Знаете, что порой забывают в вагонах метро нерадивые люди? Зонтики, букеты и шляпы? Если бы… Потрепанный фолиант «Диагностика и Терапия Внутренних болезней» с печатью Е.И.В личной библиотеки. Платье атласное цвета камелопард с брабантскими кружевами и восемнадцатью жемчужинами. План-схема изделия РДС-37 с двухстадийным зарядом. Обезьяна Эсмеральда, порода мартышка зеленая, характер сложный. Дневник ученика 8 класса 57 средней школы Сергея Я… Дочитать до конца подробный список с присовокуплением места, времени и обстоятельств не мог никто. Кроме разумеется составителя.
Метролль Находкин считался среди сородичей чистюлей и бюрократом. Даже в подземном общежитии он щеголял белыми воротничками, носил штаны с дырочкой для хвоста, и ежедневно брил мох на каменной физиономии. Впрочем, милей он от этого не становился. Серого, пухленького Находкина игнорировали метролльхен и не замечали пассажирки метрополитена.
Да, конечно его благодарили, когда потный и раскрасневшийся метролль в обличье скромного служащего догонял растеряху и совал в руки забытое. Порой награждали деньгами, которые Находкин тут же «терял» в ближайшем вагоне или пытались поить спиртным – от одного запаха у бедняги начиналась икота. Но он не роптал – сбор бесхозных вещей казался вполне достойной работой. Чай не туннели чистить и не дракона дрессировать!
Старательный Находкин топотал себе по составам, отведенным в тупик, колесил в часы пик по кольцевой или радиальной, ворчал на неразумных людишек и передаривал забытые всуе розы. Ему нравилось, как хорошеют даже самые усталые лица, как сияют женщины, прижимая к груди цветы. Жаль, ни одна так и не посмотрела всерьез на толстого тролля в самом расцвете сил.
В дни крупных праздников хлопот метроллю прибывало так много, что порой и в троллярий не удавалось выбраться. Поспал пару часиков ночью в пустом вагоне – и назад, возвращать чужие подарки, подсовывать в карманы выпавшие документы, шугать воришек с пьянчужками. Работа как работа, ничего неожиданного…
Кроме розовой куклы с крылышками конечно же, найденной под сиденьем 14.02 в 23-39 на перегоне между Водным стадионом и Речным вокзалом. Игрушки в метро тоже забывали нередко и не все они соглашались возвращаться назад. Покладистый Находкин не раз находил новых хозяев плюшевым мишкам и деревянным фрегатам. Но чтобы кукла топала каблучками, рыдала и всхлипывала?
Находкин присел, чтобы разглядеть находку, и задумчиво почесал в затылке. Кукла была живой. И невидимой – люди точно не замечали точеное личико с капризно сложенными губами, изящные ножки и ручки, словно вырезанные из мрамора, прозрачную слюду трепещущих крыльев и россыпь роз, растущих прямо из сложной прически.
- Доброй ночи вам, милая барышня, - потупился Находкин. – Как зваться изволите и как вы здесь оказались?
- Любовь я, - всхлипнула находка. – Истинная любовь, розой клянусь. И меня потеряяяяли…
Дальнейшее потонуло в новом потоке слез вперемешку с сентенциями совершенно не соответствующими нежным губкам и золотистым кудряшкам. «Эх, Вагоньева бы сюда, он бы и поучился, и записал бы кой-что» - вздохнул Находкин. Но приятеля рядом не оказалось. Пришлось действовать самому.
Понадобилось два платочка (форменный клетчатый и батистовый бесхозный), две шоколадки (с фундуком и с шипучками), пакетик фиалковых леденцов и воздушный шарик, чтобы находка перестала рыдать. Она смотрела на Находкина с такой надеждой, что метроллю сделалось неловко:
- Хотите, я вас домой провожу, милая барышня? Или, скажем, голубиную почту вызову?
Капризная любовь помотала головой, кудряшки задорно запрыгали:
- А давай ты меня найдешь! Потеряшка – не отдашка, там меня больше не ждут.
