Крыса высунулась из трещины в стене, почуяв кровь. Нос дёргается, улавливая чарующий аромат, пробивающийся через струи дождя и смрад гниющих водорослей. За изгибом улочки слышны озлобленные голоса, лязг металла, сочный треск и шмякающие звуки. Осмелев, крыса выбралась из укрытия, задрала мордочку к серому небу, приподнялась.
Пустые окна смотрят на грызуна с холодным безразличием, вода гремит по ржавым желобам. Стучит в прохудившиеся крыши, разбивается о древнюю брусчатку. Схватка за поворотом набирает обороты, крыса вздрогнула, услышав истошный визг, оборвавшийся на высокой ноте. Поколебавшись, посеменила по запаху крови, замерла, увидев человека, скрючившегося в багровой луже. На лице несчастного застыло удивление напополам с суеверным ужасом.
Крыса издала тонкий писк, куча мусора позади зашевелилась, под дождь высунулся десяток серых мордочек. Задёргали носами с опаской косясь в сторону криков... из-за поворота выскочил тощий мужик в подранной одежде. Оскользнулся на месиве тухлых водорослей и со всего маху влетел в стену. Крысы бросились в укрытие, кроме самой первой, потерявшей голову от запаха крови. Она вскорабкалась к сочному уху, и с ненавистью смотрит на новоприбывшего, готовая драться за добычу.
Беглец перевернулся на спину, попятился ползком, дождь смывает с бледного лица кровь из косой раны на лбу. Куртка распахнулась, открыв тощую грудь с сизой татуировкой: щупальца, оплетающие якорь. Заскулил, как побитая собака, увидев выходящего из переулка мужчину.
Высокий, в приталенном пальто с длинными полами, мокрые волосы, цвета спелой пшеницы, облепили лицо. Глаза полыхают сапфировым огнём, слишком яркие для этой улицы и погоды. В левой руке держит меч, остриём вниз. По клинку стекают густые потёки крови. Каждый шаг отдаётся звонким стуком, от камней брусчатки.
Тощий издал нечленораздельный вопль и на четвереньках бросился прочь. Мужчина проводил его взглядом, перевёл на труп и крысу. Та вцепилась в ухо, не спуская с человека чёрных бусинок.
— Приятного. — Сказал Ролан, брезгливо отряхивая меч.
Грызун зашипел. Ролан пожал плечами, скривился глянув на запачканный клинок и пошёл к месту схватки. Глухой тупик, стиснутый между двух домов и кирпичной стеной, заваленный застарелым мусором. Неудавшиеся грабители лежат ничком в лужах крови, в руках поблескивают длинные ножи. Такими орудуют только матросы, да и манера боя говорила о привычности к вечно шатающейся палубе.
Путник склонился над ближайшим телом, срезал кусок куртки и начал старательно протирать меч. Не то чтобы клинок боялся ржавчины, но вид булата, испачканного кровью отбросов, рвёт сердце. Дождь помогает смыть грязь, вода струится по долам и срывается под ноги с острия. Металл гладкий до зеркального блеска, ровно как в день, когда Она подарила меч.
На миг Ролан ощутил терпкий аромат шиповника и тепло изящных пальцев, услышал голос... Шум позади разорвал иллюзию, человек развернулся. Выждал пару секунд и двинулся на звук, держа оружие наготове. На перекрёстке остановился, глядя на лужу крови, в которой лежал труп.
Тело исчезло. Остался только бурый след на брусчатке, размываемый дождём, и дохлая крыса.
— А день становится интереснее. — Сказал Ролан, пряча меч в ножны.
***
Тавернщик Сайлас бросил взгляд на старые часы в углу таверны. По спине покатилась волна колючих мурашек, размером с морского ежа. За окном серая пелена дождя стремительно темнеет, ещё немного и в мире останется только ливень, таверна и чудовища, рыщущие во мраке.
В зале пять завсегдатаев из числа горожан, моряки ушли ночевать на корабли. Надеются, что ливень поднимет уровень воды в заливе и они смогут уплыть. Правда в этом случае город должно затопить полностью. Сайлас подбросил дров в камин и вернулся за стойку с твёрдым намерением налить стаканчик сливовки. Нет ничего лучше в дождливый вечер.
Посетители шепчутся, потягивая самогон, лица хмурые с тяжёлыми мешками под глазами. Если подумать, Сайлас уже не упомнит, когда в последний раз видел улыбающегося человека. Пожалуй, со времён Светящегося Неба, а оно было, кажется, в совершенно другой жизни.
