Это постановление, к стыду моему, прочитал только что, до этого Мао Цзедуна читал в основном дореволюционные произведения и полагал их средненькими. Но тут мое мнение о нем только ухудшилось
Честно говоря, меня удивляют люди, которые у Мао находят какие-то глубокие мысли. По-моему, маоизм — не более, чем примитивизация марксизма, его вульгаризация. Никакой глубины мысли я у Мао не обнаружил. Вообще, с логикой у него явно не все в порядке — сначала он пишет:
«На Х пленуме ЦК партии восьмого созыва товарищ Мао Цзэдун говорил: чтобы свергнуть ту или иную политическую власть, всегда необходимо прежде всего подготовить общественное мнение, проделать работу в области идеологии.»
И тут же:
«Хотя буржуазия уже свергнута , она тем не менее пытается с помощью эксплуататорской старой идеологии, старой культуры, старых нравов и старых обычаев разложить массы, завоевать сердца людей, усиленно стремится к своей цели — осуществлению реставрации.»
То есть, в этом контексте либо положение о том, что прежде надо произвести переворот в идеологии, неверно, либо буржуазия сохранила свою власть.
Или еще:
«Путем полного высказывания мнений, полного разоблачения и исчерпывающей критики с помощью «дацзыбао» («газет, написанных большими иероглифами») и широких дискуссий они повели решительное наступление на открытых и скрытых представителей буржуазии.»
То есть, для того, чтобы идеологически разбить буржуазию, ДОСТАТОЧНО лишь громко об этом прокричать и написать несколько лозунгов (т.е. «дацзыбао»), основные силы — это не революционная интеллигенция и не партия, а сами НЕГРАМОТНЫЕ рабочие, крестьяне и солдаты. Это в хорошие времена называлось четко и ясно хвостизмом. Само название четвертого пункта приказа говорит само за себя: «ПУСТЬ МАССЫ САМИ ВОСПИТЫВАЮТ СЕБЯ В ХОДЕ ДВИЖЕНИЯ» . Интересно, а при чем же тут партия тогда? А ни при чем:
«Единственным методом великой пролетарской культурной революции является самоосвобождение масс, здесь недопустима какая-либо подмена…. Пусть массы в ходе этого великого революционного движения сами воспитывают себя и распознают, что верно, а что ошибочно, какие методы правильны, а какие неправильны. Необходимо полностью использовать «дацзыбао» и широкие дискуссии, добиваться широкого и полного высказывания мнений, чтобы массы могли изложить свою правильную точку зрения, подвергнуть критике ошибочные взгляды и разоблачить всю и всякую нечисть. Только тогда широкие массы смогут в ходе борьбы повысить свою сознательность.»
Сколько Ленин переломал копий в борьбе против реакционной идеи, что массы «сами» смогут выработать пролетарскую идеологию, но все без толку — китайцы как полагали себя пупом мира, так и продолжали полагать, ввиду чего с работами Ленина так и не ознакомились.
О рецидивах (типа, когда не тех бьют) вообще прекрасно:
«борьба будет сопровождаться рецидивами и даже множеством рецидивов. Но от таких рецидивов нет какого-либо вреда. Они позволят пролетариату и другим трудящимся массам, в особенности молодому поколению, закалить себя, приобрести опыт и извлечь уроки»
Иными словами, ДАЕШЬ РЕЦИДИВЫ! Мао ниже так прямо и пишет: «Не следует бояться беспорядков.» Как говорится, анархия — мать порядка…. Хорошо, что Маркс до этого не дожил — его бы инфаркт схватил от такой революции!
В следующей части Мао делит свою партию по признаку «мужества» на части — типа, у кого больше мужества, тот и прав, а у кого мало мужества — неправ.
«Центральный комитет партии требует, чтобы партийные комитеты всех ступеней твердо осуществляли правильное руководство, ставили слово «мужество» во главу угла».
Про то, что борьба с буржуазной идеологией должна быть содержательной, а партийные организации обязаны идеологически руководить массами, ни слова не сказано. Иными словами, призыв решительнее ругать буржуазию, невзирая на компетентность носителей «мужества» в вопросах идеологии.
