В чём нельзя отказать советской власти, так это в умении выстроить календарный год, в котором праздничные дни совпадали с природными циклами и потребностями людей в коротком дополнительном отдыхе.
Главные красные дни были расставлены очень точно: два зимних праздника – Новый год и День Советской Армии и Военно-морского флота (праздник, но не выходной), три весенних праздника – Международный женский день, День международной солидарности трудящихся, День Победы и два осенних – День Конституции СССР и Годовщина Великой Октябрьской социалистической революции.
Понятно, почему не нагружали праздниками летние месяцы, лето – время отпусков, баловать народ лишними выходными не к чему.
Второй осенний праздник, День Конституции, в дополнение к 7-му ноября появился при Брежневе, когда не только Генсек, но и само государство начало терять выправку и дикцию, когда очевидная ленца затягивала всех в полудрёму.
В День Советской Армии сотрудники хоть и выходили на работу, но партком, профком и комитет комсомола устраивали торжественное мероприятие, звучали речи, мужчинам, и служившим, и тем, кто пороха не нюхал, вручали открытки и простенькие подарки (как правило, одеколон или лосьон), а потом начинали накрывать столы – и пошли тосты «за тех, кто в сапогах», завянь, трудовая дисциплина.
Два майских праздника были по-настоящему, не по разнарядке любимы. День Победы стал советской Пасхой, когда весь народ, даже те, кто порога церкви ни разу не переступал, видели торжество света, победу над смертью и посрамление ада. Первомай соединял тепло и зелень распустившихся листьев с глубоко русской идеей всечеловечности. Спор славянофилов и западников временно прекращался за столом, где дети разных народов пили сорокаградусную «Русскую», пели «Хазбулат удалой» - и никто не чувствовал себя ущемлённым.
Женский день 8-ое марта занимал в том советском календаре особое место. Двенадцать дней (если год не високосный) отделяет этот праздник от другого гендерного, 23-го февраля, а до Первомая больше полутора месяцев. Холод, даже если зимний режим ослаблен, по утрам и вечерам лютует, но уже проветрено небо, уже стало оно чище, уже приподнялось и не давит на крыши, на головы наши, как давило в декабре. Весну приближают не только более ранние рассветы, но и сама необходимость принести в дом цветы, само появление цветов в жизни, которую не назовёшь царством Флоры.
Цветами разрешали торговать даже там, откуда в обычные дни милиция торгашей гоняла.
В Костроме в день 8-го марта рынок закрывали, Спрос и Предложение, герои бестселлера Карла Маркса, встречались возле рынка. Спрос не искал чего-то необычного, Предложение чувствовало себя уверенно и даже нагловато и впаривало тюльпаны, которые, постояв пару часов в тепле, теряли все лепестки.
В институте мы каждый год начинали справлять этот праздник в узкой компании, но гости всё прибывали, так что к вечеру собиралось довольно многочисленное общество, где почти не было мужей и жён, а чувственные разряды пробивали атмосферу. В Женский день мужчины без спутницы переживали свою недоукомлектованность.
Они пели романсы, читали стихи и рассказывали анекдоты, танцевали «медляки», разливали по сотке, ещё и ещё, рассказывали стихи и читали анекдоты, грустили тайно, грустили явно и находили-таки объект высоких чувств. Но объект стремился к родителям, к соседкам по комнате в общаге, к жениху в Ярославль, так что роман обрывался даже не на первой главе, а на эпиграфе.
Как ложился тот Международный женский на нашу национальную отзывчивость и податливость к влиянию тех, кто отличается от нас природой пола? Праздник без феминисток и обличительниц – скажите мне, что он ещё вернётся, я не поверю, а потом скажу: а вдруг…