Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
Потом Саня с Мишкой лежали на спине, прикрыв глаза… Одноклассники разошлись по домам. А они в тишине полуденной степи – лишь едва уловимо звенели набирающие силу травы и вода в кринице – прислушивались к стуку своих сердец…
- Чтобы как братья, Сань… на всю жизнь!
Даже дыхание затаили: в Мишкиных словах было то, что чувствовали оба.. И знали – в каких-то будущих взрослых далях их мальчишеская дружба сохранит надежду и веру… непременно подставит плечо – что бы ни случилось.
Мишка повернулся на живот, прикусил стебелёк горьковатой травинки, взглянул на друга:
- Сань!.. А ты… Таньку любишь?
Саня вспыхнул… Сел, тоже сорвал травинку. Искал слова:
-Миш!.. Я не знаю…Мне её видеть хочется… И тревожно почему-то. Вот как… если знаешь – что-то будет, а не знаешь, что…
Мишка кивнул.
- Люблю, наверное… Она такая… Видел, Миш, – будто тонкая, как стебелёк этот, но сильная… не сломится.
Мишка снова кивнул – очень серьёзно: это Саня правильно…Танька – она такая! Даром, что в начальных классах только и делала, что хныкала. А теперь – схлестнутся, бывает, с Дашкой Хохловой взглядами, так Танька никогда не опустит глаза. Из Дашкиных глаз молнии сыплются, а Танька смотрит с холодной, спокойной насмешкой, и Дашка возмущённо отворачивается, снова что-то шепчет девчонкам, только они уже не бросаются выполнять её повеления. А Танька – она кукол умеет делать. Глаз не оторвать: из ниток, лоскутков, пуговиц такие красавицы получаются. На благотворительной ярмарке их школа очень хорошо продаёт этих кукол, а деньги потом в детдом перечисляют. А ещё Танька крючком себе такой сарафанчик на лето связала – девчонки замерли в восхищении, потом вертели Таньку во все стороны, рассматривали, наперебой просили показать, как связать такую красоту. Дашка зло щурилась, к Таньке не подходила, в стороне стояла, изо всех сил изображала безразличие.
Мишка вздохнул:
- Танька… Она, Сань… самая лучшая из девчонок.
Саня заглянул в Мишкины глаза:
- Миш?..
- Нет, Сань, – усмехнулся Мишка. – Танька мне – что сестра. Мы с ней в один день родились. У мамки моей молока сначала не было, так меня Танькина мать в роддоме кормила. И мне Таньку всегда… защищать хочется. Ты, Сань, если любишь… не обижай её.
Саня следил за полётом сокола-сапсана. Иногда он залетает сюда из недалёких предгорий, подолгу кружится над их степью. Мишка тоже приподнялся на локте:
- Смотри, Сань! Пикирует как! Вот это скорость! Должно, в траве увидел кого-то!
…Ох, сколько всего в те дни и годы роднило их, загорелых, пропыленных хуторских пацанов! Всё было – одно на двоих: эта горькая криница в степи – ну, разве кто посторонний поймёт, почему криница горькая… если вода в ней так хороша… полёт сапсана над звенящим степным зноем… Танька, тоненькая девчонка с русыми кудряшками и неожиданно темнеющими серыми глазами – для одного из них самая первая любовь, для другого – почти родная сестра…
В школу и домой по-прежнему ходили вместе, втроём. И лишь однажды, уже в девятом классе, Мишка понял, что ни Санька, ни Танюша не слышат его слова: Мишка разглагольствовал про то, как разгромили футбольную команду из хутора Маковей, взахлёб вспоминал последний Санькин гол… А Саня с Танькой смотрели в землю… И Саня держал Танюшкину ладошку в своей… А ресницы Танькины чуть заметно трепетали… Мишка умолк… а они в своей оглушительной тишине и не заметили этого. Мишка отстал, потом повернулся и убежал в степь. Сидел у криницы. Сердце взлетало и падало – от того, что Санька держал Танюшкину ладошку в своей руке. И сладко было, и больно… Зачерпнул ладонью воды из криницы... застыл: вода, оказывается, и правда горькая. И Мишка заплакал – впервые в своей мальчишеской гордости… Вытирал слёзы рукавом, злился на себя за эти слёзы… На Таньку злился: сестра называется… хоть и молочная, а всё ж… сестра. Называется, сестра!.. А сама с каждым днём красивее становится! Глаза темнеют… век бы в них смотрел… Волосы соберёт, а они всё равно падают на плечи крупными кольцами… и так хочется потрогать их… Знать хочется: а Санька… осмелился потрогать их…
Вдруг застыл, даже слёзы вмиг высохли: Санька! А как же Санька… Здесь же клялись… кровью сроднились… чтоб навсегда… А Танька… такая тоненькая – к доске вызовут, кажется, даже пола не касается… Пишет формулы на доске, а плечики чуть вздрагивают – чувствует Санькин взгляд. Санька смотрит исподлобья, не любит, когда Танюшку к доске вызывают: пялятся все…
Мишка прерывисто вздохнул: и как с этим быть…
До вечера пролежал в степи. А Саня ждал его на краю хутора, сидел на ивовом бревне. Мишка подошёл, сел рядом. Молчали. Потом Саня вскинул глаза:
- Миш… Мы целовались сегодня. Я… поцеловал её… Миш, а она ответила… почти незаметно… Как это… Миш!..
