На встречу через неделю Макс пришел в необычном для него нервном, взбудораженном состоянии. Он опоздал на двадцать минут. С огромной досадой приносил извинения. Было видно, что он расстроен, что ему искренне жаль потерянного времени. Он спешил сесть в кресло, спешил поскорее начать разговор, был сконцентрирован, но внутреннее напряжение отвлекало и его самого, и меня. Я определенно чувствовала дискомфорт.
— Макс, что у вас случилось?
— А, ничего страшного. Ради бога, простите, — отмахнулся он. Мышцы его лица сковывало какое-то мимическое выражение, которое он, похоже, никак не мог сбросить.
— Не удалось вовремя выйти из кабинета нового босса — нельзя было вырваться из разговора.
— Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Да. Все нормально. Обычная рабочая ситуация. А что не так?
Я физически ощущала сильное напряжение Макса. Но мой клиент, похоже, верил, что ему удалось надежно спрятать свои живые и сильные чувства.
— Как вы думаете, Макс, вы пытаетесь скрыть неприятные переживания больше от меня или от себя? — задала я прямой вопрос.
— Да нет. Таких задач у меня нет точно. Я ничего от вас не прячу.
— Может быть, вы что-то прячете от себя? Мне кажется, вы пытаетесь игнорировать какие-то свои внутренние переживания. У вас какие-то сложности с вашим новым боссом?
Макс помолчал немного и не стал сопротивляться.
— Раз вы считаете это важным для нашей работы, я готов об этом поговорить.
Он немного откинул голову на спинку кресла, вздохнул и приподнял брови. На его лбу пролегла глубокая морщина.
— Меня сегодня с утра завела обстановка на работе. Я приехал в офис в девять тридцать, хотел немного поработать в тишине, у меня был четкий план на день. Я все рассчитал и собирался вовремя приехать сюда. И вдруг «сверху» раздался звонок по селекторной связи. В полпервого наш новый босс назначил экстренный совет директоров. Совещание было собрано внезапно, очевидно, это поломало планы не только мои, но и других руководителей. Я мог бы понять это решение, если бы действительно случился серьезный форс-мажор. Но самое неприятное: как я ни силился, я так и не понял причину. Битых два часа обсуждали какую-то хрeнь.
— Что вы обо всем этом думаете?
— На мой взгляд, это неконструктивно для бизнеса. Все время декларируется цель командной эффективности. А сегодня на ровном месте отняли у всех членов совета директоров полдня, всем пришлось «снести» важные встречи и далее по списку. И еще… я вижу в этом какое-то пренебрежение ко времени и к работе директоров. Барину захотелось, и по щелчку все должны всё бросить и собраться, — с явным раздражением сказал Макс.
— Выглядит именно так. — Я вздохнула, вынужденная присоединиться к мнению своего клиента.
Макс задумчиво молчал. Мышцы на его лице были по-прежнему напряжены.
— Макс, вас это так расстроило или были еще какие-то события?
— Ближе к концу совещания босс попросил меня задержаться. Он начал издалека, давая мне понять, что на меня поступают жалобы от некоторых директоров.
— А на что они жалуются? И кто конкретно?
— Имен он не называл. Прозвучали какие-то не подтвержденные фактами претензии в моем «деструктивном сопротивлении новым требованиям», в «некомандности», в «резкости и надменности по отношению к коллегам». Люди якобы вынуждены просить у руководства компании защиты и поддержки.
Макс выглядел весьма озабоченным и расстроенным.
— Это серьезное заявление. Что вы почувствовали в этой безусловно неприятной ситуации?
— Да ничего особенного не почувствовал, — вздохнул Макс. — Просто сказал боссу, что он дезинформирован и не видит всей происходящей картины. Я спокойно предложил ему обсудить в деталях требования к каждому члену команды. Я четко аргументировал свою жесткость как руководителя проектов по отношению только к двум конкретным людям. Как руководителя проектов меня совершенно не устраивает качество их работы. Они слабое звено в команде.
— А какого рода у вас проблема с этими конкретными людьми?
— Проблема в их некомпетентности и безответственности по отношению к делу. Но, пожалуй, самое главное — это их неготовность к критике и развитию. Я четко выразил, что не согласен, что меня в этой ситуации выставляют агрессором. Я требую от них только то, что они должны по своим должностным обязанностям.
— Удалось достичь понимания?
— Не уверен. Такое было ощущение, что моему новому боссу все мои аргументы были не очень интересны.
— Макс, как вы думаете почему?
Макс тяжело вздохнул. И вдруг спохватился — сообразил, что забыл снять галстук. Он ослабил петлю. Снял галстук. Бросил его на кресло. Немного обмяк.
— Я думаю, что у него какие-то другие приоритеты и задачи сегодня. — Макс вздохнул, но быстро вернулся в свое позитивное состояние. — В нашей компании что-то меняется. Нет ничего постоянного в этом мире, — улыбнулся он.
Я не могла пока понять до конца, что происходит в отношениях между Максом и его новым руководителем и насколько это все серьезно. Но моя интуиция подсказывала, что это не просто рядовое недопонимание. Я почти физически чувствовала, как моему клиенту не хотелось смотреть на происходящие изменения в компании, не хотелось осознавать их значение для себя. Для Макса такое игнорирование могло быть весьма опасным. Профессиональная часть жизни была для него весьма значимой.
По какой-то причине он не хотел прикасаться к своим чувствам. Он полностью игнорировал свое здоровое раздражение, жестко разрывая контакт с самим собой. Конечно, как терапевт я не должна была и не собиралась становиться молчаливым соучастником такого процесса.
Продолжение истории вы найдете в моей книге «Бизнес и/или любовь».
Реклама, которую вы видите в Яндекс.Дзене, не имеет никакого отношения к каналу Ольги Лукиной. Реклама автоматически формируется сервисом в соответствии с вашими запросами и интересами. При заказе услуг психолога и психотерапевта мы настоятельно рекомендуем тщательно перепроверять информацию об опыте консультанта и читать отзывы о его работе. Никогда не забывайте, что за наше здоровье отвечаем только мы сами.
