Позволите вернуться к четвёртой главе «Онегина»?
Как я уже писала, к началу 1825 года была готова строфа XXIII. А вот дальше работа приостановилась… Что было тому причиной?
Думаю, в первую очередь то, что Пушкин был захвачен новым сюжетом. Ещё в конце 1824 года он наметил план трагедии из русской истории. Сначала работа над ней шла параллельно с романом в стихах, но затем автор всё больше погружается в «дела давно минувших дней». Первоначально даже название её звучало на старинный лад: «Комедия О настоящей беде Моск[овскому] Госуд[арству] О царе Борисе и о Гришке Отрепьеве — писано бысть Алексашкою Пушкиным в лето 7333 На городище Ворониче» . Затем заглавие несколько раз менялось, пока не превратилось в знаменитое «Борис Годунов».
Работа была завершена 7 ноября 1825 года, об окончании её Пушкин сообщает примерно тогда же П.А.Вяземскому в письме, явно не предназначенном для печати, откуда всегда цитируется одна фраза: «Трагедия моя кончена; я перечёл её вслух, один, и бил в ладоши и кричал, ай да Пушкин, ай да сукин сын!»
Затем, как разминка, как попытка развеяться, - «Граф Нулин». А по завершении работы поэт возвращается к «Онегину». И… резко поворачивает развитие сюжета. Рассказав о переживаниях Татьяны после отповеди Евгения, автор первоначально пишет в ХXIV строфе:
Увы, Татьяна увядает,
Бледнеет, гаснет и молчит!
Ничто её не занимает,
Её души не шевелит.
Родня качает головою;
Соседи шепчут меж собою:
Пора, пора бы замуж ей.
Мать так же мыслит, у друзей
Тихонько требует совета.
Друзья советуют зимой
В Москву подняться всей семьёй —
Авось в толпе большого света
Татьяне сыщется жених
Милей иль счастливей других.
Кстати, очень любопытны дошедшие до нас черновики следующей строфы, не только в роман не попавшей, но даже и не удостоившейся чести считаться пропущенной:
Не в первый раз моей Татьяне
Уж назначали женихов,
Семейство Лариных заране
Поздравить всякий был готов
..... иные в самом деле
Её искали, но доселе
Она отказывала всем.
Старушка мать гордилась тем.
Соседи всех именовали,
По пальцам даже перечли,
Там до Онегина дошли,
Потом усердно рассуждали
И предрекали уж развод
..... много через год.
Вот читаешь и думаешь в очередной раз о дурости адептов теории о 13-летней Татьяне: «пора бы замуж ей», «не в первый раз… назначали женихов» - с какого это возраста, позвольте узнать?!
Однако вернёмся к роману. Как нетрудно догадаться, дальше Пушкин как раз и собирался рассказать о путешествии Лариных в Москву: следовала строфа, начало которой в переработанном виде было перенесено в седьмую главу -
Старушка очень полюбила
Благоразумный их совет,
В столицу ехать положила,
Как только будет зимний след.
Ну, а продолжало строфу знаменитое «Уж небо осенью дышало» - и далее строфы о русской природе, подвергшиеся очень существенной переделке.
А потом неожиданно появится (когда? почему?) резкое изменение сюжета. Как не вспомнить слова
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не ясно различал…
Попробуем подумать вместе (прошу прощения, что частично ухожу из области точных фактов).
«Летопись» жизни Пушкина сообщит нам, что 30 ноября или 1 декабря Пушкин узнаёт, что в Новоржеве (находился в 30 верстах от Михайловского) какой-то солдат, приехавший из Петербурга, говорит о смерти Александра I. Есть сведения, что в первых числах декабря под именем крепостного П.А.Осиповой поэт выезжает из Михайловского в Петербург, но возвращается из-за «дурных примет». Так ли это, мы не знаем, однако памятник зайцу, якобы перебежавшему дорогу поэту, в Михайловском стоит:
А затем из Петербурга приедет повар Осиповой Арсений и расскажет о бунте 14 декабря и о том, что он насилу выбрался из города.
И в эти дни Пушкин заканчивает работу над четвёртой главой. Скорее всего, ничего доброго для себя он не ждёт – и в романе появляются трагические нотки. Последняя строфа была написана 6 января 1826 года. А за несколько дней до этого уже была начата работа над пятой главой (о ней – в следующий раз), мрачной, полной недобрых предчувствий…
Однако напоследок о светлом. Есть в четвёртой главе и строфы, вызывающие улыбку. В первом издании главы была XXXVI строфа после слов об утках, «внявших пенью сладкозвучных строф»):
Уж их далече взор мой ищет...
А лесом кравшийся стрелок
Поэзию клянёт и свищет,
Спуская бережно курок.
У всякого своя охота,
Своя любимая забота:
Кто целит в уток из ружья,
Кто бредит рифмами, как я,
Кто бьёт хлопушкой мух нахальных,
Кто правит в замыслах толпой,
Кто забавляется войной,
Кто в чувствах нежится печальных,
Кто занимается вином:
И благо смешано со злом.
Позднее Пушкин удалит её. И не включит в окончательный текст конец следующей строфы и целиком строфу XXXVIII, говорящую об Онегине:
И одевался — только вряд
Вы носите такой наряд.
Носил он русскую рубашку,
Платок шелковый кушаком,
Армяк татарский нараспашку
И шляпу с кровлею, как дом
Подвижный. Сим убором чудным,
Безнравственным и безрассудным,
Была весьма огорчена
Псковская дама Дурина,
А с ней Мизинчиков. Евгений,
Быть может, толки презирал,
А вероятно, их не знал,
Но всё ж своих обыкновений
Не изменил в угоду им,
За что был ближним нестерпим.
Здесь Пушкин заставляет своего героя одеваться так, как сам автор ходил в Михайловском. Записан рассказ михайловского кучера П.Парфенова о поэте: «...ходил эдак чудно: красная рубашка на нем, кушаком подвязана, штаны широкие, белая шляпа на голове». Известно, что сам Александр Сергеевич сообщал Вяземскому: «В 4-ой песне Онегина я изобразил свою жизнь» . Правда, А.Н.Вульф позднее уже свидетельствовал: «Пушкин не изменял обыкновенному светскому костюму. Всего только раз, заметьте себе - раз, во всё пребывание в деревне, и именно в девятую пятницу после пасхи, Пушкин вышел на святогорскую ярмарку в русской красной рубахе, подпоясанный ремнем, с палкой и в корневой шляпе, привезённой им ещё из Одессы», - однако, видимо, необычный костюм поэта запомнился многим.
Направленный для сбора сведений о Пушкине А.К.Бошняк, доносил, «что на ярмонке Святогорского Успенского монастыря Пушкин был в рубашке, подпоясан розовою лентою, в соломенной широкополой шляпе и с железною тростью в руке». Сохранилась ещё не очень грамотная дневниковая запись опочецкого торговца И.И.Лапина: «29 мая. В Святых Горах был о 9 пятнице… И здесь я имел счастие видеть Александру Сергеича г-на Пушкина, который некоторым образом удивил странною своею одежною [одеждою], а например: у него была надета на голове соломенная шляпа, в ситцевой красной рубашке, опоясавши голубою ленточкою, с предлинными чёрными бакенбардами, которые более походят на бороду; также с предлинными ногтями, которыми он очищал шкорлупу в апельсинах и ел их с большим аппетитом, я думаю - около 1/2 дюжины».
Ну, а строфы… А строфы, видимо, были исключены из-за чрезмерной автобиографичности.
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
"Оглавление" всех статей, посвящённых "Евгению Онегину", - здесь
Навигатор по всему каналу здесь