Вчера ночью чудовища вломились в очередной дом. Утром ополченцы нашли выбитые двери и лужи крови. Кажется, это была семья бывшего пекаря. Сайлас вздохнул припоминая, какой вкусный свежеиспечённый хлеб. Горячий, с хрустящей корочкой и исходящий ароматным паром на изломе.
Трактирщик достал бутыль сливовой настойки, поставил рядом стакан... Дверь таверны распахнулась с протяжным скрипом ржавых петель. На пороге застыл высокий мужчина в чёрном пальто, с мечом в чёрно-красных лаковых ножнах на поясе. Гость замедлено огляделся и зашагал к стойке. Тяжёлые ботинки гремят по старым доскам, полы пальто раздвигаются открывая тёмные джинсы и грязно-оливковый свитер крупной вязки.
Взгляды пересеклись на незнакомце, а тот, не обращая внимания, пошёл к Сайласу, замершему с бутылкой в руке.
— Выпивки и мяса. — Сказал гость, облокачиваясь о стойку и выкладывая перед тавернщиком горсть серебряных монет.
Сайлас едва совладал с голосом, глядя в голубые глаза.
— Мяса нет, только рыба. Будешь?
— Да, жаренную.
Полы пальто заляпаны серой грязью, как и ботинки, на щеках и лбу темнеют свежие ссадины. Трактирщик с трепетом заметил рваные шрамы выглядывающие из-за ворота свитера. Из кухни на звук голосов выглянул конопатый парнишка, выслушал заказ и спрятался обратно.
— Эм... — Протянул Сайлас, поворачиваясь к клиенту, — я вас раньше не видел, вы из моряков или...
— Мимо проходил, да вот решил переночевать в тепле...
Посетители разом умолкли, сверля чужака взглядом, начали подниматься. В руках появились длинные ножи для разделки рыбы. Сайлас отпрянул от стойки, хрястнулся спиной о стену, выпучив глаза, накрыл рот ладонями. Путник покосился на приближающихся, устало вздохнул и плавным движением отбросил полы пальто. В тусклом свете заблестела рукоять меча, отполированная частым хватом, рубин в навершие словно бы горит внутренним огнём.
Клинок с характерным звуком покинул ножны. Шириной в четыре пальца и толщиной в один, с двумя продольными желобками. Путник небрежно крутанул оружие, упёр остриём в пол и сказал не оборачиваясь:
— Я смотрю в этом городишке народ совсем неприветливый. Хорошо, кто первый?
Люди неуверенно переглянулись, застыли не спуская взгляда с меча и своих отражений на отполированном металле.
— Спокойней! — Выпалил Сайлас, с трудом вернув самообладание. — Он расплатился серебром!
Люди, ворча, но с готовностью, начали возвращаться на места.
— Однако... — сказал незнакомец, кладя меч на стойку у левой руки. — Часто нечисть заглядывает?
— Как небо загорелось, так она одна и валит. Вы, пожалуй, первый человек, если не считать каравана переселенцев, что месяц назад прошёл мимо города. С ним, кстати, ушла большая часть наших.
— А остальные?
— Думали, что всё наладится...
— Однако стало только хуже?
Трактирщик тяжело вздохнул и опрокинул в себя полный стакан наливки. Крякнул и занюхал рукавом.
— Экий вы проницательный... ещё как хуже! Твари у нас поселились, ночью людей таскают. Нечисти в лесах стало немерено... порой даже лесорубы не возвращаются, а это дюжие мужики.
— Ясно.
Дождь усилился, застучал по стеклу и крыше. По улице бегут мутные ручьи, уносящиеся мусор и дохлых крыс к морю. Поварёнок принёс тарелку с жареной рыбой и серым пюре, с плотными комками. Ролан поковырялся ложкой, вздохнул и принялся за еду. За окном окончательно стемнело и стекло превратилось в мутное зеркало.
После трактирщик проводил к лестнице на чердак. На немой вопрос нехотя ответил:
— Второй этаж закрыт, там женщины и дети... из тех о ком некому позаботится.
***
Под крышей сыро и холодно, доски скрипят, гул ливня давит на уши, перекрывает остальные звуки. У печной трубы обнаружилась койка с соломенным матрасом, на удивление сухим. От кирпичной кладки тянет теплом, Ролан смачно зевнул, только сейчас осознав, насколько вымотался за день рысканья по заброшенным домам. Везде разруха, плесень и крысы. До чёрта проклятых красно и черноглазых тварей с облезлыми хвостами.
