Моё восхищение нынешней зимой ещё не ухнуло выше колена в тот сугроб, где только и думаешь о том, когда же весна? А значит, пока не поздно, повосхищаюсь-ка я тем, что вижу за окошком! Глядишь, и у вас на душе потеплеет, отдёрните шторку и по-новому посмотрите на белый мир.
Как ни крути, а, ради солнечных дней и голубого неба, я готова смириться с тридцатиградусными морозами, тем более, когда так явно чувствуешь, кто в доме настоящая хозяйка - конечно же, печка!
Пухлые шубы, в которые щедро кутает зима всё, что сама и морозит, дарят мне какой-то покой - мол, тепло смородиновым кустам да яблонькам, уютно берёзонькам да елям.
А сама кутаюсь, во что горазда! И платок накину, и жилетку, и носочки вязаные, и валеночки - ух! Так и вспоминаю фотографию, на которой мои родители, что теперь и вовсе в город не возвращаются из деревни, одеты в наряды из далёкого прошлого. Мама вот платок сыскала цветастый, папа - шубу искусственную, в которой, помню, щеголял по городу, когда я была совсем маленькая. А что одёжки? Лишь бы здоровы были родители наши и улыбались вот так же широко, правда?
В природе, как в любом из нас - намешано столько противоречивого! Зима так ласкова, пушистыми снегами укрывая всё уснувшее и замершее, но как же люта, порой, морозя безвозвратно то, что обещало ожить по весне. И кажется, нет на неё никакой управы, так безнадёжно непроходимы белые пустыни полей и покрывала лесов.
Но мы смирились, найдя и в этом радость. Столетиями катаемся на лыжах и санках, вяжем яркие тёплые вещи и бежим с мороза в тепло домов, румяные и счастливые.... И, веря в чудеса, дышим на стылые стёкла, подглядывая за тем, как сыплет зима серебром на подсвеченные полнолунием сугробы, уже предвкушая, как по утру будем раскидывать невесомый пух лопатой, расчищая дорожки...
Брожу по округе и отыскиваю сюжеты, что приметны лишь на расстоянии вытянутой руки, а то ведь в даль погляди - всё одинаковое, белое да серое.
Забытые дачниками прищепки возвращают в детство, когда мама учила не оставлять их под дождём, чтобы не счернели и белое бельё потом не испачкали.
Люблю зиму за возможность заглянуть за чужие заборы, тем более снега столько, что и заборы-то под ним не видать - вроде как ходишь-бродишь по деревне, где всё родное, и бережно оставляешь в памяти красивое.
А бывает заглянёшь в окошко чьей-то сарайки, и сама вдруг красавица наделаешься - улыбнёшься широко в объектив и потопаешь счастливая дальше.
Замирает жизнь в окрестных деревнях, как только гряды капустные осиротеют кочерыжками, и в безмолвии даже жутко становится.
Немыми и незрячими жмутся к свету нашего соседские домики. Не тронуты ничьими, кроме лисьих, следами тропинки возле них. Только вздрогнет вдруг под крепостью мороза доска обшива, да бухнет ватной мякотью снежный ком с отвеса крыш, спугнув нежилое молчание.
А уж если удаётся выбраться в лес на мотобуксировщике или лыжах, тут уж лови каждую минуту - грей нос ладошкой, да дыши поглубже, а голову назад запрокидывай, и гляди, гляди на стволы, удивляйся высоте, конопать веснушки под скупым солнцем.
И обязательно, всенепременно выпей шиповникового настоя, что такой горячий из термоса, а на морозе не обжигает твои приготовившиеся фыркнуть губы.
Прошлой зимой в одну из поездок в лес мы забрались на охотничий лабаз и устроили там настоящий пикник.
Аж февраль пристыдил нас, мол, чего же и не мёрзнете? Ужо я вас сейчас! Солнце закатил за облако, наш и след простыл - даже горячительное не спасло. Только так радость-то и познаешь, когда подстынешь в лесу и спешишь домой, где и печка, может, выстыла, а всё равно теплее, чем на февральской поляне.
А вот когда я встречаю рассветы там, где в радиусе километра - ни души, меня не покидает ощущение, что для меня одной солнечные щедроты разливаются по небосводу, как в награду за любопытство и недосып.
Но стоит прислушаться, как становится ясно - зрителей много.
Просто не все внимательны именно к солнцу... Сороки трещат на соседской берёзе, обсуждая петлицы заячьих следов вдоль заборов... коровинские собаки перебрехиваются утренними приветствиями с курягинскими... на опушке леса у реки, торопя весну, токует тетеревьё....
Я хрущу лыжами по снежной корке, но никого не пугает этот звук. Только лисица махнула хвостом и побежала в лес, сетуя на сорвавшуюся охоту.
А солнце льёт лучи на голубые снега. Для меня одной.
Так и зимую - кутаюсь в поморозню, чтобы подсмотреть, как половинка луны подсвечивает дым из печной трубы, благодарю оттепели за передышку и не жду весну.
Подружка моя, кажется, тоже смирилась с холодами, греется у окошка, подставляя солнцу располневшие от безделья бока, а если пасмурно, то дрыхнет целыми днями на кроватке у печки, но в любую погоду терпеливо относится к моим навязчивым усилиям вывести её на прогулку.
И Шура рад бы, чтоб морозы задержались - второй лесовоз дров прикупили, пользуясь случаем, а промёрзшие завсегда быстрее колоть!
Так что, весна, ты, как хошь, а мы тебя ещё не ждём. Поспи! А вот через недельку-то, другую и начни к обеду сладко потягиваться, дразнить зиму. Пусть та позлится ночью, остудит подтопленные снега на полях, чтобы я могла по насту отправиться, куда хочу. Шибко я люблю эту пору, когда рыхлый снег покрывается корочкой, и мир мой, и без того бескрайний, распахивается на все четыре стороны!
Зима никогда не бывает молодой, как весна, например. Или спелой, как лето. Как осень, долгожданно-бабье-золотой.
Она всегда умудренная сединами. С первого снега, выпавшего, как снег на голову, и до самого последнего, укрывшегося в ложбине и серого от весенней пыли полей.
Но мы говорим "зимушка-зима", ибо с ней приходит в наши широты чистота , особенно слепящая в солнечные дни... бодрость духа, заставляющая почаще перебирать ногами, чтобы увернуться от покусываний мороза.... и тихая радость детства, которую можно почувствовать только стоя с открытым ртом под ворохом белых хлопьев.
А ещё зима, как ни странно, это тепло. Тепло родного дома, тепло друзей и близких, тепло кружки с чаем, тепло вязаных носочков и добрых новогодних фильмов.
Любите зиму - недолочко осталось ей понежиться в наших приветливых улыбках.