Согласно уверениям издательства (в справедливости которых очень легко убедиться!), «Самая Тёмная Ночь» – «одно из крупнейших событий в комиксах DC прошлого десятилетия», и не только благодаря своему вселенскому размаху, но и потому, что «во главу угла поставлены не личные амбиции тиранов, а тема смерти и её неотвратимости». Именно так: «Я был избран, потому что запросто преодолеваю страх, – сокрушается Хэл Джордан. – Но о том, что придётся преодолевать смерть, меня не предупреждали».
Вписывая супергероев в формат «Ночи живых мертвецов» (по сути своей это получается хоррор-комикс), создатели романа предлагают нам «не подростковый ужастик и не киношку про зомбаков», а нечто куда большее. Как сказал редактор романа Эдди Берганза, в его основе «лежит эмоциональное содержание, которое вырвет сердце и читателю».
Боюсь, Гансет был прав. Самую Темную Ночь нельзя предотвратить, ей можно лишь противостоять.
В Книге ОА есть древнее пророчество о Самой Тёмной Ночи. Из него мы знаем, какие бедствия случатся, если и другие овладеют силой эмоционального спектра, составленного из трансформированных в энергию эмоций живых существ. Шестой стих Космического Откровения гласит:
«Воссияет свет эмоционального спектра! Алая страсть Гнева, оранжевый свет Алчности, жёлтое пламя Страха, голубые лучи Надежды, синее зарево Сострадания и фиолетовая аура Любви… И в центре всего – зелёная мощь Силы воли.
И когда воссияет этот свет, тогда восстанет неведомая тьма! Ненасытная, безжизненная тьма».
Сказать честно, истории Джеффа Джонса про Зелёного Фонаря привлекали меня постольку-поскольку: все предыдущие тома были весьма выразительны по части рисунка, но некоторым из них определённо недоставало связности. Любитель масштабных многофигурных эпосов (вспомнить хотя бы его «Войну Дарксайда» с участием Лиги Справедливости), Джонс порой так увлекается сочинительством, что забывает о читателях; ему, вероятно, кажется, что всё в его рассказе совершенно понятно, тогда как лично я зачастую ловил себя на том, что неясно вообще ничего, отчего приходилось возвращаться назад и искать «место разрыва», восстанавливая логические сюжетные связи.
В этом отношении « Самая Тёмная Ночь» – его, быть может, наивысшее достижение. При всей нестандартности и сложности задуманного тут – в общем и целом – соблюдены принципы, скажем так, ровного одностороннего движения, поступательного развития событий, плавного (насколько это возможно с учётом ситуации) течения повествования. Говоря проще, здесь – наконец-то – всё совершенно понятно.
И это – уверен, вы со мной согласитесь! – необыкновенно важно для произведения объёмом в пятьсот (!) сокрушительных полос.
Эмоции рождают хаос. Гонят разумных существ туда, где им быть не следует. Заставляют желать того, чего не следует желать. Они источник хаоса. И есть лишь один способ устранить хаос, остановить рост эмоционального спектра. Надо уничтожить всю разумную жизнь.
Уильям Хэнд, сын владельца похоронного агентства, чьё «сердце наполнено смертью» с раннего детства, принимает приглашение Чёрных Фонарей стать «герольдом нашего повелителя». Отныне он – Чёрная Рука, и именно он, «воплощённая чернота», запускает процесс всеобщего «воскрешения»:
Чернейшей ночи упала тень.
Тьма пожирает светлый день.
Силой вашей смерти,
Жаром ваших сердец,
Волей Чёрной Руки
Восстань, мертвец!
Как известно, «в этой вселенной смерть обманывали неоднократно», умирали и оживали вновь очень многие – от Супермена и Чудо-Женщины до Зелёной Стрелы и Зелёного же Фонаря Хэла Джордана («И все мы знаем: есть ты супергерой, смерть всегда входит к тебе без приглашения»). Но если раньше вполне можно было подумать, что «смерть и воскрешение – обычная часть нашей работы», то сейчас становится очевидно, что всё это происходило только потому, что «кто-то это дозволяет».
