«Моя Планета» разговаривает с людьми о том, что важно для них в жизни. Кирилл Кузнецов из Курска — о том, почему он продолжает летать в Кению даже после появления семьи.
«В Кении очень много беспризорных детей, и 90% среди них — мальчики»
По специальности я врач-эпидемиолог, но работать приходится и педиатром, и терапевтом, и инфекционистом. Кения — страна, где семейное насилие — норма. Женщинам и детям глава семьи может запросто пробить голову или сломать руку. За это положено наказание, но, если прийти с заявлением в полицию, там только посмеются. Так что мы постоянно работаем с травмами. И с ожогами, так как бедняки готовят на угольных печах — джико. Однако бич Кении — малярия, брюшной тиф и ВИЧ.
Государство обязано предоставлять бесплатные лекарства, но получить их сложно — требуется обойти множество инстанций, несколько раз побывать у врача, сдать анализы. При этом консультация специалиста даже в самых дешевых клиниках стоит не меньше $1,5. У людей нет на это денег.
Считается, что, если человек зарабатывает $1 в день, ему везет. Но даже этих денег на самом деле мало, так как семьи здесь многодетные. Иметь десятерых детей — обычное явление. Самая дешевая, следовательно, и самая распространенная еда — кукурузная каша грубого помола, но и ее большинство может себе позволить лишь раз в день.
О том, что воду надо кипятить, а руки после туалета — мыть, кенийцы узнают от нас. Я читаю лекции о правилах личной гигиены, о том, как надо ухаживать за детьми. И если раньше на медицинский осмотр в открытой миссионерами бесплатной начальной школе каждый день у меня уходило два-три часа, сейчас — не более часа. Помимо этого, принимаю жителей трущоб в бесплатной клинике, осматриваю ребят из детского дома. Во время последней своей поездки выезжал в районы, где люди живут прямо на свалках. Они занимаются сортировкой мусора и из него же строят дома.
Миссионерская база находится в Китале, в 370 км от столицы страны Найроби, практически на границе с Угандой. Контраст между богатыми и бедными огромен. Средние — в понимании русского человека — дома огорожены высокими заборами с колючей проволокой под напряжением. Мы живем в бедном районе, но в хороших, по кенийским меркам, условиях. Арендуем дом, где проведены электричество и вода.
Откуда у нас деньги на лекарства? Все проекты миссионеров имеют спонсоров, которые оплачивают лекарства, расходные материалы. К тому же мы рассказываем о нашей деятельности в интернете, и помочь нам финансово могут все желающие. Кое-какие инструменты и препараты приобретаем самостоятельно.
Меня часто спрашивают, почему я не помогаю в России. Я бы хотел, но заниматься благотворительностью здесь, к сожалению, сложнее. В Кении я могу взять с собой лекарства и уехать в какой-нибудь бедный район, где бесплатно принимать больных. Здесь потребуется пройти множество согласований, и не факт, что мне разрешат так сделать. Это во-первых. Во-вторых, масштабы другие — в Кении люди массово умирают от голода и болезней. С Россией это не сравнить.
Думать, что в Африке всегда жарко, — большое заблуждение. С апреля по ноябрь в Кении длится сезон дождей и ночами холодно, сыро. А так как дома в основном построены из глины, люди быстро заболевают. В эти месяцы особенно часто приходится лечить воспаление легких, бронхит, то есть респираторные заболевания.
Бывает, что на вызов выезжаю ночью. К счастью, я с криминалом не сталкивался, но некоторых миссионеров из нашей команды грабили. Преступность здесь повсеместно, но, так как мы долго работаем в одном районе, местные жители нас хорошо знают и уважают. Иногда даже сами заступаются. Тем не менее мы не выходим на улицу после семи вечера, а перед поездкой в незнакомый район договариваемся о сопровождении.
Устраивать выходные не получается, так как люди приходят со своими проблемами в любой день недели и в любое время суток. Однако во время каждого визита в Кению вместе с коллегами, а теперь и с семьей я стараюсь куда-нибудь выехать. Обычно это не национальные парки, так как там дорого, а просто красивые места на природе. Арендуем дом и живем в нем несколько дней. Например, мне особенно понравилось на озере Баринго.
