народа.
Арсений Дзен, анархо-краевед, атрибутор, киновед
Минуя быков, заходим на бывшую территорию «Самсона». Дорога проложена от ворот до жилых домов — водителям хватает, а пешеходам приходится ютиться на узеньких тропках. Места для ходьбы могло быть и больше, но алкогольная компания «Ладога» , арендующая часть корпусов комбината, размашисто огородилась «временным» синим забором, доступ за который посторонним воспрещён. Ворота, правда, открыты, можно заглянуть и сделать фотографию памятника эпохи конструктивизма. Но охранник из будки наблюдает, чтобы мы не зашли дальше, а проходящий мимо парень предупреждает:
— Ребята, осторожнее, там собаки.
Собак потом увидели с балкона «Жизни»: несколько крупных овчарок, не на привязи, без намордников. Скрыт синим забором и памятник Сергею Кирову, увековеченному здесь в память об особом отношении к «Самсону». Первый секретарь обкома курировал стройку и часто посещал комбинат. Очевидно, раньше можно было прийти и «помедитировать» в тени градоначальника и окружающих его деревьев: вроде сквера для отдыха рабочих. Но теперь, по соображениям арендаторов, такая аудиенция — удовольствие не для всех.
Стараясь не столкнуться с другими пешеходами и не угодить под машину, добираемся до «Светлого мира», где нас уже ждёт Мария Кичакова.
«Меня вообще не напрягает — но у меня окна не смотрят на комбинат»
У Марии однушка на семнадцатом этаже. «Самсон» в окна не глядит, но увидеть можно: вот он, внизу. А сверху лес из молодых деревьев, проросших сквозь старую крышу. Как в страшной сказке, над ними кружит каркающее вороньё.
В комнате играет плейлист из популярных мелодий. Когда мы сели, чтобы начать беседу, зазвучал «Призрак оперы» из мюзикла Эндрю Ллойда Вебера. Но на позитивный настрой Марии это совершенно не повлияло.
— Давайте для начала общий вопрос: как живётся рядом с «Самсоном»?
— Мне нормально. Меня вообще ничего напрягает, ничего не мешает. Но это, может быть, благодаря тому, что у меня окна не смотрят прямо на завод. Когда я собиралась покупать квартиру, я хотела десятый этаж. Но мне посоветовали: «Бери лучше повыше», и я за совет очень благодарна. То есть, я раньше не знала о существовании «Самсона», даже на плане застройки его не видела, не предполагала, что может быть «такое». Когда я переехала, то спустилась посмотреть на десятый этаж, а там вид стенка в стенку. А у соседей с третьего, с которыми я дружу, из-за «Самсона» совсем изумительно: разбитые заводские окна, свет в комнаты почти не проникает.
— То есть, компания-застройщик не начинает разговор со слов: вы будете жить неподалёку от легендарного советского мясокомбината?
— Нет, конечно. Мне, по крайней мере, никто не говорил. Наверняка, кто-то сам узнавал и спрашивал, а кто-то более продуманный приезжал и смотрел. Я тоже приезжала в момент застройки, наблюдала издалека, но мне тогда непонятно было, в каком всё на самом деле состоянии. А ещё здесь с другой стороны старая котельная, и представители компании всем говорили, все соседи это помнят, что к моменту постройки дома котельную снесут, ничего не будет мешать. Но вот сейчас уже второй корпус достраивают, а мы до сих пор можем лицезреть эту полуразрушенную котельную.
— Да, эта котельная, особенно в темноте, напоминает логово Пингвина из фильма «Бэтмен возвращается». Но кто-то любит такое: крипота. А вы бы, скорее, хотели, чтобы снесли её и «Самсон»?
— Если бы их отреставрировали, привели в нормальный вид, наверное, было бы неплохо. Но я сомневаюсь, что это станут делать, потому что, кажется, дешевле будет разрушить и построить новое. Но любители советского конструктивизма — многие соседи, в частности — выступают «за», и было бы здорово, если б сохранили. Но я не особый любитель такого стиля, мне «Самсон» не представляется каким-то особым памятником архитектуры.
