Проводник по заливу вагона плывёт акулой,
говорит: "Предъявите ваш паспорт и цель поездки.
Может, Вы и не кролик, а вон — ростовая кукла".
А ты смотришь сидишь, как колышутся занавески,
отвечаешь: "Да что Вы, да нет, настоящий кролик.
Я могу предъявить зверье сердце и хвост сначала.
Вы мне только скажите, когда туалет откроют. Я в углу посижу.
И, пожалуйста, дайте чаю.
Просто чаю. Зелёного. Сахара два. Печенье".
Строгий дядя ныряет в ковровый тоннель плацкарта.
И внутри тебя мягкое яркое ощущение, что ты странно, но правильно едешь сейчас куда-то.
Есть дорога, есть рельсы,
есть путь, как у самурая,
дошираковый дзен, бусидо заоконных сосен.
Сероватый пейзаж отрицает приметы рая, а ты снова на полке, как ложечка на подносе,
и на полном серьёзе сражаешься с февралями своей спичечной шпагой по лучшим законам жанра.
Как в кино. И меняться ни с кем не готов ролями,
потому что ты кролик — не выхухоль и не жаба.
А вот был бы ты выхухоль — встал бы над миром тихо,
сам такой нереальный, огромный и эпатажный,
предложил бы всем гадским уродам пройти на выход и взмахнул деревянным мечом, чтобы стало страшно.
А потом ещё долго и гневно сверкал глазами.
А сейчас ты мясная котлетка, комочек вербы.
Но монстряка всегда дожидается на вокзале.
Ему машешь ушами и падаешь прямо в небо.