В Кении очень много беспризорных детей, и 90% среди них — мальчики. Одни сбегают из-за голода и побоев, других бросают родители. Сыновья считаются обузой. Когда девочке наступает пора выходить замуж, жених выплачивает ее семье выкуп. Поэтому, если родители девочки умирают, ее забирают к себе родственники. Знают, что в дальнейшем это окупится. Недавно у нас появился реабилитационный центр на 40–50 детей, где мы содержим и пытаемся пристроить беспризорников.
Важно успеть помочь ребенку в течение одной-двух недель после того, как он оказался на улице. Иначе он наверняка станет наркоманом. Я встречал детей, нюхающих клей, в возрасте четырех-пяти лет. Они еще говорить толком не могут, а уже имеют наркотическую зависимость. Но клей здесь нюхают не для того, чтобы получить кайф. Для детей это как анестезия. Понюхал — и не чувствуешь ни холода, ни голода, ни боли от побоев. Последнее время здесь также набирают популярность галлюциногенные препараты и марихуана, но их достать сложнее.
По сравнению с Южным Суданом в Кении цветочки. Там ситуация осложняется гражданской войной, которая не прекращается уже 30 лет. После первой поездки в Кению я познакомился с миссионерами оттуда, и они попросили по возможности приехать к ним, помочь, возможно, чему-то научить. Пару раз я прилетал. Но в 2013 году военный конфликт обострился и даже миссионеры были эвакуированы. Не могу представить, что там сейчас.
В Руанде ситуация лучше. Там я тоже был. В стране работают социальные службы, детских домов мало, так как правительство поощряет, когда сирот забирают семьи, есть страховка для бедных, которая частично покрывает стоимость социальных услуг. В деревнях сложнее, чем в центральных городах страны: люди живут бедно, и доступа к бесплатной медицине у них нет. Но с Кенией это все равно не сравнится.
Среднестатистический кениец вне зависимости от достатка знает три языка: суахили, английский и язык племени. Дома он общается на языке племени, а когда выбирается в город — на суахили или английском. Английский — второй государственный язык, его учат в школах, но даже те, у кого нет денег на образование, обычно могут на нем объясняться, так как он нужен для работы и общения с «белыми». Первое время я изъяснялся на английском, потом выучил на разговорном уровне суахили. Теперь могу общаться на нем во время приема.
Во время пребывания в России без дела не сижу: надо не только зарабатывать деньги на проживание, но и суметь собрать необходимую сумму на следующую поездку. До 2018 года каждый раз приходилось искать работу заново, но вот уже полтора года тружусь в ортопедической фирме. В прошлый раз, когда я улетал в Кению на три месяца, начальник разрешил взять отпуск без сохранения заработной платы.
В последние поездки ничем серьезным не болел. Во многом потому, что стал больше беречься: после каждого пациента обрабатываю руки дезинфицирующим средством, прием веду строго в маске, еду у местных жителей не ем, воду обязательно кипячу. До этого переболел бруцеллезом, несколько раз — брюшным тифом и много раз малярией.
Прививки? От малярии ее пока нет. А от тифа она раньше помогала ненадолго. Лишь недавно я узнал, что ее усовершенствовали и защита теперь действует три года. Так что в этом году мы с женой ее сделаем. Детям нельзя: до трех лет она запрещена, а с трех до пяти делать ее можно только после консультации со специалистом.
Да, мы летаем в Кению всей семьей. У нас с Галей двое детей — дочери почти четыре года, сыну скоро исполнится два. Во время пребывания в Кении они находятся с супругой в детском доме, который открыт при миссионерской базе. Там созданы довольно неплохие условия для проживания. По крайней мере с санитарией все в порядке. Галина помогает по хозяйству, а дети общаются между собой и заводят друзей среди местных ребятишек. Некоторым кажется безрассудным наше с женой поведение, но от всего не уберечься, а находясь в Кении, мы приносим пользу. Тем более, я заметил, что в Курске сын с дочкой болеют намного чаще.
Пока планируем продолжать летать и дальше, хотя бы на время сухого сезона, то есть с ноября по апрель. В эти месяцы вероятность заразиться тем же тифом меньше. Скоро снова отправимся в дорогу!