Конечно Находкин собирался сказать «нет» - нечего всяким крылатым штучкам делать в троллярии, да и взыщут за чужачку, а то и с зарплаты высчитают. Но подбородок как-то сам собой дернулся вниз и каменные губы шепнули:
- Да… Да, конечно я вас приючу.
Тотчас любовь порхнула на плечо метроллю и уселась там, свесив ножки. Поехали!
Озадаченный Находкин ожидал возмущения и протестов. И конечно не думал, что находка порадует товарищей и товарок. Однако обаяние незнакомки распространилось на грубых метроллей с той же скоростью, с какой запах роз заполонил подземелья, пахнущие железом, соляркой и машинным маслом. Любовь передавали из рук в руки, ахали, охали, цокали языками, пытались угощать самоцветами – находка фыркала и отмахивалась.
За суровыми каменными парнями подтянулись метролльхен, и волна умиления поднялась с новой силой. Кто мог бросить такую куколку? – вопияли гранитные бабы. – На произвол судьбы, одну, в пустом вагоне! Варвары! Белокожие глупые варвары!
Впрочем, отвергнув все предложения о заботе и гостеприимстве любовь вернулась к Находкину, свернулась на его жесткой койке словно котенок, накрылась крылышком и тихонечко захрапела. Очарованный Находкин до утра просидел в углу собственной каморки, временами чихая от сладкого запаха. Если бы метролль был наделен ледяным сердцем – оно бы растаяло к рассвету. Но добротный желтый кремешок лишь стучал чаще.
Первые дни любовь отсиживалась в каморке – прихорашивалась, переплетала волосы, кушала мороженое и пила чай оттопырив мизинчик. Однако вскоре она повадилась ходить с Находкиным на работу – садилась на плечо и становилась невидимой или превращалась в прелестного какаду. И каталась по кольцу и по радиальным, избегая лишь зеленой ветки – дурные воспоминания.
Розовый сладкий запах заполнял душные вагоны, проникая в каждый уголок. Кого-то из пассажиров корежило, иные и вылетали наружу на первой же остановке. Другие расплывались в улыбках, молодели (особенно женщины печального возраста), погружались в давние воспоминания, забывали о начатых ссорах. И конечно цеплялись взглядами и словечками, писали номера телефонов на ладонях, а то и выходили из вагонов держась за руки. Жаль, никто так и не глянул на толстого тролля в самом расцвете сил… но чужое счастье это ведь тоже счастье!
Не передать словами, как радовался Находкин, как торопился обойти составы, не забывая, впрочем, и о потерянных вещах. Большой Красный Халат завернутый в рисовую бумагу, запечатанный кругляшком сургуча. Стоптанные пуанты с запекшейся кровью в носках туфелек. Жесткий диск с чертежами и расчетами беспилотника. Подозрительно пушистое и недоброе мяукающее создание в котором опытный метролль Уголькевич опознал молодую Палласову кошку. Отправить животное в зоопарк так и не удалось. Манул, поименованный Кориоланом, поселился в туннелях, ловил крыс и пребольно кусал обходчиков. Чего только не забывают?...
А Находкина в один прекрасный момент вызвал на ковер сам Булатьев. Не рассусоливая особо, старший метролльмейстер простыми словами обрисовал ситуацию. Пассажиропоток за последний месяц вырос в полтора раза, одинокие и холостые граждане норовят спуститься на кольцевую и раскатывать там часами в ожидании чуда. Влюбленные целуются на эскалаторах и в вагонах, забывают ключи и сумочки, и то и дело норовят укатить в тупик подальше от посторонних взглядов. Не безобразие ли?
- Безобразие, - согласился Находкин.
- Двадцать восемь метролльхен за последние тридцать дней подали прошение о замужестве. А одна уже попросилась в декрет – часики тикают, пора мол и тролльчатами на досуге заняться. Не безобразие ли?
- Безобразие, - согласился Находкин.
- Мусик, возьми потом трубочку – тебе из комитета звонят! – сунулась в кабинет секретарша, прелестная метролльхен Лазурит’с (по ее объемистым прелестям вздыхали все тролли радиальных и кольцевой).
- Кто здесь мусик? – рявкнул Булатьев и стукнул кулаком по столу.
