Опять ночью шел снежище. Всё занесено чуть ли не по колено. Есть только протоптанная ранними прохожими узкая тропиночка, по которой можно добраться до «Скорой». Думал, что хоть во дворе-то у нас поприличнее будет. Куда там! Кругом снег и лед. И смотрю, из троих уборщиков территории, лишь один Гоша творит нечто странное: засовывает в снег металлический совок на высокой рукоятке и аккуратно складывает это «нечто» в металлическое ведро. Но я же мужичонка-то любопытный, взял и поближе подошел. Оказывается, Гоша из-под снега окурки совком достает и аккуратно в ведро сбрасывает.
- Гоша, - спрашиваю, - у тебя «крышу» напрочь снесло или она просто протекла от растаявшего снега?
- Нет, - говорит, - мне Михалыч еще вчера с вечера велел, чтоб на территории ни одного окурка не было!
- А не проще ли вам втроем впрячься и весь снег вместе с окурками убрать?
- Нет, - говорит, - мне приказали только окурки собрать.
- Ну признайся откровенно, Гоша, у тебя просто обязана быть справка, о врожденном отсутствии головного мозга?
- Да отвяжитесь вы все от меня! - вспылил Гоша.
Я махнул безнадежно рукой и ушел курить с коллегами. Увиденное мною, точь в точь напомнило мне ситуацию в нашей стране: пока в низах царит дебилизм и покорность, а в верхах – воровство и наглость, мы никогда мы хорошо не заживем. Ни-ког-да…
А еще «обрадовали» меня: наш старший врач Дима Кураев опять на больничном, за него сутки работает врач из другой смены Сергей Валентинович и бригад сегодня аж двадцать две штуки. Раньше в подобных случаях на линейные бригады ставили старших фельдшеров. Но, по всей вероятности, наш главный врач и начмед махнули руками и сказали «да и хер с вами, ребята, выкручивайтесь, как хотите!». Вот и будем выкручиваться, как не хотим, но будем…
Самый первый вызовок не заставил себя ждать. «Адрес такой-то, на лавочке у 4-го подъезда. Человеку плохо, причина неизвестна». Ну понятно все. Подъехали. На скамейке сидит пожилая баба, в древней шубе из искусственного меха. На вид – 65+. Но, самое примечательное в ней – это длинная-предлинная сопля изумрудно-зеленого цвета.
- Скажи, моя прелесть, где ты живешь, может мы тебя и забирать не будем, а домой увезем? – Спросил я в надежде не ехать в вытрезвитель аж на другой конец города.
- Ииии нах! – последовал лаконичный ответ.
- Ну тогда соплю убери нах! – ответил я в ее же манере.
Как любая, уважающая себя леди, баба смачно вытерла содержимое носа, рукавом шубы.
- Вот, какая ты умница! – Похвалил я ее,
- Ииии нах! – повторила волшебное заклинание старая леди.
Все понятно, держим курс на вытрезвитель! – скомандовал я.
В вытрезвителе, я дописал, как положено карточку, чтоб потом не суетиться.
- Шестая бригада! Пишем вызов. Адрес такой-то. М., 47 л., болят все зубы и голова.
- Приняли, едем. А сам-то думаю, что этот вызов нехороший. Потому как свербит у меня внутрях. И Коле-водителю велел как можно быстрее со светомузыкой ехать. Коля посмотрел на меня, как на умалишенного, но мой приказ выполнил.
Приехали. Пациент, сравнительно молодой, крепкий мужчина, 41года. Рядом суетится жена. Первым делом – ЭКГшка. Ну вот и ОН красавец нарисовался. «Инфаркт микарда. Вот такой рубец!». Не, это я преувеличиваю. Никаких рубцов, свежий инфаркт, вот только проявил он себя необычно. Парни мои мигом все по стандарту сделали и таким же макаром полетели в Областную больницу, разгоняя в стороны поток машин. Да, не зря же я всегда говорю, что инфаркты все больше атипичными становятся.
- Шестая, куда вы пропали?! Пишем вызов: адрес такой-то, М. 49 л., психоз, не учетный, агрессивный. Полиция вызвана.
Принять-то я принял этот вызов, но меня больше интересует конкретика: полиция уже на месте или еще только выехала? В чем выражается агрессивность? Плюется? Громко пердит? Топором, ножом или саблей размахивает? Стреляет из чего ни попадя? Виртуозно матерится? В общем, ничего не понятно. Но, ехать надо.
