Учитель как борец с насилием и его жертва
Показ сцен насилия в школе и вузе давно привлекает западных кинематографистов и, конечно, небезосновательно – ежегодно медиа сообщают о десятках такого рода случаев, особенно в США, где огнестрельное оружие доступно очень многим.
Одной из самых заметных на эту тему стала драма «Школьные джунгли» (The Blackboard Jungle, США, 1955): там педагог-идеалист приходит в класс, где полно учащихся из неблагополучных семей.
Обстановка напряженная: наглый старшеклассник пытается изнасиловать одну из учительниц прямо в школьной библиотеке, да и на самого учителя-новичка бандиты-ученики подкарауливают в темном переулке и жестоко избивают…
Здесь можно согласиться с Б. Кроузером: классная комната в фильме показана кровавым полем битвы, а сам сюжет вызывает мрачное беспокойство [Crowther, 1955].
Чего стоит одна сцена, когда ученик, вооружившись ножом, нападает на учителя у школьной доски. Но, увы, способ, которым учитель в конечном итоге получает уважение своего класса, – разоружение этого отъявленного бандита – кажется хотя и горьким, но поверхностным решением проблемы [Crowther, 1955].
Анализируя «Школьные джунгли» ретроспективно, уже в XXI веке, американские киноведы пишут, что если в 1950-х это была горячая история о состоянии преступности среди несовершеннолетних школьников, то теперь она стала «реликвией динозавров эпохи Эйзенхауэра» и благочестивой лекцией, фальшивой и психологически неубедительной, хотя и созданной с благими намерениями рассказать о благородстве педагогической профессии [Newman, 2006; Schwartz, 2005].
В 1967 году на экраны вышел сентиментально-мягкий вариант «Школьных джунглей» под названием «Учителю с любовью» (To Sir, with Love, Великобритания, 1967).
Правда, пикантность ситуации по тем временам состояла в том, что, пожалуй, впервые в мейнстримном кинопродукте роль учителя исполнил афроамериканский актер (тот самый С. Пуатье, который сыграл в «Школьных джунглях» талантливого школьника, ставшего союзником педагога). Класс новому учителю достался не из легких, но и не особенно трудный (грубых сцен насилия здесь практически нет): очень быстро он покоряет умы и сердца строптивых школьников [Crowther, 1967; Kuipers, 2011].
Облегченность педагогической линии была продолжена в «Конраке» (Conrack, США, 1974), где глазурь сентиментальности покрывала еще одну историю учительской самоотверженности, преодолевающей все препятствия [Sayer, 1974].
В 1980-х своего рода ремейком «Школьных джунглей» стал жесткий триллер «Класс 1984» (Class of 1984, Канада, 1982), где школьники уже полностью вышли из-под контроля, а школы стали своего рода зонами боевых действий и наркоторговли. И здесь учитель уже сам берет в руки оружие. Ф. Васкес назвал «Класс 1984» пророческим [Vasquez, 2016], хотя, на наш взгляд, более пророческими были как раз «Школьные джунгли»…
В «Директоре» (The Principal, 1987) возникла похожая ситуация: главный герой назначен руководить худшей городской школой, где правят бал преступники. Возможно, не всякий зритель поверит в то, что «сильной личности (да ещё в состоянии душевной апатии, практически депрессии) – вполне по плечу одержать верх там, где инертное большинство трусливо пасует» [Нефедов, 2012].
Но, наверное, можно согласиться с тем, что в «Директоре» «живописание «прелестей», таимых в «школьных джунглях» (торговля наркотиками, драки, поножовщина – словом, полный набор!), не подчинено задаче банально поиграть на нервах зрителей. Столь крайний (по сути, экстремальный) случай служит авторам поводом для иллюстрации принципов функционирования национальной школьной системы. Не отдельные подростки, а всё учебное заведение, представляющее внушительную часть города, оказалось заведомо пущено в расход, вытеснено на задворки общества, где нет ни законов, ни перспектив» [Нефедов, 2012].
