Сэр Лейтон, – не тот, который барон и президент Королевской академии, а другой, помоложе, сын художника Чарлза Блэра Лейтона. Для современной публики стал незаменимым гидом по куртуазной эстетике давно ушедшей в историю и растворившейся в легендах эпохи. Сам того не чая.
Его востребованность в нашем неромантичном мире холодного расчета и цифровых технологий просто зашкаливает: постеры, обои, принты, наборы пазлов, иллюстрации к около историческим блогам. Даже если предположить, что Эдмунд Лейтон знал себе цену — такой блистательный «Олимп славы» едва ли мог ему сниться.
За скупостью биографических фактов интернет-сообщество (с лёгкой руки Википедии) объявило художника Мистером Икс английской живописи XIX века. «Учился — окончил», «выставлялся — но не был», «женился — родились», «жил — умер», а между лаконичными констатациями — десятки великолепных картин, каждая из которых не просто лирический сюжет, но целый роман о приключениях Прекрасных Дам и отважных рыцарей, прелестных леди, галантных денди, написанный с виртуозной детализацией быта конкретного времени.
Так уж повелось, что интригующие перипетии судьбы являются неотъемлемой частью жизнеописания известных людей, и коли не хватает «перчика», то часть публики автоматически теряет интерес и к самому творчеству. В случае Эдмунда Лейтона осмелимся предположить: всё свободное время художник тратил на углублённое знакомство с историей и литературой. Доподлинно известно, что он был увлечённым собирателем антикварных вещиц. Об этом, кстати, свидетельствует отлично сохранившийся парадный фотопортрет маэстро. Согласитесь, кропотливое занятие, не терпящее суеты.
В собрании исторических сюжетов живописца есть одно, которое восхищает не только блеском искусно изображённых позолоченных лат: серьёзное, чуть-чуть печальное лицо героя «Завоевания» (1884) уж больно напоминает, нет-нет, не Рыцаря Печального Образа, но самого… Вы тоже заметили сходство? Догадка смелая, ничем не подтверждённая, но почему бы и нет?! Из сумрака каменных сводов торжественно выступает сам сэр Эдмунд Лейтон, увлекая за собой пёструю вереницу ярких и романтических образов ушедших эпох. С первого взгляда зритель успевает рассмотреть пока лишь тех немногих, кто уже ступил на берег, но неутомимая фантазия художника спешит дальше.
Тристан и Изольда, леди Годива и сэр Леофрик, Пьер Абеляр и Элоиза, Гвиневра, король Артур и Ланцелот, леди Шалотт, Ален Шартье, Никола Коперник, – вся европейская история, восславленная литературными балладами, обретает на картинах Лейтона особый менестрельный шарм, будто не написанная маслом, но сыгранная на звонких кельтских струнах.
Сэр Лейтон определённо обладал даром чувствовать время, поэтому и атмосфера его композиций была натуральной до осязаемости. Так и представляется: будущий Великий, но пока еще маленький Альфред, замерший на дворцовой балюстраде над восторженной толпой, и примостившийся рядом на ступеньках художник, быстро и легко скользящий кистью по холсту.
Эдмунд Блэр Лейтон был мастером разносторонним, так что его творчество отнюдь не ограничивалось подвигами рыцарей Круглого стола. Другой страстью живописца стала недолгая, но блистательная эпоха регентства, от которой и отделяли-то его лет сорок, не больше. Достаточно вспомнить романы Джейн Остин или Шарлотты Бронте, чтобы представить, какие горизонты фантазии открывались перед впечатлительными особами аристократического сословия Англии начала XIX века, любовавшимися его полотнами.
«День роз», «Ленты и кружева», «Прелюдия», «Галантный кавалер», «Прочь» и ещё десятка два картин вполне могли бы послужить иллюстрациями к известным романам.
Как знать, может, книжные страсти и вдохновили Лейтона на пасторали, повествующие об уютном мире утончённых чувств? Философ в «Увядших лаврах», ироничный реалист в «Пока смерть не разлучит нас», умильный созерцатель в «Клёве», – Лейтон разнообразен, как сам параллельный мир человеческих мечтаний о недостижимых идеалах и бесконечных радостях единственно настоящего сегодня.
