В конце февраля высоченное забайкальское небо, наконец, проснулось. Потянувшись, разогнало ватные облака, вздохнуло полной грудью и, улыбаясь солнцем, дышало над деревней прозрачным морозным воздухом.
Когда из дома Васильевны на крыльцо вышли внуки, заботливо упакованные бабушкой в 115 тёплых вещей, домашняя живность, как по сигналу, затаилась по насестам и стайкам. Конечно, ищи дурака рисковать перьями и хвостами, которые эти оглоеды в два счёта вырвут, накрутят и поминай, как звали. Вот уж нетушки.
Мы с Денисом стояли на крыльце, слушая абсолютную послеобеденную тишину двора и размышляли, чем бы себя развлечь. Бабушка строго-настрого запретила гонять кур, забираться на чердак старого дома и заходить к свиньям. Тузик, которому на обед перепала мозговая косточка, предпочёл уединиться с добычей в будке. Кошаки задали стрекача ещё утром.
- Пошли в стайки, - сказал Денис.
- У меня пальто новое. Бабушка не велела, - с сомнением сказала я, поглаживая одёжу.
Пальто и правда было замечательным! Тёмно-красное, в мелкую клетку с чёрной окантовкой. Чуть выше колена, на поясе, с большими карманами и богатым воротником, который бабушка оторочила лисьим мехом.
- Бабушка спит, - прервал мои размышления брат. - Пошли.
И я, нежно погладив подол пальто, резво рванула за братом в ту часть огорода, где обитали коровы.
Вдоволь накувыркавшись в большой копне сена, заприметили телёнка Гришу. Обычно Григория уводили на водопой с остальными обитателями коровника, но сегодня что-то пошло не так и бычок выходить из стайки отказался.
Мы внимательно смотрели в грустные Гришины глаза. Каркнула ворона. Мир, казалось, стал ещё тише. Мы переглянулись и завопили, как припадочные:
- Кататься!
Через минуту Денис стоял на крыше стайки, куда нам было запрещено подниматься именем солдатского ремня со звездой на бляхе, а я восседала ни телёнке.
- В Москву! В Москву, - блаженно орала я, пришпоривая Григория, будто гордого скакуна.
- Ну, в Москву не обещаю, а по двору прокачу, - отвечал за бычка голосом Ельцина брат.
Григорий стоял у забора. Намертво. Неуверенно тряс головой, пытаясь, очевидно, избавиться от наездницы, которую при рождении точно уронили. Сообразив, наконец, что так просто от сикилявки не спастись, Гриша начал мычать. Сначала тихо и жалобно, потом все громче и громче. В это надрывное «Му-у-у-у» телок вложил всю боль коровьего существования и так некстати прерванного одиночества.
На задний двор вошёл дед. Дело запахло трендюлями.
- Уходим, - заорал Денис и за капюшон новёхонького пальто втянул меня на крышу стойла.
- Денис! Галя! Ёпашумать! А ну слезайте, - взревел дед, и кинулся на спасение бычка и ветхой шиферной крыши загона.
Мы неслись по скользкой от талого снега крыше к спасительному забору. Оттуда можно было сигануть на улицу, за огород, в холод, туман и ночь. Планировали отсидеться за кладбищем до вечера. Деда к девятичасовым новостям обычно оттаивал и нашим шкодливым жопам больше ничего не угрожало.
- Прыгай, - на лету сказал Денис, сигая с высоты в 2,5 метра прям за забор. Я взвизгнула и пикировала следом.
Раздался хруст, и я повисла на заборе, зацепившись подолом пальто за так некстати торчащий гвоздь.
Трепыхаясь, как Пьеро, пыталась соскочить с крючка. Брат суетился рядом, икая, не то от страха, не то от смеха.
Из-за стайки вышел дед. У нас пропали все вши, а седалище сжалось в сухой урюк.
- Попалась, пакостина, - сурово сказал дед и расхохотался. Вслед за ним рассмеялись и мы.
- Деда, а снять, - отсмеявшись спросила я.
- Повиси покамест, может, поумнеешь. Тебе ещё от Кати за порванную обновку получать, - дед подмигнул и неспешно направился в избу пить чай и сдавать меня бабушке.
Денис снял меня с гвоздя спустя четверть часа. Со спины подкладка пальто была изодрана в клочья.
Надо ли говорить, что бабушка срамила меня на чём свет стоит? Мне строго-настрого запретили шляться по стайкам и пригрозили все рассказать родителям.
Пальто бабушка подлатала. Я потом в нём еще две зимы щеголяла.
А Денис? Денис вышел сухим из воды. Правда, через пару дней он тоже повис на том самом гвозде. Ничо удивительного: умом мы с братом шибко не блистали, зато приключения на известное место находили с лёгкостью.