Еще одна история из этой же серии рассказана в драме «Положись на меня» (Lean on Me, США, 1989), где директор-афроамериканец успешно очищает школу от наркотиков и преступности. Американские кинокритики встретили эту историю без энтузиазма, упрекнув её создателей в глянцевой упрощенности [Galbraith, 1989].
Особенно резок был Р. Эберт, обвинив картину в том, что в образе директора он пропагандирует комбинацию Грязного Гарри и Билли Джека, обеспечивающую соблюдение закона, в том числе и с помощью насилия [Ebert, 1989].
Аналогичен и пафос фильма «Выстоять и сделать» (Stand and Deliver, США, 1988), где сильный и уверенный в себе учитель математики, вопреки местному хулиганью, помогает своим ученикам стать умнее и лучшее. Картина обошлась без «сахара и голливудского блеска, и что более необычно, значительная часть их диалогов звучала на испанском языке» [MacKay, 1999], на котором говорит большинство школьников лос-анджелеских окраин.
Характеры большинства персонажей выглядели в этой драме вполне реалистично, что отметили многие кинокритики [MacKay, 1999; Ebert, 1988]. В драме «Опасные мысли» (Dangerous Minds, США, 1995) с неуправляемым и агрессивным классом пытается справиться симпатичная учительница в исполнении М. Пфайфер.
Иронизируя над сюжетом фильма, К. Мак-Манус [McManus, 1995] пишет, что эта сладкая история становится липкой, однако, сценарий даже в финале пересыпан сахаринными строками: «Но ты не можешь нас покинуть», – хныкает один из старшеклассников, обращаясь к учительнице…
Американские киноведы упрекали «Опасные мысли» в наивности педагогических подходов («Откройте себя литературой, и мир будет вашим!») [Gleiberman, 1995].
А Р. Эберт, на наш взгляд, очень верно заметил, что картина в очередной раз рассказала еще одну из тех пафосных притч, где новый учитель приходит в класс, состоящих из агрессивных школьников-бунтовщиков, и выигрывает свой педагогический бой неортодоксальными подходами. Могут ли эти школьники грамотно читать и писать? Могут ли они конкурировать на рынке труда?
Отвечая на эти риторические вопросы, Р. Эберт саркастически замечал, что «образовательная система, которая привела их к тому, что мы наблюдаем в классе в начале фильма, уже настолько ужасно запустила школьников, что уроки каратэ учительницы мисс Джонсон уже не помогут» [Ebert, 1995].
В самом деле, «Опасные мысли» настолько оптимистичны, что в финале можно ожидать, что Пфайфер и ее школьники перейдут на песни и танцы, исполняя музыкальный салют каратэ и Бобу Дилану» [Guthmann, 1995].
В похожем ключе самоотверженной педагогической отдачи поставлены и «Писатели свободы» (Freedom Writers, США-Германия, 2007). Несмотря на то, что в основу фильма была положена подлинная история, трудно не заместить, что актеры, играющие школьников, выглядят намного взрослее, а их персонажи, благодаря талантливому учительскому воздействию, слишком уж быстро превращаются из злобных и агрессивных нарушителей спокойствия в увлеченных учеников [Macdonald, 2007; Mathews, 2007].
Драма «187» (One Eight Seven, США, 1997) куда жестче: озлобленный всем своим предыдущим опытом (один из учеников-бандитов однажды нанес ему серьезное ранение), учитель-афроамериканец во имя контроля над классной дисциплиной идет на убийство одного из подростков-бандитов.
Казалось бы, в фильме не было идеализации, однако американские кинокритики в целом скептически отнеслись к этой драме, задаваясь логичным вопросом: может ли учитель быть настолько преданным своей профессии, чтобы каждый день рисковать своей жизнью ради обучения школьников, цель которых – унижение педагогов?
И еще: учитель представлен как благородная фигура, но его действия показывают, что он немногим лучше, чем местные бандиты [Rhodes, 1997; Cavagna, 1999; Ebert, 1997].
Если учитель в драме «187» погибает, играя с учениками в револьверную «русскую рулетку», то женщине-педагогу из немецкого фильма «Учительница» (Die Lehrerin, Германия, 2011) повезло больше: хотя и она получает тяжелое ранение от выстрела одного из своих учеников, но выживает [Festenberg, 2011].