Как вписать «Самсон» в современную городскую среду — заведомо неправильный вопрос. Мы же не говорим про нашу бабушку, вот, она уже старенькая, не может работать, но как бы нам её так «вписать», чтобы она всё равно приносила пользу. Это утилитарный подход, свойственный современной цивилизации. Чтобы сохранить «Самсон» требуется прежде всего отойти от него и подумать над тем, что мы имеем. Ведь это совершенно уникальное пространство, образец советской промышленности с 30-х по 90-е. Где вы сегодня увидите, чтобы на фабрике был и сквер со скамеечками, и скульптура в память героям войны, и фонтан, который, правда, в руинах, и псевдоантичные фрески с быком, которые ещё сохранились в цехах. И сам комбинат своим мрачным упадком производит ошеломительное художественное впечатление. Если делать из «Самсона» магазин или бизнес-центр, отремонтировав по современным меркам, это, конечно, его убьёт. Я бы сохранил «Самсон», как хранят в Риме остатки форума, фрагмент древнего города, поддерживаемый именно в разрушенном состоянии. Пройдёт 200 лет и потомки скажут спасибо за то, что можно посмотреть, где делали мясо невегетарианские варвары 20 века. Но власть на это не пойдёт, нет денег. На что-то великое их почти всегда нет.
Арсений Дзен, анархо-краевед, атрибутор, киновед
«Когда соседи открывают окна, у них на стенах появляются чёрные точки»
— Как вам дорога через завод до дома и обратно?
— Я хожу от метро пешком, поэтому меня не беспокоит то, что беспокоит соседей — они постоянно ругаются, что из-за этого комбината узкий подъезд к дому, с парковкой тоже очень тяжело. Сама замечаю, если приходится вызывать такси: машине надо стоять десять минут, чтобы просто выехать отсюда на улицу.
— Но и для пешеходов этот путь, кажется, не из приятных.
— Он не из приятных с точки зрения того, что тем, кому сейчас принадлежит территория «Самсона», совершенно всё равно, что там происходит. Эту территорию никто не убирает, поэтому в тёплое время года, когда ездят грузовики на «Ладогу» и к другим арендаторам, сразу образуется толстый слой пыли, дышать просто невозможно. Если жаловаться, город говорит, это частная территория, обращайтесь к владельцу. А владелец даёт понять, что ему всё равно.
Бренд «Самсон» принадлежит «Великолукскому мясокомбинату» , они выкупили эту торговую марку и переоформили на себя. С территорией сложнее, нужно узнавать, кто владелец, не со слов жильцов или из газет, а официально, иначе это будут наши домыслы. Нужно заказывать выписку через МФЦ , там по адресу помещения любое лицо может получить эту информацию за 450 рублей. Дальше, имея бумагу, можно предпринимать какие-то действия в отношении владельца.
Алексей Ковалёв, адвокат Невской коллегии адвокатов
— А так пешеходная часть нормальная, в принципе, не так, как иногда у нас вообще через пустырь люди домой ходят. Ну и просто я ещё не из боязливых людей, которым страшно идти вдоль какого-то заброшенного здания. А там же ещё эти товарищи всякие из Азии, не знаю, или из Дагестана, которые выходят иногда с территории, стоят на обочине у ларька и в своём стиле общаются с девушкам. Но я их не особо боюсь, мне спокойно.
— Вы знаете, что им ответить?
— Им лучше ничего не отвечать и не смотреть на них, а проходить мимо. Просто меня не напрягает, но я знаю, что многие девушки, конечно, боятся там ходить. Но тут довольно много людей всегда ходит, у нас же большой дом. Так, чтобы ты совсем один оказался на улице — такое редко бывает.
— Это что касается рациональных страхов. А что на счёт мистики? Например, вы слышали легенду об оживших быках?
Скульптурные быки гораздо старше Самсона, их в 1827 году изготовил Василий Демут-Малиновский для скотопригонного двора на Обводном канале, где они пробыли до 1933 года. Говорят, что однажды скульптору приснился сон: быки сошли с постаментов и пришли к его постели, а после этого наступил величайший голод. При жизни скульптор свой сон не разгадал. Век спустя, в начале Великой отечественной войны, быков сняли с постаментов и отправили в двор Музея городской скульптуры, это рядом с Тихвинским кладбищем Александро-Невской лавры, где покоится Демут-Малиновский. Получается, что сон оказался вещим — быки пришли к создателю, а потом началась голодная блокада. Сейчас ходят слухи, что быков снова хотят переместить. Если верить легенде, делать это ни в коем случае нельзя, увиденное во сне может повториться.
