Человек избегал перемен. Нереально трудно нарушать устоявшийся быт, что так долго строил.
Уходил по утрам на работу одним маршрутом, возвращался в потемках. Пьянчуги, всегда по трое,
штурмовали крыльцо круглосуточной разливайки, некрасиво ругались, но это уже издержки.
В холода надевал толстый джемпер, а летом — майку, возмутительно редко себе покупал одежду.
Что встречалось ему, он, конечно же, помнил чётко: супермаркет, аптека, киоск "Роспечать" и банки.
Там салон красоты, где однажды постриг он чёлку. Там железный забор, а вокруг кирпичи и балки.
Что могло приключиться в настолько привычном мире, кроме новых штанов, понедельника и зарплаты?
Безымянный волшебник на тёплой золе в камине, вероятно, уже начертил роковые даты, потому что волшебник совсем не любил рутину.
Это был очень юный волшебник, но шустр, как белка,
и ему показалось обидным, что без ботинок человек по высокой траве разучился бегать.
Разучился гонять голубей и гулять по крышам.
Как таким объяснять, сколько радости в свежей булке?
Человек голоса в голове двадцать лет не слышит,
он в башке ликвидировал тайные закоулки,
переулки, дворы (всё из лучших соображений), слишком яркое солнце убавил, зашторил луны.
Поразмыслив чуть-чуть, засучил рукава волшебник.
Он же всё-таки добрый волшебник (хоть очень юный).
Полистал, позвонил, покопался затем в коробке, антресоль прошерстил (заодно протёр пыль с плафона).
И к утру сочинил человеку большую кнопку, огроменную черную кнопку на жёлтом фоне.
Человек был намного печальней, солидней, старше и вообще не желал перемен, потому что трудно.
Брёл и брёл, и добрёл до дороги по снежной каше.
где над кнопкой кричащими буквами — ждите чуда.
На бетонном столбе, над расплывшейся грязной лужей.
Человек растерялся, собрал себя по кусочкам.
Ну а если нажмёт? а не станет ли только хуже? например, на работе начальница пропесочит?
Город плавал в зиме, словно масляный круг в овсянке. Тётка сбоку кричала: "Не слышу тебя, Виталик".
И тогда он нажал, но зажмурил глаза на всякий. Ничего не случилось. Ну разве машины встали.
"Вот и ладно", — вздохнул облегчённо, — "и слава небу".
Через день (или два) жизнь действительно изменилась — он стал слышать,
о чём проводам говорит троллейбус,
почему на концерте расстроено пианино.
Непривычно и странно, забавно и даже страшно.
Но потом человеку понравилось, что он знает:
отчего недовольна высокая телебашня,
как зовут водяного, который живёт в канале,
кто посмел в сентябре на осину плеснуть багрянец,
что мурлычет торшер — золотистый лесной опёнок.
Если вам потрепаться захочется с фонарями — это точно чудит ваш волшебник.
Совсем ребёнок.
Иногда по кольцу он катается на трамвае, иногда конопатым мальчишкой играет в мячик.
Мир с лихвой переполнен волшебными существами.
Существа — порождения города, не иначе.