Часто встречались следы взлома и пятна запёкшейся крови с прилипшими пучками серой шерсти. В одном из подвалов нашёл порванные цепи с кандалами, обвалившуюся нору и кучи крысиных скелетов. Кого бы здесь ни держали, он не голодал.
Ролан прикрыл глаза, мысленно набрасывая карту пройденных за день районов. Город выглядит довольно древним и явно знавал времена получше. Набережная выложена серым мрамором, почти невидимым под слоем грязи и мусора. У домов фундамент из массивных гранитных блоков, то и дело видны канализационные колодцы и туннели.
В порту на мели стоят три парусных корабля, а вход в бухту перекрыт серой скалой. Судя по рассказам тавернщикам, она поднялась со дна в первый день Второго Года Хаоса.
Жар от печной трубы разморил, заволок сознание дымкой. Ролан зевнул и перевернулся набок.
***
Проснулся от грохота и криков. Рывком сел на кровати, схватив меч. По-кошачьи скользнул к люку и замер прислушиваясь. Топот ног, злые мужские крики, звуки ударов и женский плач. Ролан оскалился и потянул клинок из ножен.
***
Две женщины вжались в угол комнаты, закрывая собой младенца и маленькую девочку. Дверь трясётся, с потолка сыплется мелкий мусор, а доски прогибаются и жалобно трещат. Засов гремит в железных скобах, а те понемногу вылезают из стен. Хрустнуло, центральная доска разломилась, пропуская стальной клюв топора. Женщины и девочка завизжали, заливаясь слезами, младенец захныкал, суча ручками.
Дверь покосилась на засове, пара мощных пинка и доски полетели на пол. В комнату, поигрывая топорами, вошли двое мужчин в плащах из волчьих шкур. Посмеиваясь, пошли к жертвам... потолок перед ними треснул, просел конусом и обвалился. На пол в ворохе обломков и пыли приземлился Ролан. Грохнулся обеими ногами, едва не пробив старые доски, замедленно выпрямился, положив меч на плечо. Волосы от падения разметало, длинная прядь легла поперёк глаза.
Ближайший бандит отшатнулся, закричал и, выронив топор, зажал косую рану на лице. Второй увидел только смазанное движение и комната трижды крутанулась, прежде чем голова упала на пол рядом с телом. Женщины умолкли, глядя на спасителя во все глаза, а он махнул мечом в сторону двери и сказал:
— Труп выкинуть, проход забаррикадируйте.
Раненый бандит побежал прочь, но Ролан нагнал в коридоре, ударом плеча впечатала в стену. Гад всхлипнул ощутив холодную сталь между рёбер и тряпкой сполз на пол. Путник брезгливо отряхнул меч и пошёл к лестнице. Главный зал таверны разгромлен, дверь выбиты и через кривой пролом видна стена ливня. У стойки двое молодчиков пинают Сайласа. Услышав шаги разом обернулись и застыли, глядя, как Ролан спускается по лестнице.
— Ты ещё кто? — Рявкнул один, указывая топором.
Брошенный меч вошёл в распахнутый рот, клинок на всю длину вылез с другой стороны. Удар гардой бросил к стене, где бандит так и повис. Сайлас с суеверным ужасом увидел, как ноги обмякли, а шея начала вытягиваться, под весом тела. Последний бандит заорал и бросился в атаку, беспорядочно размахивая топором. Ролан перепрыгнул через перила, отклонился от удара и, перехватив запястье, вывернул до сочного треска. Бандит выгнулся, разевая рот в немом крике, Ролан, продолжая выворачивать руку, коротко ударил ребром ладони в кадык.
Хрустнуло, на горле осталась глубокая вмятина, словно в сырой глине.
Оттолкнув труп, путник подошёл к тавернщику, опустился на колено. Сайлас с трудом приподнялся, глядя на спасителя одним глазом, закашлялся и выдавил, отхаркивая сгустки крови:
— Это моряки... проклятье... забрали всех.
— Не всех.
Ролан помог подняться и повёл на второй этаж, Сайлас попробовал шагать сам, но охнул и обвис, вцепившись в плечо. Женщины, только начавшие баррикадироваться, ахнули выхватили тавернщика и уложили на уцелевшую кровать. Девочка притащила медный тазик с водой и со знанием дела принялась промывать раны.
