Солнце ярко светило с самого утра, обещая чудесный день. Но погулять во двор я вышла только к полудню.
Лето в Донецке было в самом разгаре и я, попрощавшись со школой на целых три месяца, радовалась, что уже не приходится рано вставать и делать уроки…
Но моя радость угасла, когда, обежав одноклассников в попытках вытащить их гулять, поговорив с друзьями во дворе, я узнала, что половина из них уезжает кто на море, кто в деревню, кто – в пионерский лагерь. А те, кто не уехал сразу – собирали сумки и чемоданы, чтобы уехать именно сегодня или завтра. Во всяком случае, никого уговорить мне так и не удалось.
Я поднялась на холм, на пятачок к детской площадке. Некоторое время упоённо каталась на вертящейся качели: то садясь, то вытягиваясь и прижимаясь к оси, чтобы ускорить вращение. Покарапкалась на турнике, на котором висел чей-то ковёр. Потом мне стало скучно.
Я села на скамейку и стала думать, водя пальцем вдоль трещин на поверхности скамьи. А солнышко тихо и ласково согревало мне спину. Несмотря на то, что у нас был дом в аж четырнадцать подъездов, в нём, как назло, никто не гулял. Даже знакомых бабушек с семечками на лавочке не было.
Я лениво рассматривала двор и мой взгляд наткнулся на молодые деревья, посаженные моим дедушкой Иваном. Я с гордостью улыбнулась.
- Вот бы в Горловку поехать - к деду Ивану и бабушке Оле! – замечталась я, улыбаясь своим мыслям.
Чтобы по утрам бежать наперегонки братом и двоюродной сестрой, стремясь первой в курятник. И разогнав наседок, радостно сжимая свежие яйца, торжественно вручать их бабушке.
А потом с братом и сестрой, всем вместе сходить в магазин за мороженным, чтобы бабушка сделала нам молочные коктейли. А на огороде давить личинки колорадских жуков пальцами – как бабушка научила. Кушать сколько хочу и что хочу!
Я снова нахмурилась.
«Не хочу в Горловку. Мне там снятся не очень хорошие сны. Там хорошо, но грустно из-за соседнего разрушенного дома, который непременно торчит видом из окна на кухне».
Это каждый раз напоминает о том, что уютная двух-этажка с деревянными скрипящими лестницами – следующая предназначенная под снос.
Очень грустно становится думать, что вместо знакомых сарайчиков, курятников и гаражей – будет просто пустырь, который много лет спустя застроят однотипными скучными многоэтажками. И уютный кусочек, уголок детства – будет потерян навсегда.
Лучше - в Мариуполь к дедушке Мише! И снова расспросить его, как он жил, когда началась война. Как они семьёй жили перед войной, в голодовку… Как оно вообще – жить в деревне?
Дедушкины истории, хоть и выпрошенные мною с превеликим трудом, - волновали душу. Заставляли переживать сейчас о том, что было давно. Переживать за него самого и за всех тех людей, кто перенёс боль разлук, потерь.
Я вспомнила, как дедушка рассказывал, что когда был голод страшный, им приходилось идти на мусорную свалку, чтобы там искать что-то ещё пригодное для еды. Там можно было найти и хлеб, и картошку. «Голод – это очень страшно!» - говорил дедушка.
Я задумалась, как можно было есть что-то с мусорника? Оно же… воняет…
- Если смог дедушка, то смогу и я.
Я решительно встала со скамейки и отправилась к подъезду. Потоптавшись возле мусоропровода, я оглянулась – никого не видно.
Запах, исходящий из мусоропровода, заставил меня брезгливо поморщиться.
- Если дедушка смог – смогу и я. – твёрдо повторила я.
Выискав глазами трёхлитровую банку с огурцами, стоящими в углу возле входа, я взяла один огурец и вздохнув, съела.
Сказать, что после этого мне было плохо – ничего не сказать. Плохо было дня три.
Мать, посмеиваясь обеспокоенно, растворяла кристаллики марганцовки в стакане воды, заставляя меня выпить раствор.
Отец – вздохнув, махнул рукой, посмеиваясь.
Остальным – было весело. А я страдала, злясь на себя и на дедушку.
Спустя недели две, уже гостя в Мариуполе у дедушки он гладил меня по волосам.
Я обиженно оправдывалась:
- Но ведь ты же ел с мусорника.
Дедушка замолчал, закрыв глаза, улыбаясь.
- Тогда и мусорники были другие. Не такие, как сейчас у вас в городе…
В комнату вошла тётя Таня:
- Собирайтесь. Мы идём сейчас на море.
Я радостно вскочила, улыбаясь. Тема мусорников и огурцов была тут же забыта. Впереди было море, пляж, песок и загар. Запах разогретого пляжного песка с осколками ракушек в нём, пирс с яхтами и замки из песка.
____
В жизни – не без конфузящих конфузов. Хорошо, что желудок мой не пострадал от подобного опыта брать саму себя «на слабо».