Получив задание написать о героях Афганской войны накануне очередной даты вывода советских войск из Афганистана, я готовилась к очередному интервью с очередными воспоминаниями. Возможно, так бы и случилось, и материал стал бы проходным в моей журналистской копилке. Но мне встретились две судьбы и две истории, одинаковые, но очень разные. Это истории Сергея Владимировича Огородникова и Инсафа Ансафовича Шаехова - пограничников, которые оставались в Афганистане до последнего.
Нас учили самопожертвованию
О том, как их отправляли на войну, Сергей Владимирович помнит до мельчайших подробностей. Тогда прапорщик Огородников был молод, холост и уже два года отслужил в погранвойсках. В мае 1986 года лучших из лучших Тувинского Пограничного управления проводили всем коллективом. Владимир не сказал родителям, что едет на войну. Соврал - на курсы переподготовки, расстраивать не хотел. Война к тому времени шла уже седьмой год.
- Солдат набирали по три человека на одно место. Испытывали и набирали лучших. С границы списали офицеров, прапорщиков. Как пришло время, нас в машину посадили. Провожать вышли все. Помню, Светка Васильева за машиной бежала. Это прапорщик наша была. Народу много было.
- Тогда вы понимали, куда едете? Что это настоящая война, не учения?
- Конечно. Нас - пограничников - ещё в учебном пункте готовят к самопожертвованию. Поэтому, да, я знал, куда еду. В Даурии нас сформировали, отправили в Термез (Узбекистан). Там мы готовились. 10 октября провели первую операцию. Провинция Кундуз, банда Латифа, двадцать человек мусульманского комитета. Нужно было уничтожить моджахедов и захватить людей с комитета. Было и мирное население, которое там пряталось. Я - командир группы. Нас десантировали где-то в полутора километрах от кишлака. Там зелёнка, по-нашему — это камыши, через которые мы и пошли. Обстреляли нас сразу же. К счастью, никто не погиб. Раненые были. Подошли к кишлаку. Выдвинулись на прочёску. Где-то в час ночи банда пошла на прорыв позиции. Держать удар пришлось буквально с 10-15 метров. Моджахеды пытались прорваться четыре раза. Мы не пустили. В ту ночь погибли первые двое наших ребят. Из банды мы уничтожили пятерых.
- Первый бой для вас был самым непростым за всё время войны?
- Психологически сложнее, когда на твоих глазах гибнут товарищи. Я помню последнюю операцию в горах. Первыми всегда идут сапёры. Затем колонна, которая каждый день увозила продукты, воду набирала. Наших сапёров расстреляли. Это была засада. Шёл 1988 год. Уже вывод войск начался. Всем охота к семьям. Но в живых остался один. Он видел, как его товарищей добивали пистолетом.
Не берусь судить, хорошо это или плохо. Те, кто был на войне, говорят о таком спокойно. После смертей боевых товарищей проводились спецоперации. Была такая и в жизни командира боевой группы Сергея Огородникова.
- Застава имела две боевые группы. Одной командовал я, второй - Гасанов. Мы ходили на засады около месяца. Ночью уходили в горы. Захватили караван, который вёз документы Ахмад-шаху, оружие, продовольствие, гашиш. Это была операция "Возмездие", за которую я получил орден «Красной звезды». Через два дня нам попалась группа моджахедов. После этого на нас начали охоту «Чёрные аисты» - это спецназ Пакистана. Мы так и не встретились.
Вернувшись в Советский Союз в 1988 году, Огородников получил звание старшего прапорщика. Но не в повышении и наградах тут дело. Признаётся, тот опыт поменял всю его жизнь.
- Там я узнал, что такое долг и честь, по-настоящему. Там были настоящие мужики. Одно дело, когда на занятиях по политпросвещению слышишь о патриотизме, другое дело увидеть на деле.
- Расскажите о человеке, который поразил вас.
- У меня был друг Сергей Антонов. Он ушёл на пенсию в звании полковника в Ростове-на-Дону. До сих пор перезваниваемся. У него два ранения. Игорь Анатольевич Ефименко. Живёт в Москве. Всё мечтал до генерала дослужиться. В академии преподавал. Они были хорошими товарищами. Мы всегда стояли друг за друга.
- Вспомните ваши чувства, когда сказали, что война закончилась, всё, ребята, можно по домам?
- Чувство радости, облегчения.