И этот кто-то – повелитель мёртвых Некрон, «создатель Чёрных Фонарей и правитель страны неживых», конечная цель которого – «уничтожить всякую жизнь и вернуть вселенную в чистую тьму». На сей раз, по его задумке, сбежать более никому не удастся («Смерть заберёт всех нас. И вселенная наконец-то обретёт покой»), а потому чёрные кольца поднимают из могил уже мёртвых («наших друзей, родных и врагов», в числе которых оказываются и Аквамен с Бэтменом, трагическая гибель которых прошла мимо российских читателей) и переманивают на свою сторону тех, кто чудесным образом (как ошибочно казалось) умудрился ожить ранее. И речь, разумеется, не только о Земле: «Миры умирали. Миры восстанут» – среди прочего возрождается даже некогда разрушенная планета (только вот почему-то не Криптон).
Думаете, если Супермен, Флэш и Зелёная Стрела однажды обманули смерть, они обманут её снова? Нет, от моего повелителя им не уйти. Слова «Да будет свет» положили начало войне. Наша Самая Тёмная Ночь положит ей конец. И даже самый яркий свет погаснет навеки.
Как вскоре становится ясно, выползших из-под земли «тварей привлекают всплески любых эмоций – и положительных, и отрицательных», так что тем, кто всё же надеется победить эту несчётную армию, необходимо как минимум сдерживать свои чувства. Самый же действенный способ убить гадов – усилить зелёный свет («центральный свет спектра, необходимый для борьбы с Чёрными Фонарями») другим светом, и чем больше Фонарей засияет разом, тем лучше. Другими словами, только вместе «семь корпусов могут восстановить белый свет творения», только вместе они смогут «найти и уничтожить источник чёрных колец».
Так что следует забыть про былые распри и сплотиться не только соратникам, но и ненавистным противникам – просто чтобы выстоять перед натиском многократно превосходящей силы. А потому на смертный бой выходит не только Корпус Зелёных Фонарей вместе со Звёздными Сапфирами («фиолетовая любовная Страсть»), племенем Индиго («синий свет Сострадания, недоступный, увы, большинству живых существ») и горсткой соратников Святого Странника («голубое свечение Надежды, почти потухшее»), но также Атроцитус и его свора Красных Фонарей («алый Гнев, свойственный всему живому»), ненасытный Ларфлиз («оранжевый свет Алчности») и повелевающий «слепящим жёлтым Страхом» Синестро во главе своего самозваного корпуса.
Всем понятно: без этого перемирия (пусть и временного: «Когда вся заварушка закончится, мой Корпус объединиться с твоим и мы вместе уничтожим Корпус Зелёных Фонарей») «Чёрные Фонари будут пожирать один мир за другим, превращая их в планетарные кладбища…» Но всё же «если мы объединимся в один корпус и направим на борьбу наш общий свет…»
Тогда «всё будет хорошо». Наверное.
Все Чёрные Фонари во вселенной… все до единого… летят к Земле.
Когда я выше сказал про пятьсот полос, которые занимает «Самая Тёмная Ночь», я имел в виду, конечно, только размер непосредственно самого графического романа. Но если вы уже видели, как выглядит «Абсолютное издание» (а оно огроменное!), то сразу поняли, что я определённо чего-то недоговариваю. И да – здесь есть ещё двести страниц дополнительных материалов!
Отмечу, впрочем, что в их число я включаю и «Сказания» – подборку главок (то есть всё-таки ещё несколько комиксов), не входящих в роман, но его дополняющих. Например, про попадающую в рабство красавицу с планеты Хавания, или про семью с погибающей Астонии, которая отправляется на поиски Мессии («Уверовавший да найдёт его на самой вершине горы Гелиус» , куда ещё никому «не удавалось взобраться»), или про то, как кольцо убедило Кэрол Феррис вступить в фиолетовый корпус («Вселенной нужны солдаты для грядущей войны с тьмой»), пообещав заполнить пустоту, возникшую после великой сердечной утраты.
В остальном же бонусная часть наполнена ровно тем, чем и обычно: альтернативные обложки, более сотни портретов с краткими характеристиками персонажей (в основном тут разномастные Чёрные Фонари), сценарий Джеффа Джонса, в котором он, среди прочего, предлагает для панели, где «Чёрная Рука чёрным языком лижет череп Брюса Уэйна», пересмотреть схожие «великолепные кадры» из «Спуска», а Меру, царицу Атлантиды, сравнивает с женой из фильма «300 спартанцев» («Мы подготавливаем почву для того, чтобы она, надо надеяться, в будущем стала куда более важным персонажем для мира в целом»).