Тема конфликта между педагогом и агрессивными учениками была доведена до накала высшей степени в драме «День юбки / Последний урок» (La journee de la jupe, Франция–Бельгия, 2008).
Если раньше западные фильмы на школьную тему аккуратно разделялись по строгим идеологическим линиям (с одной стороны, существовал либеральный подход, согласно которому замечательные учителя творили педагогические чудеса с агрессивным классом; с другой стороны, был консервативно-реакционный подход, в рамках которого разгневанные педагоги в своих попытках наведения школьной дисциплины не останавливались даже перед насильственными методами), то в «Дне юбки» находящаяся в нервном шоке учительница держит под прицелом револьвера своих хамов-учеников, среди которых есть отъявленные бандиты и наркодилеры, и это уже политическая сатира, разоблачающая, пусть и не всегда убедительно, подноготную всех важнейших проблем – социальных, сексуальных, расовых, культурных и религиозных – современной Франции [Bitel, 2010; Buckle, 2010].
Можно согласиться с тем, что получились «что-то среднее между рязановской «Дорогой Еленой Сергеевной» и популярными в 80-е антиподростковыми фарсами вроде «Класса 1984 года» (с той поправкой, что поколенческий конфликт усугублен этническим).
… О проблемах современного образования есть фильмы, снятые значительно лучше …, но они вежливо умалчивают о главном – о том, что познакомить гопников с азами европейской культуры можно, увы, только под дулом пистолета» [Волобуев, 2009].
В апреле 1967 года в калифорнийском университете был поставлен эксперимент: «историк Р.Джонс взялся доказать студентам, что угроза фашизма никуда не делась, а спокойно живет в каждом. Вместо лекций он предложил подопечным поиграть в немецкую школу нацистских времен, и это очень быстро привело к тому, что многие учащиеся адаптировались к неонацистским идеям и нормам поведения [Martínez-Salanova, 2010, p. 58; Шиянов, 2008].
Создатели фильма «Волна» (Die Welle, Германия, 2008) перенесли действие данного эксперимента в одну из немецких школ XXI века и убедительно показали, как нацизм – от символики до идей и насильственных методов – способен овладеть неокрепшими душами старшеклассников. Но, разумеется, суть фильма заключается не в только том, чтобы предупредить возможную опасность, но исследовать человеческую природу, увидеть, как легко создавать условия (которые особенно привлекательны для слабых, бесправных, нелюбимых), в которых люди чувствуют себя наделенными особой миссией и полномочиями «высшей касты» [Urban, 2009; Bradshaw, 2008; Соловьев, 2012].
Начиная с 1980-х годов на западные экраны выходит также целая серия фильмов (нередко основанных на действительных фактах) о том, как школа / вуз становится местом кровавой бойни, когда отрицательный персонаж (как правило, это один из старшеклассников / студентов) расстреливает учащихся и педагогов:
«Резня в школе» (Slaughter High, Великобритания – США, 1986; «Уничтоженная школа» (Demolition High, США, 1996; «Ложись! Бойня в школе Карбайн» (Duck! The Carbine High Massacre. США, 1999); «Убийство: Колледж может быть смертельным» (Murder 101: College Can Be Murder, США, 2007; «Апрельские дожди» (April Showers, США, 2009), «Политехнический» (Polytechnique, Канада, 2009); «Ф. / Проклятая школа» (F., Великобритания, 2010); «Привет, Герман / Школьный стрелок» (Hello Herman, США, 2012) и др.