- Удалось съездить хоть раз в Афганистан уже после войны?
- Нет, а хотелось бы.
- Если спросить, что бы вы хотели сказать об Афганской войне самое важное? Что нужно оставить для истории?
- Говорят, что мы войну проиграли. Это неправда. Мы выходили оттуда со знамёнами. Не отступали, не бежали, гордо. Правда, Громов там сказал 15 февраля, что ни одного человека не осталось. Неправда, пограничники последние вышли. Пограничники всегда - самые первые и самые последние.
15 февраля 1989 года генерал-лейтенант Б. Громов, согласно официальной версии, стал последним советским военнослужащим, переступившим по Мосту Дружбы границу между Афганистаном и СССР. В действительности на территории Афганистана оставались как советские военнослужащие, попавшие в плен к душманам (моджахедам), так и подразделения пограничников, прикрывавшие вывод войск и вернувшиеся на территорию СССР только во второй половине дня 15 февраля. Погранвойска КГБ СССР охраняли советско-афганскую границу отдельными подразделениями на территории Афганистана до апреля 1989 года.
Инсаф — значит, жалостливый
Инсаф с татарского означает "жалостливый". Инсаф Ансафович Шаехов , несмотря на своё имя, сопли на войне не распускал. Его профессия — одна из самых опасных на поле боя. В Афганистане он был связистом.
Родом из Сарапула Удмуртской АССР. В 1977 году приехал в Туву на срочную службу. Закончил школу прапорщиков в Алма-Ате. Вернулся в роту связи в родное Тувинское Пограничное управление. Уехал на Афганскую войну в декабре 1986 года. Вернулся 15 февраля 1989 года. Вот так коротко, по-военному, расскажет о себе Инсаф Шаехов. Не привык ветеран пограничной службы распространяться о себе. Но перед очередной годовщиной вывода советских войск из Афганистана, только благодаря сослуживцу Сергею Огородникову, Инсафа Ансафовича удалось уговорить на беседу.
- Что вы знали о войне к моменту отправки? Ведь известно, что в советское время развёрнутой информации о войне ни по радио, ни по телевидению не было.
- Я ведь учился в Алма-Ате, в школе прапорщиков. Уже в 1979 году знал, что там война. В Алма-Ату прилетали самолёты с грузом 200. Со школы прапорщиков брали людей "цинки" (прим. ред. - цинковые гробы) разгружать.
- То есть, вы уже понимали, что там реальные военные действия. Уезжали — было страшно?
- Конечно, но приказ есть приказ. Я тогда служил на заставе в Мугур-Аксы. Документы и — вперёд, полный расчёт. Сначала нас привезли в Керкинский отряд. Там были десятидневные сборы. Изучали афганские обычаи, как общаться, чтобы не обидеть местное население, уловки, чтоб на мину не попасть. Тогда пошли новые гранаты, учили обращаться с ними.
Задача связиста на войне — одна из самых сложных и в то же время необходимых к выполнению. Нужно держать связь с отрядом, который находится на территории СССР, в любом положении, как говорится, что стоишь, что едешь. Плюс поддержка связи между БТРами в колонне во время переходов. Если станция повредится, восстановить связь нужно любым способом. Даже ценою жизни. Инструкция такова.
«Алла Борисовна» на мине
Инсаф Ансафович рассказал об одном случае, произошедшем во время войны. Говорит, что он, с одной стороны, страшный, а с другой, вроде бы, и смешной.
- Сентябрь 1988 года. Мы заводили под нашу зону ответственности две усиленные заставы. У меня была связная машина "Чайка", на которой сломался двигатель. Пришлось подцеплять её к БТРу. Пыль, грязь. Когда переезжали через речку, мой водитель не попал след в след БТРу. Проехали рядом, но не по тому же месту. А следом шла звуковещательная станция на базе БРДМки (прим. ред. - бронированная разведывательно-дозорная машина) . Мы её звали "Алла Борисовна". У неё динамик до пяти километров. Применяют обычно, когда кишлак окружают. Призывают или сдаваться, или хотя бы вывести мирное население. И вот эта "Алла Борисовна" шла за нами, но колея в колею БТРа. Так принято, чтоб на мину не попасть. Нашу "Чайку" только на берег вытащили, как долбанёт сзади! Метров на пять, наверное, подскочила десятитонная "Алла Борисовна".
