И снова у нас рубрика "Дурацкие вопросы". На днях гуляли с соседкой и ее сыном. Это тихая, ласковая и очень интеллигентная женщина. О диагнозе моего ребенка я не рассказывала, но, во-первых, и так все видно, во-вторых, она в курсе, что мы бегаем по реабилитациям. Её вопрос меня загнал тупик:
"Вы не планируете второго, нормального?"
ОМГ. ОМГ. Отвечаю на вопрос.
Про второго
Мы с мужем хотели:
-муж 2-х детей,
- я - 3-х.
Из-за одной медицинской халатности я много болела, и первые 6 лет нашего брака беременеть мне не рекомендовали. Потом первая беременность - это вот наш сын. За ним мы планировали родить/усыновить еще одного ребенка. Муж хотел второго своего, я хотела, кхм, нести добро в мир.
Первые 3 месяца декрета я спала по 2-3 часа в сутки, т.к. ребенок ОРАЛ. Я это выдержала, но дорогу переходила исключительно на красный и сожгла пару кастрюль с едой. Такой у меня был выбор: либо поспать 2 часа в сутки, либо пожрать. В 2 года у моего сына появился диагноз - РАС.
Пока я занималась реабилитацией сына, я узнала:
- что меня самой аутостимуляции, миоклония, диспраксия, СДВГ, легкая форма лицевой слепоты и что, вероятно, наилегчайшие аутичные черты стабильно передавались в моей семье из поколения в поколение и сыну тоже передались, но в утрированном виде. И, хотя сама я этого даже и не замечала: чай мне нальет официант, а буквы напечатает клавиатура, у сына все намного сложней;
- что у мужа в семье многие дети отставали в развитии.
Т.е. в нашем случае развитие высокофункционального аутизма у ребенка от 25% до 50%, причем зависит еще от пола ребенка, у мальчиков почти нет никаких шансов родиться нейротипичными.
Также у меня есть проблемы со здоровьем, которые могут негативно отразиться на беременности, в первую беременность мы эти вопросы порешали за счет моих обильных финансовых вливаний, сейчас иммунитет у меня понизился.
Брата или сестру хочет мой сын, он любит играть с детьми в возрасте 2-4 года. На днях, на горке я настойчиво звала его домой, но он продолжал возиться с малышом.
- Сын, пошли домой, я замерзла.
- Не хочу домой. Не хочу один. Хочу три! - обиженно сказал мой ребенок.
Муж при этом тоже "хочет второго" и обижен, что я не решаюсь. Но он и первым то особо не занимается. Муж согласен обеспечивать еще одного младенца в формате: еда, одежда, памперсы, но лично помогать не готов.
В теории я могу родить здоровую дочь через суррогатное материнство, но на практике это будет очень дорого стоить.
Так что еще одно нейротипичного ребенка наша семья бы потянула, даже потянула такого бы как мой сын, но с более тяжелым ребенком я не уверена. Детей рожают же для самостоятельной счастливой жизни, а не для жизни в ПНИ.
Для меня отсутствие второго ребенка в семье эта тема, пожалуй, самая болезненная в моем настоящем.
Про усыновление
Теперь расскажу про усыновление. Еще до беременности я познакомилась с Надеждой - опекуном двух девочек из детского дома.
В возрасте, близком к пенсионному, Надя оформила опеку над двумя девочками-младенцами, форма была выбрана ради пособий, т.к. финансово она бы их не потянула. Тогда еще не было ажиотажа с усыновлением, и младшую ей отдали со словами "возьми, у нас дом малютки переполнен". Т.к. Надя - медицинский работник и волонтер, ей позволили взять узнать всю подноготную детей. Старшая - из многодетной семьи алкоголиков, вслед за ней мама уже начала рожать детей с ФАС, младшую нагуляли, пока муж был в командировке.
В медицинских картах у обеих девочек было заключение - здоровы.
В реальности - с небольшими неврологическими нарушениями: обе капризничали весной и осенью, младшая в детстве будто бы не узнавала маму.
По словам Нади, им очень помогли курсы Фенибута. Сейчас обе выросли. Старшая - умница и спортсменка, студентка, живет с приемной матерью, младшая - ведет ассоциальный образ жизни , шляется по подворотням, подворовывает. Мать лишили опеки, т.к. она не могла удержать подопечную дома, хотя она делала что могла: таскала к врачам, психологам и даже к священникам, на учебную четверть закрыла в специальном интернате.
- Мою Оксанку можно только запирать. Вот, чтобы охранники и колючая проволока, - комментировала эту историю Надя.
Раньше я эту историю не воспринимала близко к сердцу, но, когда родился сын, поняла, что большинство диагнозов никак не определяются ни на скринингах, ни у младенцев. О них родители узнают по факту и живут с этими проблемами всю жизнь. Государство, как правило, в этом вопросе ничем не помогает.
Я как то не чувствую запаса моральных сил, чтобы вступать в такую битву. С материальными ресурсами тоже не особо хорошо.
Женщин, решивших вопреки всему (здоровью, финансам, обстоятельствам) стать мамами я не осуждаю. Не осуждаю и тех, кто зарекся рожать. По-моему, это личное дело каждого.