Пушкинская строка: «Сестра моей печали и позора…» Именно сестра. Единоутробная или молочная.
С духовной - уже напряги. Духовная сестра почти неизбежно заряжается чувственностью, или заряжает ею тебя. Дежурные поцелуи при встрече и расставании затягиваются, как матч за честь шахматной короны Карпов-Каспаров. Потом вы начинаете целоваться после всякой удачной шутки: так, тоже полу-шутя, словно поощряя острословие. Потом вы целуетесь на улице - свободно и раскрепощенно, не вкладывая в это занятие ничего, кроме желания продемонстрировать свою щедрую приязнь, но втайне оба знаете: быть греху.
Спать с духовной сестрой не преступно, но нравственно негигиенично. И неизбежны взаимная экспансия, шантаж, постановка на счётчик. «В конце пути придется рассчитаться», так ведь?
Печаль и позор можно разделить только с сестрой. Жены и любовницы не любят нас в таком западло. Жалеют, баюкают, заговаривают зубы. Но градус любви при этом резко падает. А что такое понижать градус в момент вакхического задора, любой бухарь со стажем разъяснит на пальцах.
«...приляг на грудь мою».
Приляг и помолчи. Тебе воздастся, сестра.
Навеяно чтением «Волхва» Фаулза - ничего личного.