— Они забрали... семь... нет, восемь женщин. — Пролепетал Сайлас, балансируя на грани небытия. — Сволочи... надо всем рассказать... к-куда ты?
Ролан обернулся в дверях, пожал плечами и сказал:
— Да так, схожу, узнаю, зачем им люди.
***
Порт тонет во тьме, шум льющейся с чёрного неба воды, разбивающейся о бурное море, давит на уши. Ролан идёт на тусклый огонёк масляной лампы в дальней части набережной, где песчаная коса соприкасается со скалой, перекрывшей бухту. Порывы ветра вскидывают полы плаща, а вспышки молний отражаются на клинке в опущенной руке. У ворот порта навстречу вышло двое с длинными ножами. Попытались навалиться разом и осели в мутный поток воды, захлёбываясь воплями.
На подходе к фонарю в шум ливня и моря вплёлся новый звук: истошный писк тысяч крыс. Серые твари заполонили набережную, волны смывают их в море, но оказавшись в воде они гребут к свету. Выбравшись на песчаную косу, крысы стремятся к скале и железным клеткам. Вспышка молнии и Ролан увидел сидящих внутри женщин и едва живых мужчин. Рядом стоит десяток моряков и человек в сером балахоне. Крысы бегут вокруг них, образуя два противонаправленных кольца.
Часть крыс с яростью вгрызается в верхушку скалы, протискивается в норы, покрывающие её, словно сыр. У самой кромки воды стоит нечто, отдалённо похожее на подростка, но с крысиным хвостом и вытянутой мордой. Свет масляного фонаря и вспышки молний подсвечивают стальной обруч с обрывком цепи на шее. Человек в сером балахоне делает пасы руками, меж пальцев проскакивают короткие искры.
Первым Ролана заметил крысолюд, дёрнулся, глядя почти человеческими глазами. Чародей вскрикнул, указывая на чужака, а моряки со смешками пошли навстречу. Самый прыткий, думая, что Ролан бросится наутёк, подошёл слишком быстро и.... развалился надвое, от левого плеча к бедру.
Люди застыли, даже крысы замерли в недоумении. Ролан повёл мечом и заговорил перекрывая плеск волны и дождь:
— У вас есть два выхода. Сдохнуть или... а нет, у вас нет выбора.
Моряки бросились разом, словно уличные псы, стараясь повалить. Воздух наполнился воплями боли, постепенно наполняющиеся ужасом. Крысы окончательно взбесились от свежей крови, проливающейся прямо на них. Последний матрос попытался убежать, но споткнулся и исчез под копошащимся ковром. Ролан повернулся к магу, тот попятился вскидывая руки... крысолюд напрыгнул со спины и впился в шею. Человек задушено вскрикнул и упал лицом вниз. Чудовище ожесточённо вгрызлось, дёргая мордой, замерло и медленно поднялось, утирая пасть.
Отвело взгляд от приближающегося Ролана и склонило голову, словно подставляя под меч. Человек остановился у клетки, сбил эфесом замок и сказал, повернувшись к крысолюду:
— Корабли. К утру их быть не должно.
Чудовище озадаченно посмотрело на него, медленно кивнуло и без разбега нырнуло в набегающую волну. Крысы последовали за ним, Ролан проводил взглядом, пока крохотная фигурка окончательно не растворилась в темноте.
***
Сайлас охнул прикладывая к щеке холодный компресс, посмотрел на Ролана, сидящего напротив и потягивающего сливовую наливку. Спасённые вчера женщины почти закончили уборку, а пара столяров вешает новую дверь. На улице светит яркое солнце, а над многочисленными лужами рябит воздух. Пахнет йодом и озоном.
— Так что там случилось и почему ты отпустил ту тварь? — Прошепелявил тавернщик.
— Морячки решили, что крысы сгрызут скалу, что бы корабли могли пройти. Отчаяние порождает и не такие бредовые идеи, а у них был ещё и недомаг. — Сказал Ролан, покачивая полупустой стакан двумя пальцами. — По крайней мере, я так понял. Не гарантирую, что всё было именно так.
— А та здоровенная крыса? Она же за нами потом придёт!
— Нет, это крысобой. Существо в целом безобидной, хоть и мерзкое. Питается либо падалью, либо крысами. Оно им мозги задурманивает. Собственно поэтому маг и поработил его. Ладно, спасибо за угощение.
Ролан залпом осушил стакан, хлопнул по столу и поднялся, не слушая возражений.