Эта история до сих пор царапает память. Не даёт себя выжить из прошлого. Или выжечь. Или убить. Я пытался её использовать – и грубо, и тонко. Вставить в какой-нибудь сценарий, словно ключ в скважину, повернуть и открыть, что попасть хоть куда-то. Или развернуть её, словно скатерть, застелить длинный стол рассказа, сервировать подробностями.
Но мне неприятно её вспоминать – от первого лица. И всё-таки нужно вспомнить. Поэтому героем будет мальчик одиннадцати лет. Так проще воспроизвести обстоятельства времени и места, не ударяясь снова в переживания пережитого.
Мальчик идёт по дороге – не асфальтовой, грунтовой. Он уже прошёл с одного конца города на другой, позади мост через реку Кострому, Ипатьевский монастырь, прилегающие луга. Впереди - село в Ярославской области, где живут дед и бабушка мальчика, к ним-то он и собрался. Село, как и Кострома, на левом берегу Волги; мальчик рассчитал, если идти целый день, к вечеру как раз доберёшься. Он не знает, что до села – километров пятьдесят и впереди разлив, который нужно обходить, а это ещё больше увеличит путь.
Мальчик решил уйти из города и жить с дедом и бабушкой. Его побили одноклассники: учебный год закончился, но нужно было приходить в школу на «отработки» - убирать мусор на пришкольном участке, поливать клумбы. Мальчик не любил одноклассников, а они не любили его – закрытого, высокомерного, слабого. В тот день одноклассники ему наподдали, потом повалили на землю и предложили позвать девчонок, чтобы те стащили с мальчика штаны. До такого унижения дело не дошло, мальчик вырвался и побежал – не домой, а по улице. На него стали оглядываться, и он перешёл на шаг, перестал плакать и задумался: а что дальше?
Он решил, сразу и без вариантов: назад он не вернётся. И тогда возникла идея – пешком идти в село, куда он каждое лето ездил с родителями. Правда, они добирались по Волге, на «ракете». Но мальчик был уверен – он дойдёт и сам, не заблудится.
И тут – после предыстории - начинается история и возникает шум мотоцикла.
Слева – мелководье и камыши. Справа – роща. Город уже километрах в пяти. Совершенно пустая дорога. Жарко, скверно, потно. Очень хочется пить - последний раз мальчик пил часа два назад из уличной колонки. Мотоцикл всё ближе, догоняет мальчика и останавливается.
Мальчик тоже останавливается. Может быть, он надеется, что мотоциклист подвезёт его – хотя бы часть пути. Мальчик, конечно, не скажет мотоциклисту, что устал и уже немного жалеет, что у него нет денег на билет на «ракету», вот и приходится тащиться по этой дурацкой длинной пыльной дороге.
Мотоциклист смотрит на мальчика. Ему лет сорок. Он в очках. Красноватое лицо. Залысина. И бегающие линялые глаза. Нет, он не предложит подвезти. Он спросит: «А ты что, один?» Он спросит: «А куда ты идёшь?» Он спросит: «А что ты руки за спиной прячешь? У тебя там что, спички?» А когда мальчик покажет пустые ладони, мотоциклист скажет: «Ты что, не боишься, что с тобой здесь могут что угодно сделать?»
Мальчику не страшно. Сейчас не страшно. Он не понимает, что происходит. А мотоциклист безрадостно улыбается и говорит: «Ну, иди. А я посмотрю, может, ты мне врёшь. И ты здесь не один. Иди, иди».
Мальчик идёт, не оглядываясь. Слева - камыши, справа - роща. Он слышит, как мужчина с линялыми глазами заводит мотоцикл – у него за спиной.
Солнце сверху видит эту картину. Сколько таких картин видело солнце.
Мальчик хочет остановиться. Не потому, что боится чего-то – он просто не знает, что в таких случаях бояться надо. Просто он слишком долго шёл - нужно отдохнуть. Но мотоциклист сказал: «Иди». И мальчик топает по грунтовой дороге, совершенно пустой, если не считать оставшегося за спиной мотоциклиста.
И тут мальчик слышит – мотоцикл уезжает. Шум всё тише. Мальчик оборачивается – и видит облако пыли.
Что это было? Ни о каких маньяках тогдашние, начала шестидесятых годов рождения дети не знали. Да, рассказывали друг другу страшилки о пирожках, в которых находили человеческие ногти, об убийцах, которые проигрывали в карты ничего не подозревающих людей. Но встретить солнечным днём на загородной дороге приглядывающуюся к тебе смерть в очочках – о таком никто не думал, никто такого не ждал.
Мальчик прошёл ещё километр. Или два. Уткнулся в волжский разлив – и повернул назад. Поздно вечером, почти в темноте, добрался до дома. Отец и мать уже почти не верили, что увидят его живым – обрыскав всю округу и добившись от одноклассников правды о том, что случилось на пришкольном участке. На столе стояла иконка Феодоровской Божией Матери – бабушкина иконка. Он и не догадывался до этого дня, что бабушка - не сельская, а городская, та, что жила с ним и родителями, верит в Бога.