Иван, это фильм ужасов, так что не бойся нагнетать ужас. Раненые должны выглядеть ранеными, кровь должна течь, хотя всё выходящее за грань может быть скрыто в тени.
Иван – это, понятно, Иван Рейс, совершенно невероятный бразильский художник, который «превосходит себя с каждым новым разворотом» и которым коллеги по цеху никак не нахвалятся (ну а как иначе?!). «Здесь, Иван, ты можешь показать себя во всей красе, – просит Джонс на страницах сценария. – Если кто-то ещё не читал «Зелёного Фонаря» и не знает, как эпично, восхитительно, мощно ты рисуешь, он увидит это сейчас». А позднее, уже восхищённо оценивая результат (авторские комментарии тут, кстати, сразу двух типов – и с разным составом участников), чистосердечно признаётся: «Не знаю, как Иван это вытянул. В индустрии комиксов нет буквально никого, кто способен на такой размах».
С этой серией что забавно: открываешь книгу и говоришь: «Это мой любимый разворот!» А потом ловишь себя на том, что повторяешь фразу снова и снова, страницу за страницей, выпуск за выпуском. Это мой любимый разворот… пока я не переверну страницу.
Колориста Алекса Синклера дополняет помощник редактора Адам Шлагман: «А детали – именно то, чем этот проект превосходит всё, что было раньше. Классика рождается на наших глазах!»
Кроме того, здесь есть:
– «Книга черноты. Выжженные мысли Уильяма Хэнда» – текст, проясняющий мотивацию одного из главных антагонистов («Мне проще общаться с мёртвыми, чем с живыми»), а вернее – подтверждающий, что как раз мотив не всегда и нужен, ведь «если у тебя нет мотива, тебя ни за что не поймают»;
– небольшая удалённая сценка про Радужных Грабителей, которые добровольно и дружно чокаются ядом, чтобы, раз уж «мёртвые захватывают Землю», вовремя оказаться «на стороне победителей», – но умирают, хе-хе, безвозвратно, так как «восстают только те, кто эмоционально связан с такими, как мы. Все прочие продолжают покоиться в могилах» (вот ведь несчастные лошары!);
– статья о том, как появились символы спектра и что каждый из них означает («Древние аватары, похороненные и забытые, вновь действуют. Однако их судьбу определят события, которые свели нас вместе»);
– и традиционные примечания, которые в этот раз особо отмечают, как долго был мёртв тот или иной персонаж:
Это поможет осознать, как сильно «Самая Тёмная Ночь» связана с мифологией вселенной DC. Джефф Джонс и его талантливая команда собрали в одном сюжете множество трагических моментов её истории, вспомнив о десятках героев и злодеев – от самых крупных до, казалось бы, незначительных – с целью показать одну простую истину. Смерть годами собирала обильную жатву, и кто-то неминуемо должен был воспользоваться этим.
Сам же автор в числе основных достоинств своего титанического труда видит не только массовое воскрешение значимых фигур (что мы, к примеру, и не оценим в полной мере, так как для нас они никогда и не умирали), но и нечто большее:
Я горжусь «Самой Тёмной Ночью» во многом из-за того, что мы ввели во вселенную DC персонажей, которые останутся в ней всерьёз и надолго. Помимо возрождения классических фигур и придания нового звучания таким, как Чёрная Рука и Некрон, создать персонажей, которые будут жить долго, – задача не из лёгких, и с помощью моих замечательных коллег-художников мы её выполнили. Да, я получил массу удовольствия, придумывая Ларфлиза, но Святой Странник, возможно, невоспетый герой и самый, на мой взгляд, сложный. Мне особенно нравится то, что мы приготовили ему после «Самой Тёмной Ночи».
Уточню, что Святой Странник – это как раз тот житель Астонии, что угробил всю свою семью, но всё-таки взобрался на неприступную вершину Гелиуса (библейские мотивы, как не раз уже отмечалось, имеют в комиксах свободное хождение – и вот уже вышли далеко за земную орбиту). Но важно даже не то, что же там приготовили ему «после», а сам факт: «Самой Тёмной Ночью» ничего, естественно, не заканчивается. Впереди совершенно точно будет ещё множество испытаний.
Ведь как говорил Платон (древние греки тоже в чести у DC), «только мёртвые увидели конец войны»…
