Как часто туман скрывает все вокруг, не видно ни звезд , ни берегов. Куда повернуть, или все же продолжать держать прежний курс – это вечный вопрос капитана. Налево свернуть, но на карте обозначено, что там мелкие глубины. А если направо, то радар четко высвечивает движущуюся цель на опасное сближение, значит направо нельзя. Впереди туман, слева мель , а справа помеха и на том судне никто не отвечает на дежурном 16-ом канале. Я могу изменить скорость, но принимаю другое решение. Дистанция до мели достаточная, чтобы развернуть судно, не мешкая , даю команду лево на борт. Судно плавно описывает дугу и вот уже двигаюсь обратным курсом. Теперь меня не зажмут в тиски мель и другое судно – я вырвался из захвата. Вскоре ложусь на прежний курс. Туман по-прежнему стелется вокруг. Но теперь я свободен в выборе маневра. Забираю круче вправо, прохожу за кормой другого судна . Путь свободен. А для экипажа останется маленькой тайной, почему мы шли обратным курсом.
К полудню подул восточный ветер, туман рассеялся и небо прояснилось. Наверное , в жизни так бывает . В сложный и трудный момент надо почувствовать опасность, оценить ситуацию и быстро принять решение. Чтобы через какое-то время продолжить движение к своей цели, к своему порту назначения.
Увеличиваю скорость, рукоятку машинного телеграфа перевожу дальше вперед . Внизу, в машинном отделении все наполнилось грохотом и лязгом, пыхнула в небо шапка белого дыма из левой трубы – значит вода попадает в цилиндры, вторая машину и пыхнула в небо шапкой черного дыма из правой пароходной трубы – признак того, что топливо полностью не сгорает. Приближается время ремонта главных двигателей. Когда это произойдет – тайна. Винты вращаются и старенький трудяга – сухогруз двинулся вперед, наматывать мили на винты, разрезать набегающие волны.
Если бы на воде оставались навечно следы курсов судов, все море было бы испещрено линиями в разных направлениях. Иногда курсы совпадают, иногда пересекаются под разными углами , но есть одно общее у всех – нет легких рейсов, нет гарантированной безопасности.
К слову сказать , на аварийный случай лежит , свернувшись кольцами , как жирный толстый удав – буксирный стальной трос длиной двести двадцать метров. И если мой сухогруз вдруг потеряет ход, на помощь придет другой корабль и возьмет нас на буксир. К счастью, за свои тридцать три года этот сухогруз еще ни одного раза не использовал буксирный трос. За долгую жизнь сухогруз побывал в разных морях, бывал и в шлюзах Волги , и возил фрукты и овощи, цемент и метал. От усталости корпус изгибается и скрипит, двигатели кряхтят , но упорно крутят винты, толкая трудягу вперед.
Волны непрестанно набегают на форштевень, облизывают его, разделившись надвое , убегают вдоль борта, закручиваются за кормой. Нептун играет судьбой корабля и моей судьбой, и судьбами всех моряков. Порой так разозлится, что срывает судно с якоря, оставляя себе на память сам якорь, и нам остается только цепь без якоря. Но такое случается крайне редко. Я лишь один раз потерял якорь, да и то, по причине береговых слесарей - плохо закрепили соединительную скобу.
Море хранит в глубине и трагические тайны. У берегов Азербайджана на иранском судне «ТАРАДИС» пропал второй механик. Судно шло на Астрахань. Поиски ничего не дали. Я находился за восемьдесят миль от указанных координат, при скорости пять узлов мог бы преодолеть расстояние до трагедии за шестнадцать часов . Очень долго. Принял решение -курс не изменять. В районе «ТАРАДИСА» много нефтяных вышек Азербайджана, там постоянно дежурят буксиры снабжения, они гораздо ближе и могут начать поиск.
Тайной покрыт этот случай. От судовладельца не поступило ни одного сообщения о трагедии, ни слова об этом и на следующий день, и в последующие дни берег хранил молчание. А «ТАРАДИС» повернул на обратный курс в Иран. В порту Анзали списали с борта весь экипаж. Капитан там был иранец. Русских никого. У всех забрали мобильные телефоны и начали следствие. Несчастный случай или умышленно выбросили человека за борт. Неизвестно.
… Новая волна режется о форштевень , покрывает и надежно хранит все тайны.