Михаил Уваров, краевед, автор фестиваля экскурсий «Ингрия»
— Я не знала такой легенды. Меня, честно говоря, быки не смущают, я не особо в мистику верю. Меня больше смущает то, что мне рассказывал знакомый: поскольку здесь много лет был скотобойник, вся земля пропитана аммиаком — они же там в туалет ходили, эти быки. Десятилетиями всё копилось, а теперь выходит из земли, и для жителей нижних этажей это может влиять на здоровье. Или когда летом у нас всё время открыты окна — опять же, у меня высокий этаж и нет такого — а кто пониже живёт, у них начинается… Такое ощущение, что там, на комбинате, из-за того, что он давно брошен, санитарные нормы все нарушены и непонятно, что там теперь кишит: и крысы, и грибки, и всё. И когда соседи держат окна открытыми летом, у них на стенах появляются какие-то как будто споры, чёрные точки такие. Вот это меня больше пугает, чем мистика. То есть, это реально, мне кажется, может повлиять на здоровье.
По описанию «чёрные точки» похожи на плесень. Такая плесень говорит о том, что в дождливое петербургское лето от сырости не спрятаться даже в доме, а в случае с «Самсоном» нужно умножать вред на два. Споры плесени не очень полезны для здоровья, она банально отравляет организм, может вызвать разные заболевания и аллергии.
Что касается аммиака в почве, нужно проводить исследование, чтобы сказать, есть ли там такие пары аммиака, которые влияют на людей. Ну может быть, чуть-чуть они угнетают дыхательную систему, но это необязательно. Но кислотность почвы точно увеличена, что негативно влияет на растения и животных, которые в этой почве обитают. Ещё такой момент: иногда, при благоприятных условиях, мочевина сразу не распадается на аммиак, а уходит, например, в неживые части деревьев, которые есть рядом. Если потом такую древесину сжигать, аммиак из старинной мочевины выйдет с соответствующим запахом. Так что при разрушении «Самсона», в атмосфере могут оказаться обильные приветы от коров из 1930-х.
Эльмира Чернышева, биолог Казанского федерального университета
В случае с плесенью на стенах я бы начал с жалобы в Роспотребнадзор и Прокуратуру, мол, проверьте, разберитесь. В ходе проверки у чиновников поинтересовался бы, какую провести экспертизу, потому что для оценки того, что происходит, и какой от этого вред, нужна независимая экспертиза, но вопрос какая: биологическая, санитарная. Это чиновники должны знать. А после независимой экспертизы опять встаёт вопрос, кому принадлежит территория завода, кому мы предъявляем претензии.
Алексей Ковалёв, адвокат Невской коллегии адвокатов
— Кроме арендаторов и грибков, сегодня кто-то ещё населяет «Самсон»?
— На заброшенных корпусах периодически наблюдаю руферов. Или как это называется — сталкеры? Они там ползают, а я за них переживаю, потому что там в любой момент может рухнуть что-то. Ещё летом я здесь наблюдаю соколов, которые парят у меня прямо перед окнами, представляете? Нигде в городе их больше не видела. У меня такое ощущение, что полуразрушенные углы здания и растущие из них кусты они воспринимают как скалы. И где-то там гнездятся. То есть, крупные животные тоже облюбовали это всё.
— Да, у вас тут целый зоопарк: птицы, собаки, плесень…
— И лес! Летом все эти деревца на крыше становятся зелёными, мы смеемся, что можно в этот лес за грибами ходить.
«У нас застройщик, мне кажется, слегка сайентологический»
— По образованию вы не только инженер, но и богослов. Для вас библейское имя Самсон у здания-соседа что-то значит?
— Не знаю, не думала об этом.
