Все выходные мы провели дома. В субботу отсыпались до часу дня. Опять лил дождь. Вылезать из постели не хотелось. И причин для этого было предостаточно. Прежде всего, сама Веселинка, такая нежная, тёплая и совершенно потрясающая. Потом – дождь, наша лень и, наверное, усталость после вчерашнего. Ну, и куда же без этого - моя разнесчастная нога. Пришлось опять отправить Веселину в душ и готовить завтрак, а сам занялся разминкой.
- Гриш, я вот всё не могу понять, почему у тебя так нога болит? Перелом, конечно, бывают неприятные ощущения, но у тебя, это уж слишком, - спросила она и поставила чашку с кофе передо мной.
- Всё, как обычно, просто. Я её сломал в двух местах. Бедро, и в голени обе кости были в открытом переломе. Мышцы порвало. Именно они, большей частью дают такую боль.
- Ох, ничего себе. Это всё авария?
- Именно.
- Могла бы и догадаться, - обвинила она сама себя. - Заметно это по твоей ноге. Какая же я….
- Но, но. Ты обещала, себя не ругать, - примирительно сказал я.
- Бери бутерброд, - подвинула тарелку по столу.
-Угу.
- Хорошо, - проворчала. – Ох, уж эта авария. Больше у тебя ничего не было сломано?
- Нет, сломано не было. Только нога. Ещё потеря зрения и сотрясение мозга. А так, всё нормально, - хмыкнул я.
- М-да. Полный набор, - невесело проговорила она.
- Ага, а сотрясение та ещё засада, со сценой никак не дружит. Так что выступать мне перед публикой не стоит. Там нагрузка другая, опять же пресловутая концентрация.
- Понятно. А в обычной жизни? Тебе это мешает?
- Мешает, конечно. Особенно, когда нужно сосредоточиться и максимально собраться.
- Ты не говорил. Почему? Гриша? – несколько растерянно спросила Веселина.
- Кому охота расписываться в своей слабости?
- Ошибаешься. Ты человек с настоящим стержнем. Главное, это твой характер, а он у тебя самый что ни на есть правильный, - не согласилась она.
- Ох, ёлки! Веселин, скажи ещё супермен, прямо, - усмехнулся я.
- Практически, - весело ответила она. – Ну, подумаешь, цвета не различаешь.
Веселина подошла ко мне и уселась на колени.
- И в самом деле, какая ерунда, - усмехнувшись, дотронулся до её головы. Цветочный запах от её волос, от неё самой. Я же не смогу.
- Гриш, а ты их помнишь? – спросила она, проводя по моей щеке.
- Помню. Очень хорошо помню. Что небо голубое, трава зелёная, что солнце яркое, одуванчики жёлтые, помидоры – красные, а снег белый… Веселин, я тебе потом ещё раз всё подробно расскажу. Но сейчас мне нужно за компьютер. Доделать кое-что. Пожалуйста, - уже с просьбой обратился к ней.
- Хорошо, - мягко проговорила она, поцеловала в висок, потом в щёку. - А у меня Брайль.
- Ещё пять секунд и я не выдержу, - предупредил я, чувствуя что лицо моё опять наливается краской.
- Отлично, расходимся по лекциям, - усмехнулась и соскочила с моих коленей. Я поморщился, может, лучше было бы не останавливаться? Впрочем, нет. Работу нужно доделать, а времени кот наплакал. До вечера подождём…
****
Следующие несколько недель, как я и предполагал, прилично были загружены. Свободных дней на неделе не получалось. Я старался прокладывать последовательный маршрут, чтобы не метаться по городу. Веселина тоже вышла на работу. Встречались мы с ней только вечером, иногда она заезжала домой к родителям, но всё равно возвращалась ко мне. Причем, я всё время просил её остаться ночевать у них, но она категорически отказывалась, чем приводила меня порой просто в негодование, зачем, спрашивается мотаться по городу в двенадцатом часу ночи?
В один из выходных дней я познакомил её со своими родными. На этот раз бабушка была довольна, Веселина ей очень понравилась, но предупреждённая мной и дедом на тему женитьбы не обмолвилась и то хорошо. Дед хлопал меня по плечу, крякал от удовольствия, и был безмерно вежлив и разговорчив с Веселинкой. Она же в свою очередь удивлялась и изумлялась рассказам деда, которыми он сыпал в изобилии в тот вечер. Обратно до моего дома мы шли пешком, поскольку дом моих родных и мой собственный, по понятным причинам были недалеко друг от друга.
- Какие у тебя бабушка и дед! Просто замечательные. Тебе повезло, – восхищённо говорила Веселина.
- Я это знаю, без них не справился бы.