От ужаса Находкин непроизвольно облизнулся – он знал сколь непредсказуем бывает гнев немолодого директора. А вертихвосточке хоть бы хны! Хихикнув, Лазурит’с скрылась с глаз.
- Безобразие? – потупился Булатьев.
- Безобразие! – согласился Находкин.
- В общем так дорогой товарищ – забирайте вашу находку и выселяйте куда-нибудь на поверхность. Весна, самое время, не пропадет!
- Будет сделано, - понурился Находкин и закрыл за собой дверь. Он знал – чужакам в подземелье не место. Хорошо хоть морозы пересидеть вышло. Жаль конечно – скучно станет без любви-то, привык, освоился, к розовой вони и то притерпелся…
Одинокая слезинка капнула на макушку метроллю – похоже любви и вправду жаль расставаться. Но с Булатьевым она согласилась – весна, солнышко, хватит сидеть под землей, словно кротиха. Пора кому-нибудь еще пригодиться!
Оттягивая момент прощания Находкин прокатился до самой новенькой станции светло-сиреневой линии. Поднялся по эскалатору, выглянул в сырую каплющую наружу и подбросил в воздух любовь. Фьюйть – и только крылышки замелькали. Розовая точка быстро исчезла в темнеющем небе. Хоть бы обернулась разок…
Хмурый Находкин забился в последний вагон и поехал с Некрасовки в сторону Нижегородской. Будь он человеком или хотя бы каменной бабой, непременно расплакался бы, но метролли не плачут. Ушла от меня маленькая подружка, крылатая хулиганка. Ушли кружева и бантики, бесконечные лепестки роз. Так, а чем это пахнет? Ну-ка!
Длинный нос метролля зашевелился, ноздри расширились, втягивая манящие запахи мокрой шерсти, снега и огня. И еще угля, смолы, старых лыж, кожаных ремешков, тяжелого каждодневного труда, который не уберешь никакой стиркой. И суровые, резкие черты почти что каменного лица, знающего, что такое мороз и ветер, дым и таежный гнус. Только в глазах – проблески ясного весеннего неба.
Крепко сбитая женщина осторожно сняла рюкзак, посмотрела на обомлевшего метролля, оценила крутые плечи и остойчивые короткие ноги, тяжелый подбородок и покарябанные мозолистые руки с коротко обрезанными ногтями.
- Нравится? По глазам вижу, что нравится, голубчик.
Находкин еле кивнул. Будь он человеком – покраснел бы, но камни цвет не меняют.
- Засиделись, я смотрю, в городе, соскучились по экспедициям, по тайге? Как вы смотрите на разведку редкоземельных месторождений за Мулымьей. Мне как раз требуется подсобный рабочий в партию. Выезжаем послезавтра с Ярославского. Айда?
Скорость, с которой новоиспеченный член партии собрал вещички и получил отпуск за дцать лет беспорочной службы, поразила неторопливых метроллей. Однако Находкину было глубоко наплевать. Он набил барахлишком брезентовый «колобок», прихватил старую латунную масленку, разводной ключ, негасимый фонарик, нахлобучил поношенную кепку и преспокойно поднялся по эскалатору к Трем Вокзалам.
Метролльхен Булкиной, дежурившей в тот день наверху, почудилось будто от пожилого метролля припахивает розовым маслом. Богатое воображение!
Соседи думали, что трудяга пропал навсегда, и пора передавать должность. Однако по осени Находкин вернулся, загорелый, окрепший и донельзя гордый. Огорошил начальство, мол с весны до осени нынче имею другие контракты, поставил товарищам бутылку старого-доброго машинного масла и приступил к работе. Обходить вагоны, по радиальным и вдоль кольцевой, совать на место уроненные впопыхах карточки и документы, шугать воришек и хулиганов. И конечно же собирать отовсюду забытые вещи.
Пластинка с прижизненной записью Ф. И. Шаляпина. Торт «Киевский» свежий (был). Скитайский словарь, подлинник с транскрипциями. Забитая чахлая совесть с синяками на бледном личике… Она тоже отказалась возвращаться к хозяину, но это уже совсем другая история!