Вообще, это чудо конечно, что я доучилась, столько раз хотела бросить.
С самого начала не задалось, не нашла себя в списках поступивших.
Забрала документы, спускалась в метро, на эскалаторе вся залилась слезами от горя.
Потом прислали телеграмму: Вы зачислены. Ректор решил зачислить дополнительно медалистов, не добравших один балл, а у меня был красный диплом колледжа.
Я истерила, не пойду туда, не хочу. Обиделась. Мать всучила мне документы и выпнула из дома, чтобы ехала их везла туда, я ломилась обратно в квартиру, не хотела ехать.
Почти ничего не помню.
Много лет назад это всё было.
Мы жили на даче, таскали воду с мёрзлой колонки, я мылась в корыте из ковшика. Стояли морозы. У меня была кроличья шуба, кстати тёплая.
Но я всё время её зашивала, потому что она протиралась до дыр в том месте, где об неё тёрлась сумка.
Подружка удивилась, ой, у тебя дырка. Я залилась краской от стыда.
С обувью было хуже, адски мёрзли ноги.
У нас был классный препод по философии. Он рассказывал о себе, что двенадцать лет отбыл в лагере, выучил там несколько языков, в перерывах лес валил.
Я брала с него пример.
Что вот, тоже человек выживал, не сдавался, и выжил. Он потом, кстати, на студентке женился.
Бросить хотела не из-за того, что плохо училась, училась я всегда на отлично, мне нужна была стипендия. И тогда я ещё верила, что отличная учёба - это пропуск в более обеспеченную жизнь.
Бросить хотела из-за того, что чувствовала себя изгоем среди этих мажорчиков.
Они приходили тусоваться, хвастаться нарядами, кадрить мальчишек. А я училась и выживала. После учёбы (я на дневном училась) работала.
Один парень невзлюбил меня, передразнивал мой дефект речи. Почему-то решил, что я еврейка, юный нацик. Хотя я не знаю, есть ли во мне еврейская кровь, может чуть-чуть.
Иногда прямо до трясучки не хотелось туда ехать. Хотя учёба давалась легко. Зачётка была красного цвета.
На первом курсе я отказывалась от автоматов, говорила, что хочу сдавать экзамены как полагается, по билетам. Нас таких было двое, я и тот, кто меня дразнил.