- А они со стороны мамы или отца? – спросила и задумчиво добавила. - И ты так отзываешься…
- Мамины родители. Веселин, они сделали очень многое ради меня, даже можно сказать, пожертвовали, – я вздохнул и попытался объяснить без лишних подробностей. - Ну, как думаешь, я себя чувствовал тогда, после аварии?
- Наверняка плохо, - выговорила с пониманием и грустью.
- Более чем. Мама, отец и сестра. Я только переваривал и пытался уложить в голове, что теперь их нет. Так ещё всё это. Если ногу собрали и доктор клятвенно пообещал, что я буду нормально ходить, ну, после соответствующих занятий, то зрение – это вообще удар под дых. Пока бабушка с дедом не нашли Лёньку, я буквально головой об стенку долбился. Смириться-то с этим тяжело, до сих пор, как видишь, психую.
Веселина только крепче сжала мою руку и шла молча. Потом через некоторое время спросила:
- А другие родственники у тебя есть?
- Нет. С отцовой стороны родители умерли. Давно. Дядька есть, старший отцов брат, но он давно живёт своей жизнью и в другом городе, по-моему, Томске или Омске, даже не помню.
- Да-а, а у меня всё по-другому. Все на месте, плюс комплект из родных братьев и ещё двоюродные…
- Это здорово. И сколько же? – я пытался вытряхнуть из головы всю черноту, улыбнулся.
- Пятеро. Вот когда наша вся родня собирается, не представляешь, какой гвалт стоит, причём на двух языках. У меня потом от этих посиделок голова гудит. Но с другой стороны мы так классно встречаем новый год! Ещё не помню ни разу, чтобы мы не досидели до утра. Расходимся уже часов в девять-десять, - усмехнулась Веселина.
- Да, здорово, - повторил я с долей зависти.
- А ты как отмечаешь? – поинтересовалась она.
- Никак. Поздравляю бабушку и деда, ну, вместо подарков с их стороны стол, с моей - гитара, распиваем бутылку шампанского и я иду к себе, спать. Всё.
- Гриша, я от тебя не ожидала, - изумилась она. - Я же вижу, как ты с ребятами Артёмкиными общаешься, ты прямо зажигаешься и ты любишь компанию… Не верю!
- Не верь, - опять наш разговор свернул на эти злосчастные рельсы. И сколько я могу ей говорить об одном и том же? Ну, не было в моей жизни никого настолько близких, кроме трех, всего лишь трех человек, конечно до встречи с ней.
Она решительно преградила мне дорогу и упёрлась рукой мне в грудь.
- Вот не смей думать, что я ничего не понимаю. Понимаю, не сомневайся. Только я вижу твой характер, твою харизму, ауру – называй, как хочешь! Ты намного больше, чем пытаешься, то есть нет, показываешь сейчас! – говорила она быстро и абсолютно непререкаемым тоном.
Я сделал шаг ей навстречу, проведя по руке, нашел её плечо, поднялся вверх до шеи, обхватил сзади затылок и притянул к себе, прижался к ней и закивал головой молча. А что я мог сказать? Вот как раз сейчас, она была очень близка к пресловутому яблочку. Я ждал и хотел этого общения, которое она мне и преподнесла, введя в моё скудное пространство и своих друзей, и которого у меня не было с шестнадцати лет. Простого, живого и непринуждённого. Которое, в полной мере ценить начал после этой пресловутой аварии.
- Веселин, ты даже не осознаёшь какую свежую струю внесла в мою жизнь. Сколько я от тебя получил подарков, неожиданных и замечательных. Пусть они даже были иногда чересчур, мне все они дороги.
- Ты меня тоже всё время удивляешь. Я и дальше хочу это испытывать, с тобой…
Она потянулась ко мне, поцеловала. Тёплые, мягкие губы и запах ягодный, дыханием обожгла и заставила её просто приподнять, прижать к себе.
Чувствовал, что опять краска в лицо, в голову стрельнуло, но оторваться от её губ не было возможности. В сознание проник тонкий голосок:
- Ой, ма-ама! А чего тётя с дядей на улице целуются. У них что, дома нету?
И женский укоризненный голос:
- Тихо. Что ты кричишь, - продолжила недовольно. - Вообще-то могли бы более подходящее место найти.
Это заставило улыбнуться, я отвернул голову в сторону.
- Что?
- Нас засекли, – пересказал ей диалог.
Веселина повернулась в моих руках и тихонько рассмеялась:
- Как ты это расслышал? Впрочем, что я говорю-то? Слух у тебя феноменальный.
- Точно. Пойдём домой. А то следующий ребёнок спросит, почему у них кровати нет, - усмехнулся я.