А вот, что случилось. Есть такая мина - "итальянка". Она накачивается. Первым проехал БТР, а мы в эту колею не попали. Если бы мы проехали след в след БТРу, то это была бы наша мина. К счастью, никто в "Алле Борисовне" не погиб, там их двое было. Ребят выкинуло. Потом минут 30 только в речке автомат искали.
- Вы считаете этот день своим вторым днём рождения?
- Конечно. Может быть, со мной ничего бы и не случилось, но кто его знает? Как упадёшь. Хорошо, что, когда колонна идёт, все сидят на броне. Случись что, обстрел или мина, всех просто откидывает от брони или сами сбрасываются.
- Инсаф Ансафович, кстати, как тогда было с вооружением? Это сейчас создаются суперсовременные модификации, ракетные комплексы и так далее.
- Нормально было. Были БТР-70, у меня шестидесятка была. Крупнокалиберные стреляли на 2000 метров. Прицельные — наполторы тысячи. А потом появилась "Чайка" - штабная машина. Это была цель № 1 для душманов. Потому что так едет кто? Начальство, командование. И по "Чайке" долбят в первую очередь.
- И сколько раз вас долбили?
- Достаточно. Хватало. Водитель был хороший. Как-то он увидел, что с кишлака пыль пошла. Он быстро дал по газам, отъехали, и метрах в тридцати — взрыв.
- Значит водитель вам жизнь спас. Как его звали?
- Фёдор Петрович Шелюта — белорус с Гомельской области.
Нас там не было
Советский Союз в Афганистане не только воевал. И школы строили, и технику поставляли, и скважины для воды бурили. Везли гуманитарную помощь - посуду, бельё, муку. Союз помогал Афганистану даже после вывода войск. Как отметил Инсаф Ансафович, к пограничникам у душманов было хорошее отношение. Насколько это возможно на войне, конечно.
- Мы ведь всегда предупреждали. Допустим, кишлак окружили и по "Алле Борисовне" передаём мирным жителям, чтоб они вышли или спрятались поглубже.
Был ещё случай. Один начальник заставы попал в окружение. Душманы кричали: "Эй! Зелёные, сдавайтесь!". То есть, не красные, они знали, что это пограничники. Хотя пограничной формы у нас не было. Мы были в армейской. Официально нас там не было, - признаётся Инсаф Ансафович. - Понимаете - это пограничные войска Комитета госбезопасности.
Однажды сопровождали начальство на встречу с афганскими военными. Подходит хадовец - это их КГБ. Оказалось, что он учился в Уфе на газосварщика. Болтаем, по-русски разговариваем. Подходит другой — натуральный бандит с оружием, бородой: "Мен душман. Патронов, - говорит - дай". Вот так вот. Днём ходит нормально, а ночью стреляет.
- Инсаф Ансафович, вы стали храбрее после войны?
- Храбрее нет, спокойнее. Я отправил свой экипаж — троих ребят — домой живыми и здоровыми. Для меня это - главное. А всё остальное - ерунда.
- Опасно было до последнего дня? Прямо до вывода войск?
- Конечно. Выводим колонну, а тут арык, и там человек 25-30 в тебя целятся гранатомётами. Попробуй только кто-нибудь из нас сделать один выстрел. Всё, ничего бы там не осталось от колонны. Там расслабляться было нельзя.
Не расслабиться было и после возвращения на Родину. Сергей Владимирович Огородников после войны женился, служил старшиной на заставе в Хандагайты. Вырастили с супругой двоих детей. До сих пор общается через мессенджеры с боевыми товарищами из разных уголков страны. У Инсафа Ансафовича Шаехова тоже семья — жена и сын. Вся жизнь прошла на заставах. На пенсии огородничает, не до отдыха.
А есть ведь и общественная нагрузка. Каждый год ветераны рассказывают о войне детям. Нет, не ради галочки, не потому что это — патриотическое воспитание подрастающего поколения. А потому, что это важно, это — нельзя забывать.
P . S . Я долго не могла понять, откуда на диктофонной записи нашего разговора с ветеранами звон? Как будто колокольный, но ярче и тоньше. Только заканчивая писать, поняла — это звенели ордена и медали героев.
На двоих: у Огородникова с Шаеховым — пять наград только за Афган. По медалям "За отвагу" и "За боевые заслуги" и орден "Красная звезда" - у Сергея Владимировича.
Алдынай Салчак