Убедить первого попавшегося рабочего в правоте коммунизма за «сеанс разговора» — эта задача была не под силу не то что Марксу, который отнюдь не претендовал на гения пропаганды, но даже Ленину, который, по воспоминаниям современников, производил на беседовавших огромное впечатление – отчасти это было влияние его славы и уже приобретенного авторитета партии в массах, отчасти благодаря личным качествам хорошего марксиста и опытного пропагандиста. От Ленина «просветленными», как это обычно описывают, люди выходили или в послереволюционные годы, когда авторитет Ленина как лидера победившей в борьбе за власть партии был велик, или «постфактум», как, например, те крестьяне в Шушенском, которые после революции резко забыли, как спорили и активно не соглашались с Лениным по вопросу относительно частной собственности на землю, национализации земли и коллективного, т.е. общественного хозяйства, отстаивая свои кулацкие интересы. Крестьяне забыли – в их мемуарах Ленин мудрый советчик, которого они всегда слушались, но Крупская вспомнила и другое. То есть, у Ленина не получалось вести успешную пропаганду не то чтобы в одном разговоре с крестьянами, но в практически ежедневных и еженедельных как минимум разговорах.
А наши леваки все пребывают в идиотском убеждении, что стоит только начать ходить к проходным с неким «суперправильным разговором», как их начнут резко слушать и под влиянием болтовни враз становиться коммунистами. Потому и начали сочинять эту «архиправильную речь», пытаясь сразу сказать все, и как оно и бывает, получились в основном речи либо ни о чем, либо содержащие только голимый экономизм, для которого рабочему совершенно не нужны никакие коммунисты – этмановы сами с усами, и давно догадались, что за зарплату можно и побастовать, если не хотят давать добром. Вышла совершенная комедия – в комменты …накидали столько бессодержательной воды, сколько читатель не найдет ни в одной из тех бессодержательных и пустопорожних газетенок, которые как блины пекут к выборам. Тут и сетования на зарплату, и призывы почувствовать себя общественной силой, и критика всего и вся, и никто даже не задался вопросом, что рабочие все это великолепно знают. Нет для них ничего нового, что буржуй сидит в офисе и в потолок плюет, а он, рабочий, вкалывает по 12 часов и получает гроши, на которые семью прокормить еле-еле хватит… может быть, если цены сильно не поднимутся. Но наши левые показали упорство в попытках кормить рабочих с ложечки этой манной кашкой с приговорами «за папу, за маму, за дедушку Ленина». <…>
…Для того, чтобы убедить даже заинтересовавшегося и сочувствующего рабочего, совершенно недостаточно единичного разговора, и тем паче совершенно невозможно убедить «произвольно взятого рабочего». Потому что среди рабочих попадаются и фашисты, которые сразу в рыло дадут, и пофигисты, которые махнут рукой и пройдут мимо, и алкоголики, которые сегодня под водочку согласятся, а завтра не опохмелишь – опять-таки в рыло полезут с кулаками. А потому факт убеждения/неубеждения какого-то там отдельного рабочего или рабочего коллектива даже путем долгосрочной пропаганды, не то чтобы отдельного трепа у проходной, ни капельки не является критерием знакомства/незнакомства с нуждами и интересами пролетариата. Устная агитация и пропаганда с развитием СМИ отмерла как класс и эффект от нее исчезающе мал по сравнению с эффектом от СМИ. Да, есть такое – приобретя личный авторитет среди рабочих в беседах (заметьте, в систематических и долгосрочных беседах), коммунисты могут приобрести некоторое число сторонников, однако практика же показывает и обратное – с отходом авторитетного товарища-агитатора от политики или с изменением политического курса данного конкретного товарища, да хотя бы просто увольнения его с данного предприятия, и вся эта группа сочувствующих либо канает в Лету, либо обосабливает свою политическую позицию, либо вообще разваливается, а политическое воздействие партии на рабочих и в том, и в другом, и в третьем случае сходит на нет. Я лично знаю несколько таких персонажей, которые успешно агитировали устно в своем коллективе, и тем не менее, толку от их успехов никаких – один умер, связь с этими сочувствовавшими потеряна, другой ушел на пенсию и мужиков собрать не может, третий обиделся на партию, до сих пор бегает вокруг разных политических организаций и никуда не прибьется с оставшимися двумя сторонниками. Что, не проходили эпоху «устной агитации»??? Проходили. Где толк? Нетути. Мизер прибытку и сплошная кустарщина.
