В моей студенческой поре произошел забавный случай. Как-то раз на занятиях по радиологии, с которой у меня дела не клеились, преподаватель озвучил, что скоро состоится студенческая конференция и спросил, кто хочет поучаствовать. Леса рук не было. Я резко осознал, что за участие в конференции будут преференции на экзамене, и поднял руку вверх. Немного недоверчиво посмотрев на меня, доцент вновь спросил, есть ли кто-то еще. Никто не откликнулся. Выбор пал на меня.
После занятий я пришел обсудить тему выступления. Преподаватель стал рассказывать об изотопах, их периодах полураспада и прочем, в итоге сказал: «Вот тебе научная литература – ваяй статью про радиоактивный элемент». Такой расклад меня не устраивал, так как, погружаясь в дебри ядерной физики, я мог затеряться там навечно и обгадить своим выступлением не только свою репутацию, но и престиж всей кафедры радиологии. Ну не мое это. Свою версию я озвучил доценту и предложил взять за основу то, что интересно всем – лучевую болезнь и онкозаболевания при облучении. Преподаватель легко согласился, заметив, что я прав.
Искренне и с интересом, я стал вникать в сей вопрос, изучая материалы от Пьера и Марии Кюри до Хиросимы и Нагасаки. Родилась статья про основы механизма канцерогенеза от влияния радиоактивных изотопов. Подготовленный материал пришелся к душе куратору, и он, как истинный физик-ядерщик, перекрестил меня и отправил выступать.
На конференцию приехали невзрачного вида студенты-ботаники со всего Сибирского федерального округа. Один за другим менялись ораторы и темы выступлений. Кто-то вещал о хирургии и собственных исследованиях, кто-то про вирусы и личных экспериментах. И тут назвали мое имя. Я шел, как преступник, приговоренный к расстрелу, смирившийся со своей судьбой. Шансов на удачу, без практики, собственных научных изысканий, опытов, не было. Мир рушился.
И вот я на сцене. Меня потрясывало, горло пересохло и мне казалось, что все слышат, как бурлит у меня в животе. Сделав три вдоха-выдоха, максимально незаметно, я приступил к выступлению. В первых рядах восседали преподаватели и ученые из разных городов с присущим назидательным взглядом, а также особо отличившиеся студенты прошлых лет.
Мое начало было несколько скомканным и робким, пока я не увидел ЕЁ. В первом ряду сидела девушка, чей очаровательный и бесспорно умный взгляд, точеный стан и правильные черты лица манили к себе. Встретившись взглядом, подсознательно я понял, что наша симпатия взаимна. Вот он – мой слушатель. Я задействовал весь свой шарм и очарование, а проще говоря, понтовался, как самец перед самкой, оперируя умными терминами, выводами и историей темы, которую озвучивал. Уверенность вернулась ко мне, а флирт заставлял шутить, презентовать мрачную тему красочно и ужасно.
Получилось то, чего я не мог себе представить, – успех. Кто-то из преподавателей и ученых из судейской коллегии напутственно и многозначительно кивал головой, глядя на меня, при этом были достаточно звучные аплодисменты. Вдруг один из «старцев» после того, как умолкли рукоплескания, произнес:
– Молодой человек, а какие собственные научные практические изыскания были вами проведены при подготовке данного материала? Эксперименты у вас были? Вы почему-то не упомянули об этом.
Мир опять стал рушиться. Добравшись до вершины, я готов был скатиться вниз. Вновь я встретился взглядом с объектом желания, на чьем лице красовалась лукавая улыбка.
«Вот стерва, а рядом пень старый, ученый-моченый», – пронеслось у меня в голове, отчего я резко выпалил:
– Если вы были внимательны к моему выступлению, то, безусловно, обратили бы внимание на то, что влияние радионуклидов на развитие онкозаболеваний носит отсроченный эффект, иногда составляет десятки лет, к примеру, та же Хиросима, и вы хотите, чтобы за три месяца до конференции я провел опыты?
Он несколько опешил от ответа, как и я сам. Второй вопрос задал преподаватель с нашего университета, не имевший к радиологии никакого отношения.
– А если у меня на даче вдруг облучили картофель, я его почистил и сварил. Это снизит радиоизлучение? Если да, то насколько?
Не буду прописывать всех мыслей в моей голове, а также, что хотелось ему ответить. Но вовремя вспомнился анекдот, буквально спасший меня:
– Можно ли кушать чернобыльское яблоко? Да, можно. Только потом необходимо закопать косточки на глубину не менее трех метров.
Зал оживился, публике ответ понравился, а я продолжил и с умным видом начал лгать, понимая, что преподаватель и сам не в теме:
– Есть мнения некоторых исследователей, которые позволяют полагать, что чистка кожуры может снижать концентрацию до 20 %, но точных данных нет. Это касается и яблок, и картофеля, и кабачков. Здесь ведь и сорт важен. Возьмем яблоко. Сочное, рыхлое и так далее. Спасибо за идею, возможно, в этом направлении я буду двигаться дальше, окончив вуз.
Таким образом, мне удалось занять третье место среди выступающих, получить диплом, а моя статья была опубликована в научном сборнике, что сулило плюсом для поступления в аспирантуру. Это был успех. Преподаватель под завершение конференции шепнул мне на ухо, что к экзамену я могу не готовиться, а лишь заучить определение самой научной дисциплины.