Если спросить людей, увлекающихся историей, что они знают о президенте США Ричарде Никсоне (президентство: 1969-1974 гг.), то многие вспомнят Уотергейтский скандал, начавшийся через некоторое время после того, как в 1972 году был совершен взлом в штаб-квартиру демократической партии США в вашингтонском отеле "Уотергейт". Скандал закончился отставкой Никсона.
Для многих отставка президента показалась громом среди ясного неба, но на самом деле все началось задолго до 1972 года. И начать стоит с истории, которая случилась за 20 лет до Уотергейта.
В 1952 году в США тоже шли президентские выборы. На пост президента США от республиканской партии баллотировался генерал Дуайт Эйзенхауэр. На пост вице-президента молодой сенатор Ричард Милхауз Никсон.
Никсону было 39 лет, он был сенатором, адвокатом и ветераном Второй Мировой войны — офицером ВМФ. Карьера сына неудачливого фермера и бакалейщика была стремительной: в 1946 году он был избран в Палату Представителей США, в 1950 г. — в Сенат, а в 1952 году баллотировался в вице-президенты. Мало нашлось бы политиков, которые могли бы взлететь с такой скоростью.
Впрочем, оба кандидата были героями войны (Эйзенхауэр на самом деле), так что список Эйзенхауэр/Никсон выглядел очень эффектно. Много эффектнее списка демократов, где кандидат — губернатор Иллинойса Эдлай Стивенсон II — происходил из старой семьи политиков и юристов.
Вот только незадолго до выборов Никсона обвинили в коррупции. Речь шла о созданном для него избирательном фонде, призванном возместить расходы на выборы. Никсона обвинили в нарушении правил создания подобных фондов, утверждая, что пожертвования в фонд были банальными взятками.
И ладно бы, если бы против Никсона выступили демократы. Нет, они были довольно сдержанными. Против Никсона выступили многие республиканцы.
Первоначально Никсон отвечал на обвинения предельно просто: те, кто его обвиняют, смутьяны и коммунисты, и он добьется их изгнания из Вашингтона.
Но чем дальше шло дело, тем больше вопросов возникало у избирателей и лидеров республиканцев.
К примеру, Никон уверял, что понятия не имеет, кто его спонсоры, но репортеры раскопали список жертвователей, и получилось, что это были сплошь очень богатые люди из южной Калифорнии. И благодарил кандидат и обещал дальнейшую поддержку вполне конкретным людям. А кто-то из них еще и заметил, что Никсону нужен более просторный дом.
В общем — Эйзенхауэр забеспокоился, что его напарник и правда запутался в коррупции. Его помощники стали требовать, чтобы Никсон снял свою кандидатуру с поста вице-президента. Во время одной из поездок избиратели открыто бросили Никсону обвинение во взяточничестве и поинтересовались, на что он потратил деньги — на норковую шубу для жены?
Никсон вновь обвинил во всем коммунистов, засевших в Вашингтоне, а потом объявил, что его жена носит суконное, истинно республиканское пальто!
Но ему не верили. Многие республиканцы полагали, что для блага партии Никсон должен уйти. Эйзенхауэр обратился к юристам для проверки законности фонда Никсона и предложил провести там аудиторскую проверку.
Никсон обратился за поддержкой к Эйзенхауэру, а тот заявил, что Никсон должен как-то объясниться с избирателями и вот по результату их мнения... В общем, решать сам Эйзенхауэр не собирался, ему требовался плебисцит. Никсон был в ярости: "Генерал, — закричал он, — есть ситуации, когда надо либо срать, либо слезать с горшка!"
В результате советники Никсона признали, что у того нет другого выхода, кроме как обратиться непосредственно к избирателям по телевидению. Но Никсон не хотел отвечать на сложные вопросы, которые ему могли задать. Следовательно, решено было купить время на телевидения, но не допускать на выступление СМИ — пусть смотрят выступление по ТВ. А вот жена Никсона на выступлении как раз должна присутствовать, и камера должна показать, как восторженно она смотрит на мужа.
В целом в выступлении Никсона проявились черты, которые позднее прослеживались и в других кризисных ситуациях.
Одна из них — упор на чувства, а не на разум. Нельзя сказать, будто Никсон был чувствительным человеком, нет, но вот эксплуатировать чужие чувства он был готов всегда. В речи он проявил себя как умелый манипулятор.
Старательная подмена понятий. Хотя Никсону надо было оправдать существование и использование средств фонда, больше времени он потратил на то, чтобы рассказать, как скромно живет, напомнить, что он простой парень, выбившийся в люди, который имеет право занять высокий пост.
Еще одна черта заключалась в том, что Никсон готов был прикрывать себя, выталкивая вперед и обвиняя других людей. Так он не забыл сообщить, кто из сенаторов устраивает свою жену на работу в Сенат, чтобы та получала зарплату секретаря. Кто совмещает работу сенатора с адвокатской практикой, не забывая сообщать, что вот он так не поступает. Ну, и не забывал напоминать о чужих избирательных фондах.
А гвоздем программы стало заявление Никсона, что единственный личный подарок, который он получил, был щенок кокер-спаниеля, который его шестилетняя дочь назвала Чекерсом, и этого щенка он у ребенка не отнимет, кто бы что не говорил.
Это было настолько трогательно, что многие избиратели проливали слезы умиления — и это не преувеличение. В слезах был один из операторов, снимавших речь. В слезах была Мейми Эйзенхауэр, жена Дуайта Эйзенхауэра. Плакали многие. В результате речь Никсона получила название по кличке песика — Речь о Чекерсе, что Никсона ужасно раздражало.
И, конечно, Никсон не забыл прикрыться самым надежным щитом — завершил он речь восхвалением Эйзенхауэра, призывая избирателей за него голосовать. Фактически, он просто намертво привязал себя к генералу. И что тому оставалось? Он признал, что Никсон честнейший человек.
И хотя нервы Никсона были на пределе и он чуть не сдался, написав-таки отказ от участия в выборах (это бумагу разорвал один из помощников), дело было сделано и пресса почти единодушно признала, что он снял с себя все обвинения.
На выборах республиканцы победили, Никсон стал вице-президентом. Много позднее (в 1999 году) эту речь назвали среди 100 выдающихся речей американских политиков — она заняла 6 место. И все же... Со временем многие избиратели стали ощущать, что в речи Никсона было что-то не то, какая-то фальш. Они не могли понять, в чем дело, но у них оставалось ощущение, будто их обманули, подменили серьезный избирательный процесс сентиментальным балаганом. Строго говоря, некоторые журналисты именно так и назвали ситуацию (хотя были в меньшинстве).
А Никсон неоднократно заявлял, что без этой речи его бы просто не было как политика. И в дальнейшем все чаще прибегал к этим методам — подмена понятий., манипуляции, возможность прикрыть себя другими людьми, рассмотрение любого несогласного как врага...
И в конце концов не смог вовремя остановиться.
© Юлия Р. Белова
Путеводитель по каналу. Часть 1
Путеводитель по каналу. Часть 2