А вот еще о задачах партии — партия должна не учить и наставлять, а лишь «выявлять левых» и изолировать от правых:
“Партийное руководство должно уметь выявлять левых, ширить и крепить их ряды, решительно опираться на революционное левое крыло…Только таким путем в ходе движения можно полностью изолировать наиболее реакционных правых элементов.”
То есть на ее долю отводится лишь полицейско-организационная роль, а вовсе не идеологическая. И даже эта роль ограничена – Мао прямым текстом ставит стихийно образовавшиеся комитеты выше партии:
“Группы, комитеты и конференции культурной революции являются самыми лучшими новыми формами организации, с помощью которых массы под руководством Коммунистической партии сами воспитывают себя.”
То, что вопрос о руководящей роли партии – не более, чем риторика, свидетельствует способ организации этих комитетов:
“Члены групп и комитетов культурной революции, а также делегаты конференций культурной революции должны избираться путем всеобщих выборов, наподобие того, как это было в Парижской Коммуне. Список кандидатов выдвигается революционными массами после полного обмена мнениями и представляется на голосование после неоднократных обсуждений среди масс.”
И Коммуна тут не сильно к месту, ибо “всеобщее, тайное, равное” – скорее, атрибут буржуазного права. Если, конечно, полагать ВСЕ народные массы за априорно революционные и сознательные, то да, оно имеет смысл, но бедняга Мао не учел, что благодаря этому же принципу Коммуна имела в своем составе почти наполовину либеральных болтунов, благодаря которым многие решительные меры так ею и не были осуществлены (например, поход на Версаль).
В оправдание своего хвостизма Мао решает, что настало время… диалектики. Но на самом деле эта смешная фраза скорее пародия на диалектику:
”Следует четко различать два неодинаковых по своему характеру типа противоречий: противоречия внутри народа и противоречия между нами и нашими врагами. Нельзя возводить противоречия внутри народа в противоречия между нами и нашими врагами, нельзя также принимать противоречия между нами и нашими врагами за противоречия внутри народа.”
Мало того, что он понимает “народ” как единую классово однородную массу, стоящую целиком на пролетарской классовой позиции (как будто представитель “народа” не может исповедовать реакционной идеологии!), но и смешивает диалектическое понятие объективно существующего противоречия с понятием субъективного разногласия. В итоге вместо классового анализа и реального анализа противоречий в китайском обществе налицо примитивное “черно-белое” деление без каких-либо оттенков. А ведь незадолго до этого Сталин, с которым Мао и переписывался, и встречался, писал о стране, которая уже почти тридцать лет как совершила революцию, что и после уничтожения основных эксплуататорских классов классы продолжают существовать и при социализме, мелкобуржуазные тенденции сохраняются, а потому нельзя воспринимать весь народ как единую массу. Тут, как я понимаю, председатель Мао выдает желаемое за действительное. Но это были не только случайные слова – это была политика:
“Для того, чтобы предотвратить отвлечение внимания от главного объекта борьбы, воспрещается под каким бы то ни было предлогом подстрекать одну часть масс или учащихся к борьбе против другой их части.”
То есть с целью “единства” фактически не единого “народа” дается карт-бланш на прекращение, например, борьбы с мелкобуржуазными настроениями, у которых в пролетарских и особенно крестьянских массах, имеется масса разных, в том числе и “революционных” оттенков.
О просвещении еще хлеще – председателю, похоже, совсем не нужны всесторонне образованные массы. Все то, о чем сейчас мечтал Фурсенко, нашло воплощение в программе культурной революции:
”…необходимо полностью покончить с таким явлением, как господство буржуазной интеллигенции в наших учебных заведениях….Срок обучения нужно сократить. Нужно уплотнить учебный план и учебную программу. Учебные пособия нужно полностью переделать, причем некоторые нужно прежде всего освободить от всяких нагромождений.”
