Счастлив! В мире без сует живущий,
Как в златый век, без врагов;
Плугом отческим поля орющий,
А к тому ж без всяких и долгов. –
Сладостным мечтам в часы раздумий поповича, бежавшего из дома вопреки воли своего батюшки, который видел его в облачении священника, не суждено было сбыться. Жизнь его была наполнена до краев суетой, заботой о хлебе насущном. Да и долги свои перед кредиторами сполна оплатила только благодарная память потомков.
Простодушные до наивности строки, на корявой неказистости которой взрастет лет через сто золотой век русской поэзии. Они принадлежат перу Василия Кирилловича Тредиаковского. Личности в истории русской литературы примечательной, незаурядной и беспокойной.
Потомки, и в их числе Пушкин, воздали должное своему предшественнику, заложившему основы русского стихосложения. Тредиаковский ввел в нее тоническую систему и навел светский глянец не только на церковно-славянский язык, но и быт. Кстати, последнее событие чуть было не стоило Василию Кирилловичу отлучения от церкви.
Осенью 1730-го года после появления в Санкт-Петербурге галантно-любовного романа Поля Тальмана «Езда на остров любви» его переводчик был объявлен «первым развратителем русской молодежи». Архимандрит Малиновский и вовсе пообещал выпускнику астраханской католической школы монахов-капуцинов: «Прольется ваша еретическая кровь».
Еретик по давней русской традиции пустился в бега, можно сказать, стал диссидентом. Сначала жил в Голландии, потом дошел пешком до Парижа. И служил секретарем у русского посланника во Франции князя Куракина. Человека не только, понимающего толк в литературе, но и самому воздавшему ей должное в своих до сих пор неопубликованных «путевых записках».
Впрочем, фривольная французская безделушка кроме гонений ревнителей нравственности принесла Тредиаковскому и должность переводчика в Академии наук. А затем, секретаря и даже профессора элоквенции…
Но судьба поэта даже в золотой век не отличалась особой благосклонностью к своему избраннику. Его предтечам и вовсе досталась незавидная доля первопроходцев по лезвию ножа из служащих в профессиональные литераторы. Василий Кириллович – одним из первых ощутил на своей шкуре, что значит быть в стране, которой он беззаветно предан, поэтом:
«Ненавидимый в лице, презираемый в словах, уничтожаемый в делах, осуждаемый в искусстве, прободаемый сатирическими рогами, всеконечно уже изнемог я в силах…».
Обессиленного профессора уволили из университета, оказалось, что он стар и никому уже не нужен. И «чудище обло, озорно, огромно, стезевно и лаяй» из «Тилемахиды» в 1769 году поглотило преподавателя русского красноречия.
«Чем ты, Россия, неизобильна?» – спрашивает свою отчизну лирический герой Тредиаковского в стихотворении «Стихи похвальные России». На этот риторический вопрос обычно отвечают так: счастливыми судьбами поэтов…
Василий Кириллович Тредиаковский – один из первых русских литераторов, которому удалось подтвердить справедливость этих слов.
Василий Кириллович Тредиаковский родился 5 марта 1703 года.