Подъехали к нужному подъезду, а оттуда, как черт из табакерки выскакивает мужик с голым торсом и топором в руке. Орет чего-то, но явно не радость выражает нашему приезду. Но подробности нас не интересовали. А самое-то интересное, что хоть и подошел он близко к машине, но топором махать не стал. Тогда нам с водителем одновременно пришла в голову интересная мысль. Мы быстро чутка назад отъезжаем типа удираем. Потом возвращаемся вперед на небольшой скорости. И как раз, подъезжая к злодею, я, слегка приоткрытой дверью, сбиваю его в снежок, пушистый-серебристый. Мужик заорал не своим голосом. Вы думаете, он от боли орал-то, как резаный? Ну и не угадали вы ни одной буквы. От холода он орал. А ведь мог же по-разному поступить: кинуться с топором на нас или простых прохожих, спрятаться иль сбежать, где-нибудь в другом месте совершить душегубство. В общем, как говорят детишки: это не мы, он сам первый начал!
Толя с Герой пулей из машины выскочили, мы все втроем его скрутили, наручники сзади надели. Вот так и принял мужичок снежную ванну. И заметьте, ни одной царапины на нем не осталось! А водитель Коля его одеяльцем стареньким укрыл. Вот, видите, какие мы заботливые!
И вот, после всех самых интересных событий, приехали полиционэры. На стареньком УАЗике, из которого резво выскочили трое крутых парней с автоматами и экипированных по самое не могу. И ринулась эта троица почему-то не к нам, а куда-то в сторону сугробов. Проследив визуально их направление движения, я увидел страшную картину: вся троица полиционэров опрометью бежала к нашему водителю Коле, которые черт его знает зачем, активно рылся в сугробе. И еще, Коле не повезло в том, что сегодня он был одет полностью по «гражданке», и ни одного атрибута «Скорой» на нем не имелось вообще.
- Парни, стойте! Стойте, б…дь, это наш водитель! Стойте, не трогайте его! – орал я, что есть мочи.
Наконец-то, парни обратили внимание на меня, одетого в скоропомощную васильковую куртку, из-под которой торчал, как ночная рубашка, белый халат.
Водитель больше не ковырялся, а смирно сидел в сугробе.
- Коля, б…дь, ты чего в сугробе-то делал? Чего ты там искал-то, болезный? Ты понимаешь, что бы с тобой сейчас было? – заорал я на него.
- Топор…
- Чего «Топор»?!
- Топор у него был хороший. А вы пока его крутили, он в снегу потерялся. – ответил Коля, понурив голову.
- Мудак ты Коля! Давай бегом в кабину!– рявкнул я и пошел перекинуться парой слов с полицейскими, ну и с больным побеседовать.
- Ну что, - говорю, - господа гусары, опередили мы вас. Вон он, родной, в машине сидит в наручниках. А вы еще нашего единственного водителя уконтропупить хотели!
- Ну ладно, доктор, Вы только не ругайтесь. Ведь по-разному получается. – попросил меня старшой полиционэр. Вы лучше скажите, зачем он с топором-то кидался.
- Сейчас спросим, говорю.
- Тебя как звать-то, чудило?
- Лёха…
- А зачем ты на нас с топором-то кидался, Лёха?!
- Да не собирался я на вас кидаться?! – возмутился Лёха – Это вы меня дверью машины сшибли в сугроб. А вы бы вон у людей спросили, как за соседним домом НЛО приземлился! А потом из него инопланетяне вылетели, в зеленых костюмах. Лица на человеческие похожи, только с клыками.
- Они с крыльями, что ли? – любознательно спросил я.
- Да какие крылья?! Безо всяких крыльев как начали летать! Прямо к моему окну один… или одно подлетело. Ну я стекла бить не стал, быстрей на улицу выскочил, хотел людей предупредить, а заодно, зарубить хотя бы парочку этих гонд…в. Для науки! Лёха назидательно поднял палец вверх. Может нобелевскую премию получил бы?! А вы мне все дело испортили! – обиделся Лёха и хотел было прекратить с нами все разговоры.
Но мой вопрос «Сколько дней ты в завязке?», вновь пробудил в нем речевую активность.
- Ээээ, доктор, я уже четвертый день в завязке. Ты чо, хочешь сказать, что я с перепою, что ли, с топором-то вышел?
- А до этого долго пил-то?
- Хрен его знает… Наверное месяц, а может и побольше. Я ж не записывал…
Вот и понятно все. И поехали мы с Лёликом-алкоголиком в наркологию, от инопланетян лечиться.
А водитель так до пересменки и сокрушался потерянному топору. Чувствовалось, что смена зря прошла у человека…