И как это характерно для него, предложение давать китайскому народу меньше знаний, чем давала старая школа, изгнав буржуазных специалистов, соседствует со старым революционным принципом соединения обучения с производственной практикой. Может, сам вождь что-то там и думал иное, но хунвэйбины все поняли однозначно: учиться не дальше букваря и арифметики, а в основном работать (неквалифицированно, ничему не успев выучиться) и бегать на полигоны стрелять/маршировать. Подобные “революционные” теории в СССР осадили еще в 20-е, разогнав в ВУЗах пытавшиеся хунвэйбинничать комячейки, указав на то, что прежде чем учить буржуазных профессоров коммунизму, необходимо выучиться у профессоров хотя бы на среднего специалиста. По поводу буржуазных специалистов Мао выдает невразумительную мантру:
”В нынешнем движении следует продолжать осуществлять курс «сплочение — критика — сплочение» в отношении ученых, инженерно-технических и рядовых работников, если только они патриотически настроены, активно работают, не выступают против партии и социализма, не поддерживают тайных связей с заграницей.”
— как понимать схему «сплочение — критика — сплочение», совершенно непонятно – то ли сплачиваться друг с другом и критиковать их, то ли сплачиваться ними, критиковать, а потом опять сплачиваться, и на какой, собственно, базе сплачиваться. В общем, от вопроса, по которому Ленин писал большие статьи, Мао отделался одной малопонятной фразой, видимо, для того, чтобы и рыбку съесть, и кой-куда сесть: с одной стороны, указал на ценность таких специалистов, а с другой, сформулировал фразу так, чтобы третируемые невежественным большинством специалисты не могли на нее ссылаться.
Наивность сочетается с самонадеянностью в словах председателя о взаимосвязи культурной революции с производством:
”Цель великой пролетарской культурной революции — революционизировать сознание людей и, следовательно, чтобы они работали во всех областях еще больше, быстрее, лучше и экономнее. При полной мобилизации масс и целесообразном распределении сил можно гарантировать, что культурная революция и производство будут развиваться без ущерба друг другу, можно обеспечить высокое качество работы во всех областях.”
Конечно, революционизировав сознание людей, можно добиться, чтобы они работали больше и быстрее, но вот ЛУЧШЕ – это вот вряд ли. Качество работ зависит не только и не столько от субъективного желания работника, сколько от наличия у него необходимых знаний, умений и навыков. Практика “Большого скачка” показала это весьма явно: можно добиться, что в каждой китайской семье будут кустарно варить железо, и даже будет количественный прирост, но это будет ХРЕНОВЫЙ металл. Как можно в условиях крупного машинного производства и надвигающейся НТР (дело-то происходит в 1966 г) без увеличения объема знаний работников, без повышения их квалификации улучшать качество – Мао так до своей смерти и не объяснил страждущему населению.
Ну, и напоследок Мао опускает партию, которой он руководит, ниже плинтуса:
“Руководствуясь неизменными указаниями товарища Мао Цзэдуна, партийные комитеты всех ступеней должны неуклонно претворять в жизнь линию масс — черпать у масс и нести в массы, сначала быть их учеником, а потом учителем.”
Это в СССР массы претворяли в жизнь линию партии, а в Китае все наоборот – партия, униженно кланяясь, претворяет “линию масс”.
Даже для времен Хрущева, когда вольности в обращении с марксизмом и примитивизм торжествовали победу над теоретическим наследием Сталина, подобная риторика была образчиком казарменности, низкопоклонства перед массами и хвостизма.
В начале 90-х в российском комдвижении появился термин “анархо-примитивизм”, который описывал характерные для Анпилова преклонение перед стихийностью масс и вульгаризацию коммунистической идеологии до примитивного уровня. Удивительная схожесть воззрений Мао и анпиловских анархо-примитивистов прямо налицо. Мао подчиняет партию стихийно созданными массами комитетам, Анпилов вещает о приоритете Советов перед партией, о том, что партия не должна рулить Советами. Анпилов оперирует неклассовым понятием “народ” – не он первый, Мао ввел это в ранг государственной идеологии. Да и анпиловский АКМ по своему культурному развитию не сильно отличается от хунвэйбинов. С той только разницей, что анпиловцы еще не знают, что существуют музеи с “буржуазным искусством”, а потому громят пока что “Макдональдсы”.
Неудивительно, что и один из малочисленных российских маоистов – O. Торбасов – кидается защищать от Подгузова российский анархо-примитивизм: рыбак рыбака видит издалека.
Сентябрь 2007 г.
____________________________________
Послесловие
Уважаемые читатели!
Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
II. Газета «Прорывист»
Поддержите редакцию деньгами:
I. Принципы финансирования
II. Подписка на газету
III. Заказ нашей брошюры почтой с автографом автора