Другие фильмы подобной тематики: «Нечеловек» (Unman, Великобритания, 1971); «Атомный класс» (Class of Nuke 'Em High, США, 1986); «Шоколадная война» (The Chocolate War, США, 1988); «Адская школа» (Hell High, США, 1989); «Атомный класс 2» (Class of Nuke 'Em High Part II: Subhumanoid Meltdown, США, 1991); «Учительница на подмену» (The Substitute, США, 1993); «Атомный класс 3» (Class of Nuke 'Em High Part 3: The Good, the Bad and the Subhumanoid, США, 1995); «Средняя школа» (High School High, США, 1996); «Проучить миссис Тингл» (Teaching Mrs. Tingle, США, 1999); «Ужасы Бакстерского университета» (Terror at Baxter U, США, 2003); «Кандалы» (Shackles, США, 2005); «История Рона Кларка» (The Ron Clark Story, США – Канада, 2006); «Школа ужаса» (School of Horror, США, 2007); «Первая битва / Битва преподов» (Fist Fight, США, 2017); «Исключенный» (Dismissed, США, 2017); «Студент» (The Student, США, 2017) и др.
Педагог как преступник и убийца
Учитель как угроза существования для окружающих. Чем не повод для создания увлекательных киноисторий?
Одна из первых ярких историй такого плана возникла в драме Тони Ричардсона «Мадмуазель» (Mademoiselle, Великобритания-Франция, 1966), где великолепная Жанна Моро сыграла коварную и изощренную учительницу-фурию. Р. Эберту этой фильм показался мутным, несвязным и невыносимо утомительным [Ebert, 1967], однако Ф. Баэр назвал эту сильную картину «аллегорией кошмара человеческого существования» [Baer, 1967].
Готова убить своих назойливых и наглых учеников, как и в «Дорогой Елене Сергеевне» нежданно-негаданно нагрянувших к ней на дом, и харизматичная героиня Хеллен Миррен из фильма «Проучить мисс Тингл» (Teaching Mrs. Tingle, США, 1999). В связи с этим М. ЛаСалль и Д. Хоув справедливо отметили, что Х. Миррен слишком хороша для злобного и банального сценария этой ленты [LaSalle, 1999; Howe, 1999], где старшеклассники пытаются шантажировать свою строгую и жесткую учительницу.
Вот и знаменитый Вуди Аллен, иронично фантазируя на тему «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского, поставил криминальную драму «Иррациональный человек» (Irrational Man, США, 2015), где университетский профессор, закрутив роман со своей студенткой, решает безнаказанно лишь жизни одного «плохого человека». На экране мы видим «лабораторную, намеренно упрощенную ситуацию, отвечающую всем критериям правдивой достоверности, но словно помещенную ее под увеличительное стекло, убеждающее зрителя в чистоте эксперимента» [Цыркун, 2015].
Здесь «Аллен немного прямолинейнее, чем обычно: мало того, что главный герой по долгу службы цитирует Сартра с Кьеркегором, так еще и на рабочем столе у него обнаруживается зачитанное до дыр «Преступление и наказание». Изменил автор и своим привычным источникам вдохновения – вместо своего любимого Ингмара Бергмана он на сей раз в ключевой сцене цитирует хичкоковских «Незнакомцев в поезде». Все бы ничего, но поклонники режиссера легко заметят, что герои вызывают у него не привычное ироничное сочувствие, а вполне явственное (и что уж там, понятное) раздражение» [Забалуев, 2015].
Фигура еще одного преступного педагога- интеллектуала возникает в триллере «Любовь – это идеальное преступление» (L'amour est un crime parfait, Франция, 2013 ).
Здесь опять смешаны любовь и кровь, так как университетский профессор славится своими романами со студентками, но «гораздо более интересна не суть происшествия в университете и последствия, им вызванные, на передний план фильма выдвигается оригинальный главный герой – человек, разочаровавшийся в своем писательском таланте, несущий печать тысячи детских комплексов, страдающий букетом странных девиаций, стремительно катящийся к обрыву собственной жизни» [Ухов, 2014].
И уж самым жутким монстром выглядит школьный учитель в драме «Эвиленко» ( Evilenko, Италия, 2004) . Поднаторевший в ролях негодяев разного калибра Малкольм МакДауэлл создает здесь вполне убедительный образ безжалостного педагога-убийцы, навеянный реальной историй серийного убийцы А. Чикатило. Увы, фильм оказался лишенным убедительной драматургии, хотя пресса отметила выдающуюся актерскую работу М. МакДауэлла [Weinberg, 2006] .
Александр Федоров, Анастасия Левицкая, 2018-2019