Вспомним, завод строил Ной. Сразу же библейские ассоциации, ветхозаветный Ной, как известно, тоже был архитектор, выстроил ковчег. Уже на уровне ассоциаций сломать построенное Ноем звучит как кощунство. Тем более, если речь о Самсоне, это ещё один ветхозаветный герой, силач, мы знаем, что он голыми руками разорвал пасть льву. И мы знаем, как погиб Самсон: он оказался в плену у врагов, которые остригли ему волосы, в которых была его сила. Но за время заключения волосы отрасли, и однажды он рванул цепи, в которые его заковали и обрушил здание, где находился, погиб сам, но и забрал с собой своих врагов. И в этом смысле я бы поостерёгся делать что-то с «Самсоном»: тоже знаковый гигант, тоже окружён «врагами», разными-фирмами однодневками, и тоже может «рассердиться» и рухнуть на тех, кто довёл его до того состояния.
Арсений Дзен , анархо-краевед, атрибутор, киновед
— Сейчас из-за вас я начну об этом думать тоже (смеётся) .
— А как вам контраст вашего дома и «Самсона»: как будто граница двух миров, цвета и мрака?
— Да это у нас застройщик такой просто, мне кажется, слегка сайентологический. В «Светлом кафе» , которое они во дворе дома открыли, нет ничего мясного. Кстати, это интересно: раньше был мясокомбинат, а теперь, наоборот, вегетарианское кафе. Интересное сочетание.
— А как вы узнали, что они сайентологи?
— Я читала про них. У них же несколько жилых комплексов построено, например, на Ваське, «Я-Романтик» , и везде на домах написано «Жизнь прекрасна». Ну они не именно сайентологи, конечно, но их называют как-то так. Не от мира сего это люди, у них своя какая-то философия жизни. Меня это не смущает, мне кажется это не плохо. Ну написано что-то или не написано на домах, не плохие же это мысли. Другое дело, что они не очень качественно сделали всё. Например, у нас дикая слышимость, то есть, они забыли или умышленно не поставили изоляционные перекрытия между стенами, и там полости теперь. Ну и вообще, всё тут самое дешёвое. С другой стороны, мы знали, на что шли. В тот момент, когда покупали, это был самый дешёвый квадратный метр в городе. Сейчас уже дороже, во втором корпусе, который достраивается, квартиры недёшево стоят.
— Наверняка, среди соседей ходят слухи: что ждёт «Самсон» в будущем?
— Вообще, по городскому плану на месте комбината должна быть общественно-деловая застройка. Либо бизнес-центр, либо торговый центр. Будет неплохо, если сделают, но, если честно, я с ужасом думаю о том моменте, когда это начнётся, потому что, если они начнут всё рушить – что оттуда полетит? Меня, в принципе, не смущает и сейчас, пока не трогают. У нас сделали сейчас другой выход отсюда, на Среднерогатскую улицу, там мне гораздо приятнее ходить. Но там дольше идти к метро, поэтому я всё равно хожу там, где быки — через Московское шоссе. А так, даже если снесут, никто не знает, когда это будет, потому что обременение на этом здании, что это памятник архитектуры, и его так просто снести нельзя. Юристы пытались доказать, что он не является памятником, но КГИОП не снял, сказали, неубедительно. Я думаю, пока этот спор не разрешится, ничего не сделают, потому что как памятник его реставрировать никто не будет, слишком много денег нужно. И у нынешнего владельца никто не перекупит, потому что не найти применения в таком виде. В общем, кажется, тупиковая ситуация.
— Несмотря на все сложности и мрачности, у вас в «Жизни» очень дружное комьюнити соседей . Даже во время локдауна вы не сидели сложа руки, а танцевали на лоджиях. Как это всё у вас сложилось?
— Это всё за счёт нескольких людей инициативных. Просто у нас все примерно одного и того же возраста, в среднем от 25 до 35 лет. Есть и постарше, но основной костяк такой, поэтому все примерно на одной волне. И мы вместе, например, устраивали летом субботник, убирали пустырь, который был завален мусором. Периодически какие-то праздники ребята устраивают, например, детский Хеллоуин с костюмами. Плюс у нас один сосед есть, музыкант, группа у него своя, и что-то типа квартирника в том кафе вегетарианском устроил для соседей. Ну, хорошие все ребята подобрались. Так что, у нас тут всё просто и никакой мистики.
Также читайте на «Скамейке» текст «Жилая промышленная зона» о том, станут ли старые петербургские фабрики комфортными лофтами.
Материал на нашем сайте: В доме рядом с комбинатом «Самсон»: «На стенах плесень, зато никакой мистики»
Автор: Глеб Колондо
Городской блог о Петербурге и петербуржцах Скамейка