Но меж тем сетевые онанисты все продолжают упражняться в словоблудии на тему «разговора с рабочим» и спорят о том, надо ли ему говорить сразу, что мы за коммунизм или подождать и сказать в конце предполагаемой графоманской беседы. Им, бедным, совершенно невдомек, что совершенно безразлично, уйдет ли рабочий от этого разговора убежденным или неубежденным. Важно, получит ли он объективные знания об окружающей действительности или нет. Коммунизм – это не просто политическое учение, это мировоззрение, это система знаний об объективной реальности, которую невозможно втиснуть в прокрустово ложе ни одного, ни десятка, ни сотни разговоров, на формирование мировоззрения действует сотня разных факторов – личный опыт, опыт других людей, коллективный опыт, опыт предков, система полученных знаний, воздействие СМИ, культуры, окружения, словом, вся система отношений в обществе работает на формирование мировоззрения. Можно, конечно, изменить мировоззрение человека, поменяв все отношения вокруг него, иными словами, посадив личность в инкубатор коммунизма – если человек не будет вступать в отношения купли-продажи, то вероятность, что он станет коммунистом, велика, но этот вариант не подходит, ибо такого инкубатора у нас нет. Мы не можем ни изменить личный опыт, ни систему отношений вокруг него, ни коллективный опыт, однако мы можем изменить систему полученных знаний и ЧАСТИЧНО изменить воздействие СМИ. Совершенная глупость менять мировоззрение личными беседами – во-первых, беседы лишь ничтожная часть человеческого опыта, во-вторых, в беседах возможно физически дать лишь ничтожную часть необходимого знания.
Потому совершенно логичен вывод о том, что необходимо давать рабочим знания, и давать их другим способом, кроме личных бесед. То есть, употребившим энергию на сочинение особо проникновенных речей, которые они произнесут перед обомлевшими от восторга рабочими, следовало бы употребить ее на написание хорошей научной статьи, в которой бы содержались сведения, которые рабочий не может получить ни от буржуазных СМИ, ни из своего опыта. Леваки – как дети, судорожно пиарят каждую забастовку, считая нужным довести информацию о ней до каждого рабочего, хотя до них уже несколько десятков буржуазных газет, журналов, интернет-порталов ее уже давным-давно довели. Почему-то считают, что рабочему его второсортное положение в обществе совершенно неизвестно, почему-то думают, что рабочий совершенно не мечтает об увеличении своего уровня жизни, а потому рассказывают рабочему о том, что надо побороться за зарплату, и искренне удивляются, когда рабочие их посылают.
Милые мои, да знаете ли вы, что НА БОЛЬШИНСТВЕ ЗАВОДОВ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЗАБАСТОВКИ НЕВОЗМОЖНЫ НЕ ПОТОМУ, ЧТО ПРОЛЕТАРИАТ НЕСОЗНАТЕЛЕН, А ПОТОМУ, ЧТО РАБОЧИЕ ВЕЛИКОЛЕПНО ЗНАЮТ УСЛОВИЯ, ПРИ КОТОРЫХ ТАКАЯ ЗАБАСТОВКА БУДЕТ УСПЕШНА. Рабочие вас посылают потому, что вы со своим замшелым экономизмом предлагаете ему влезть в заведомо проигрышную драку. Это же правило – все вынужденные тяжелым материальным положением стачки фактически проигрышные, потому что не рабочие ставят условия, а наоборот, они судорожно защищаются. Все успешные экономические стачки – это стачки периода экономического подъема, когда рабочих рук не хватает и рабочий не так боится за свое место, потому ставит условия. И тут прискакивают хрены с горы и начинают его учить тому, что ему известно как дважды два, причем утверждают, что дважды два равно пяти.
Патологическое незнание рабочих ведет и к той распространенной мысли, что пролетариат в силу своей недообразованности чего-то там не поймет, а потому надо «упрощать». В результате в погоне за наиболее понятными даже самому отсталому рабочему формулировками сами доупрощались до уровня этого самого отсталого рабочего. Да, пролетарий не знает многих научных терминов, многие вещи надо разъяснять с нуля, но РАЗЪЯСНЯТЬ, а не кормить общеизвестными разглагольствованиями о том, как зашибись рабочим взять власть. Все леваки боятся, как бы рабочий чего-то там не понял, но этого как раз не надо бояться – рабочий, особенно высококвалифицированный, умеет разбираться в во много раз более сложных вещах, чем марксова теория стоимости. Технологический процесс не только разбивается на множество простых операций, но и усложняется, потому требует от рабочего серьезной подготовки, квалификации. Рабочие УМЕЮТ УЧИТЬСЯ, но проблема стоит как раз в том, что САМИ они учиться не умеют – их нужно учить. Причем, как показывает практика, рабочие, когда видят не горлодера с заезженными «упрощенными» фразами, а знающего человека, стараются в основном у него чему-то научиться – к этой привычке толкает их производственная деятельность. Молодой рабочий учится у старого мастера, старый перенимает опыт коллеги – получив минимальное систематическое образование, в своей практике рабочие пытаются восполнить эти пробелы. Буквально с самого момента моего появления на буровой весь день за мной ходил молодой рабочий Слава и выспрашивал те или иные английские слова, прислушивался к иностранной речи, пытался сам выстроить фразы, переспрашивал грамматику – короче, учился. Уже не молодой и видавший виды бригадир бурильщиков с большим интересом слушал, когда я ему объяснял схему оборота транспорта – он тоже учился, потому что видел человека, который знает и умеет то, что не умеет он. Успешной была и попытка рассказать о базовых принципах стоимостных отношений – мне не приходилось стесняться в терминах, ребята сами переспрашивали, если что-то было непонятно, и потери интереса я не видел, наоборот, только жесткий график оторвал их от экономического ликбеза. Они дополняли меня примерами из экономики нефтяных компаний, задавали вопросы по поводу своей практики, ну, не было у меня нужды что-то там упрощать, нормально поговорили.