Санина доверчивость отрезвила Мишку. И он твёрдо решил: ни за что!.. И на Таньку не смотреть с этого дня. На её плечи в кольцах волос… на высокие ноги из-под короткого платьица. В глаза её не смотреть… не видеть, как ресницы её взлетают к тонкому излому посреди бровей… Мишка облегчённо вздохнул: замётано! Справимся. И… всё пройдёт.
Темнело. Нашёл Санькину руку, пожал. А Санька… не знал, не видел, не замечал… Что там, у криницы, Мишка сегодня впервые узнал, что вода в ней и правда горькая…
- Ты это… Таньку не обижай… – сказал Мишка глухо, не поднимая глаз.
Голос Мишкин чуть заметно вздрогнул. Саня – только на миг! – замер… и тут же снова счастливо прикрыл глаза: Танька… Танюшка!.. Сначала сильно уперлась ладошками в его грудь… а потом руки её – невесомые такие! – обняли его шею… и губы вздрогнули под его губами… И сил не было у Сани – прислушаться к Мишкиному голосу. Слышал только задыхающийся Танькин шёпот – между бесконечными, бездонно глубокими поцелуями:
- Саань!.. Саааня!
А Санька и сам не знал, что умеет вот так… бездонно.
Теперь Мишка Демидов просто находил причину, чтобы не возвращаться с Танькой и Саней из школы. Утром, в школу, ещё ладно: времени мало, перед первым уроком успевали перекинуться парой-тройкой слов… После уроков Мишка, если не получалось исчезнуть незаметно, на ходу придумывал всякие небылицы… иногда откровенно беспомощные… Санька смотрел удивлённо и… виновато-благодарно. А Танька медленно опускала ресницы… И все втроём смутно догадывались, что прощаются с детством…
Летом, когда перешли в одиннадцатый класс, Санька с Мишкой решили: после школы – только в военное! И – только вместе! Танюша собиралась в педагогический, на физмат. В старших классах стало ясно, что Танька Караваева – лучший математик в школе. И даже Дашкина злость тут ничего не могла поделать… Иришка Быстрова как-то посоветовала Дашке:
- Завидуй молча!..
И Дашка завидовала… Даже слёзы иногда приходилось скрывать. Кто ж ожидал, что… где-то с седьмого класса Танька так изменится, а она, Дашенька Хохлова, уйдёт в обидную тень… Все девчонки уже встречаются с мальчишками… А Дашеньке – с её длиннющими ресницами, с просто изумительно большими тёмно-карими глазами, с фигуркой – третий год мама возит её на художественную гимнастику – приходится презрительно щурить глаза… вскользь давать понять, что там, в городе, у неё есть парень, а со здешними, хуторскими… ну, вы ж понимаете… Не Дашенькин уровень.
Мишке даже жалко становилось Дашу: хорошая ведь девчонка. И красивая… Хотя Танька красивее… Или – просто красота у них разная… Дашкина красота смелая и уверенная, насмешливые глаза распахнуты, и не опустит их никогда, разве прищурит вызывающе… Мальчишки поэтому и обходят стороной Дашкину красоту. Даже Юрка Кондратьев, явно – будущий выдающийся авиаконструктор, в одиннадцатом классе не Дашку, красавицу и отличницу, выбрал, а веснушчатую, развесёлую Тоську Ившину. У Тоськи троек больше, чем четвёрок, зато на физкультуре она лучшая: собирается в училище МВД поступать.
А Танька – ромашка степная, родная такая, понятная красота… Мишка Демидов помнил о своём решении, одёргивал себя: пройдёт… справимся!
А справиться бывало нелегко… В здешних краях в этом звенящем июльском зное зацветает полынь. И девчонки непременно бегают в полночь к степной кринице – смыть слёзы от несбывшейся любви… горькой воды напиться – чтобы любовь сладкой была… Мишка на мопеде возвращался из Маковея – их сборная тренировалась перед чемпионатом области… Дело и было к полночи – на тренировке не заметили, как пролетело время. Тут и увидел девчонок… и Танька с ними. Усмехнулся: ей-то зачем… ей-то что смывать, какие слёзы… Мишка оставил мопед у ложбинки. Незамеченный девчонками, сел на землю… Смотрел, как Танька, прикрыв глаза, серьёзно… и трогательно так… жалко даже… пьёт из ладошек горькую воду, что к ночи настоялась на полынной пыльце…
Потом девчонки побежали к озерку – днём вода в нём так нагревается, что купайся-не купайся, ничуть не освежит. А ночью становится нежно-прохладной, и к этой желанной прохладе бежали девчонки. Вмиг посбрасывали платьишки и брючки с блузочками. Даша Хохлова подняла вверх руки – собирала длинные и густые, тёмные волосы. Красовалась в купальнике из какой-то сверкающей ткани… Мишка на чём свет ругал себя… но затаил дыхание и бесстыдно отыскивал глазами Таньку – среди этого полуобнажённого девичьего табора… А Танька, в простых беленьких трусиках и таком же лифчике… не разозлила, а как-то горько обидела Мишку…
Он снова с отчаянием подумал: сестра, называется!.. А грудь под лифчиком – как зреющие яблоки… А ноги – тонкие, стройные… У Мишки предательски закружилась голова: сестра называется… Вдруг представил, как Саня когда-нибудь снимет… Танькин лифчик… Снимет Саня, а земля уходила из-под его, Мишкиных, ног… А Танька медленно прикрыла грудь ладонями… Мишка жарко вспыхнул: понял, что Танька тоже представила, как Санька снимает с неё лифчик…
Хорошо – девчонки расшумелись, расплескались… Не обратили внимание на вылетевший из-за пригорка и тут же скрывшийся в темноте Мишкин мопед.
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»