В замечательной фантазии Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен» (1979) мы видим не реальный Ганновер XVIII столетия, а некие шикарные декорации. Театрализованное представление о Галантном веке – фижмы, парики, цветы в дамских причёсках, нежные кружевные манжеты у кавалеров и прочие треуголки с плюмажами и без.
Ещё там был комичный Герцог, которому не особо нравилось управлять государством, а хотелось …шить. Да, швейную машинку, на которой умело строчит герой Леонида Броневого, придумали много позже, хотя первый патент был выдан в 1775 году немцу Карлу (Чарльзу) Визенталю, работавшему в Англии, но это явно не такой агрегат.
Интересно, если бы такой персонаж был в реальности, то какие платья он создавал бы в 1779 году? Напомню, что в сценарии значится вполне конкретный год, чтобы показать: ровно 200 лет назад было всё то же самое в области нравов. Костюмы в фильме очень красивые, но условно-театральные – такой приблизительно узнаваемый XVIII век.
К слову, Герцог – не просто шьёт для себя и своих родственников, он знаток стилевых тенденций, местный трендсеттер, как теперь говорят, поэтому его фраза насчёт того, что он не позволит всяким там испанцам диктовать моду – шикарна драматургически, но лишена смысла. Почему?
Испанцы последний раз диктовали моду в середине XVI столетия, а к 1779 году Испания считалась «провинциальной» державой, где формировались особые вариации на тему версальских безумств – всё те же фижмы, розы и кружева, но – обязательная мантилья у женщин, а на плечах – яркая или чёрная шаль.
Это можно увидеть на полотнах и рисунках Франсиско Гойи. К тому же, испанки не пудрили волосы и довольно часто носили распущенные чёрные локоны, что считалось «экзотикой» в Париже и Лондоне – центрах тогдашней fashion. В общем, не испанцы - арбитры моды.
Остальные рассуждения насчёт «плиссированных юбок» и «линии талии под грудью» – тоже забавны, хотя, уже довольно скоро талию изящно «упразднят» и надолго перестанут её подчёркивать – тогда начнётся подражание античности и основная линия женского костюма действительно окажется под грудью.
Но вернёмся в 1779 год – время, когда вся Европа с восторгом и ненавистью наблюдала за нарядами французской королевы Марии-Антуанетты, которая возвеличила свою модистку Розу Бертен, льстиво называемую «министром моды». Когда Роза являла новые банты-ленты королеве, к ней не смел войти даже король.
Да, что носили? У мужчин – резко зауженные кафтаны (по-научному они - habit à la française или justaucorps, но я буду по-русски, как в «Недоросле» Фонвизина, где Тришка сшил узкий кафтан для Митрофанушки). Так вот узкого покроя нет в фильме – там все предпочитают фасоны …приблизительно 1740-х годов.
Да, камзол - это одежда, которую носили под habit-кафтан и потом она укоротится, превратись в жилет (в 1779 году - уже почти знакомый нам жилет). В художественной литературе камзолом ошибочно именуют верхнее мужское платье. Равно как штаны-кюлоты называют панталонами, хотя панталоны - длинные и вошли в моду позже.
Да, кафтаны-habit в 1779 году строго однооборотные. Герцог, помнится, устроил мини-скандал насчёт обязательности двубортных мундиров). А почему столь узко и тесно – так, что полы кафтанов расходились, полностью открывая камзол-жилет и стройные ноги, обтянутые штанами-кюлотами?
Началось с того, что контролёр финансов Людовика XV (свёкра Антуанетты) – маркиз Этьен де Силуэтт начал политику уменьшения государственных расходов. Версальско-парижская молодёжь ответила на это правительственное решение экономией материала – мол, экономить – это круто!
В дамском повседневно-прогулочном гардеробе появился фасон «а-ля полонез» (по-польски). Это было распашное, довольно короткое, открывающее часть ног, платье с драпировками, подобранными в виде полукружий. Этот покрой требовал лёгких, удачно драпирующихся без заломов, тканей. Допустим, тонкого шёлка.
Наиболее изысканны были «полонезы», сшитые из полосатых, как правило, восточных (чаще всего - турецких) материй – полоски создавали изумительные оптические эффекты. Для церемоний и балов использовалось привычное длинное платье с широкими фижмами - grand panier - в буквальном переводе «большая корзина».
Почему-то считается, что на протяжении всего XVIII столетия были популярны высоченные причёски. По факту, они сделались модны лишь в 1770-х (после 60-летнего перерыва), а к концу десятилетия это были уже колоссальные сооружения на каркасах, с шиньонами и фальшивыми локонами, цветами, перьями, лентами.
Если Мария-Антуанетта имела возможность каждый день быть заново причёсанной, то модницы записывались к куафёру (парикмахеру) за 2-3 недели до бала и спали, подложив под шею специальную подушечку. Более того, в этих башнях заводились насекомые. Самой узнаваемой причёской того времени до сих пор считается куафюра-фрегат.
Таким образом, Герцогу - любителю ваять модные платья и диктовать волю разным там испанцам - пришлось бы довольно туго. Создание одного костюма занимало от двух недель до месяца (всё - в ручную). Бывали задействованы целые бригады - от вычерчивания индивидуальных лекал до отделки в виде золотого и серебряного шитья.
В каждом городе, помимо скромных портняжек, работало несколько высокооплачиваемых мастеров (их можно сравнить с нынешними кутюрье), которые могли жить лучше, чем их заказчики-аристократы. Но таких умельцев было мало. Безусловно, образ государя, который немножко шьёт, великолепная и весёлая находка для буффонады - а все вещи Марка Захарова в известной степени буффонада!
Zina KorZina (c)