"Отец родной" - так часто называли Сталина.
Иногда это словосочетание произносилось с благововением,чуть ли не в экстазе.
Иногда - с нескрываемым сарказмом, например, когда незадолго до войны рабочим запретили по своему желанию переходить с одного места работы на другое. "Ну, спасибо тебе, отец родной" - говорили они и сплёвывали.
Эти слова летели с высоких трибун в выступлениях и простой ткачихи из Иваново, и, скажем, члена Политбюро ЦК ВКП(б), Наркома обороны Ворошилова.
Любил их произнести к месту и Лазарь Каганович, Народный Комиссар путей сообщения.
Лазарь Моисеевич был человеком жёстким, чтобы не сказать - жестоким. Имел он обыкновение сначала отдавать людей под расстрел, а уж потом разбираться, а был ли человек хоть в чём нибудь виноватым.
Кстати, Каганович достиг самых вершин власти не имея, фактически, никакого образования. У него было только несколько начальных классов. При этом современники вспоминают, что человеком он был начитанным, но... писал безграмотно. И если с орфографией дело как-то со временем наладилось, то с пунктуацией-никак! Если точки он ещё кое где расставлял,то запятые попросту игнорировал. Сталин, сам писавший вполне грамотно, не раз пенял Кагановичу на это. Однажды даже дал ему нечто вроде партийного поручения-выучиться правописанию. И Лазарь Моисеевич, как прилежный ученик, корпел над учебниками и письменно докладывал о своих успехах Сталину. Читая отчёты, Генсек лично, воочию мог контролировать, как продвигается выполнение его поручения. Проверял "домашку".
Быть может поэтому,сам Лазарь Моисеевич нередко называл Сталина "Родителем".
На начальном этапе Великой Отечественной войны на наших железных дорогах творился неимоверный бардак. Составы с оборудованием эвакуируемых заводов с трудом пробивались на Восток страны. Для эвакуации беженцев не хватало вагонов и десятки тысяч людей, в надежде уйти от немцев, продвигались на восток пешком. Туда же по дорогам гнали скот.
Воинские эшелоны с резервами худо бедно пропускались к линии фронта, но и они порой застревали в гигантских заторах на узловых станциях.
Сущий АД.
А ведь нужно было ещё и ценности спасти от наступающим ни по дням, а по часам немцев.
Сталинград считался ещё тыловым городом.
В кабинете Первого Секретаря Сталинградского Обкома Партии Алексея Чуянова раздался звонок.
Звонил начальник местного Управления НКВД Воронин.
-Если ты сейчас стоишь, то-сядь.-сказал он.
-Что случилось?
-На станции Сталинград - товарная под разгрузку подогнали вагон с металлоломом. Вагон под охраной. Часового еле уговорили сдать пост. Грузчики вагон открыли, а там...
-Что, неужели полотна Айвозовского?
Чуянов пробовал шутить..
-Хуже - ответил Воронин, не отвечая на шутку. - Полный вагон золота. В слитках Госбанка.
Чуянов только теперь опустился на стул.
-Поставь охрану к вагону, всем- рот на замок!А то утащат, всяк, кому не лень, по слитку.
Как уж он там звонил в Госбанк в Москву. Как там не хотели верить, что у них пропал ЦЕЛЫЙ вагон золота. Как выдёргивали этот несчастный вагон из заторов. Как поднимали по тревоге отдельную роту Внутренних войск и обеспечивали охрану-отдельная песня.
Через пару дней, к вечеру, звонок. В трубке негромгий глуховатый голос Сталина.
-Здравствуйте, товарищ Чуянов. Что там за золото вы нашли в своём Сталинграде?
-Здравствуйте, товарищ Сталин. Видимо, в целях секретности, груз был оформлен, как лом, идёт откуда-то из западных областей. Вот, чуть не разгрузили...
-Каковы ваши действия?
-Пропиваем всем городом-чуть не вырвалось у партработника.
-Сейчас, совместно с НКПС и НаркомФином готовим вагон к отправке в Москву.
- Хорошо. - сказал Сталин. - Вы всё правильно сделали. А с нашими банкирами- ротозеями, умудрившимися посеять целый вагон с народным золотом, я разберусь в Москве уже сам, по ОТЕЧЕСКИ...
Чуянов положил трубку, выдохнул.
"Вот уж не завидую я тем, кому он нынче отцом доведётся, это уж точно!" - подумал он.