Как ни суха теория, но они жадно потянулись к ней – для них это было ново. Ведь никто, совершенно никто и никогда им ничего подобного не говорил. Никто не разговаривал с ними об этих проблемах на равных, и никто не пытался им объяснить глубинные причины тех или иных процессов. Вранье это все, что рабочий неспособен понять Маркса. Рабочий способен, он с той же энергией мысли возьмется за марксизм, как берется за чертеж нового станка, если увидит в марксизме теорию, которая отвечает на его вопросы об окружающем мире. Но не стоит понимать под марксизмом общие рассуждения «о том, что попроще». Что попроще, рабочий знает и без вас, граждане левые.
Совершенно логично, что теория не может вызвать у рабочих отторжения, если это ВЕРНАЯ теория, и совершенно логично вытекает, что доказать верность научного коммунистического мировоззрения невозможно ни за раз, ни за два, ни за три «беседы». Необходимо развивать сеть периодических изданий, научных брошюр и книг, в которых бы разъяснялась и углублялась марксистская теория. Надо долбить, долбить и долбить сознание рабочих наукой – прогрызать завалы невежества глубокими научными знаниями, надо рабочих учить, учить и еще раз учить, заваливать научной литературой, а не столь же бессодержательными, сколь и крикливыми листовками. Не надо ждать от работы с рабочими сиюминутных результатов – типа, выпустим листовку, рабочий возмутится, восстанет и все, даешь революция. Эти все мечтания всякой …швали без приложения усилий въехать в Кремль на белом коне так и обречены остаться мечтаниями – революций с уровнем сознательности авангарда на уровне анархо-троцкистской листовки еще нигде не было. По крайней мере, социалистических. С этими попытками «на протесте», без серьезной идеологической работы, российские левые сели в большую яму. 17 лет назад коммунистам казалось, что они вот-вот скинут власть и реставрируют все заново, а потому никто не стал заниматься теоретической подготовкой новой революции. [Статья 2009 года] А между тем, граждане-товарищи, 17 лет прошло!!! Ленин за 19 лет с момента написания «Развития капитализма в России» революцию сделал, а наши бравые «реставраторы»-совки еще и не приступали по-серьезному-то.
Кто всерьез задумался о том, что надо заново, в капиталистических условиях, создавать марксистскую историографию, марксистскую культуру, марксистскую философию? Назовите мне марксиста, который бросил вызов академическим проституткам от науки? Я таких по пальцам пересчитать могу. Найти современную марксистскую статью на злободневную научную тему практически невозможно – историю в лучшем случае обрабатывают националисты-патриоты-державники, «левая культура» — жалкая пародия на культуру, философию забросили совсем – что там Гегель с Кантом, когда тут рабочие бастуют, бедненькие, зарплату требуют. А так как рабочие бастуют ежедневно, то Гегель с Кантом мирно перекуривают в сторонке, а те самые работяги, о благе которых так пекутся леваки, пребывают в страшнейшем невежестве. Нет бы пойти просветить мужиков –вооружить их знаниями о том, что такое власть, как она формируется, почему коммунистический способ производства прогрессивнее и эффективнее экономически, что такое научное мировоззрение и какие возможности для познания мира открывает диалектика, нет, наши бравые протестуи уверены, что надо мужиков вооружать словоблудием на тему, что буржуй получает много, а он, рабочий, мало. Потому и результат предсказуем – на манную кашку речей «обо всем сразу» рвотный рефлекс у рабочих и идиотская уверенность «левых» интеллигентов в том, что «недостаточно упростили».
____________________________________
Послесловие
Уважаемые читатели!
Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
II. Газета «Прорывист»
Поддержите редакцию деньгами:
I. Принципы финансирования
II. Подписка на газету
III. Заказ нашей брошюры почтой с автографом автора