Граф Нулин, из чужих краёв,
Где промотал он в вихре моды
Свои грядущие доходы.
Себя казать, как чудный зверь,
В Петрополь едет он теперь
С запасом фраков и жилетов,
Шляп, вееров, плащей, корсетов,
Булавок, запонок, лорнетов,
Цветных платков, чулков à jour,
С ужасной книжкою Гизота,
С тетрадью злых карикатур,
С романом новым Вальтер-Скотта,
С bon-mots парижского двора,
С последней песней Беранжера,
С мотивами Россини, Пера,
Et cetera, et cetera…
Эти строки предваряют появление «нового Тарквиния» (кстати, именно так была озаглавлена первая из двух беловых рукописей поэмы). Что бросается в глаза? Во-первых, конечно же, указание на кучу модных, как сказали бы теперь, аксессуаров, что подобало бы скорее какой-нибудь «кокетке записной ». Граф позднее даже будет консультировать Наталью Павловну:
«Как тальи носят?» — Очень низко.
Почти до... вот по этих пор.
Позвольте видеть ваш убор;
Так... рюши, банты, здесь узор;
Всё это к моде очень близко.
Во-вторых, перечисление литературных новинок заставляет комментаторов поэмы указывать, что граф без разбора «собирал всё сенсационное»: Ф.Гизо в те годы доказывал в своих «ужасных книжках» историческую оправданность революции и обреченность абсолютизма; П.Беранже выступал с сатирическими песенками (в России, кстати, их постоянно запрещали) – и рядом вполне «добропорядочный» Вальтер Скотт, который будет упомянут ещё раз:
В постеле лежа, Вальтер-Скотта
Глазами пробегает он (ох, как бы хотелось узнать, какой именно роман он читает!)
Потом будут упомянуты ещё В. Д’Арленкур (автор популярных какое-то время романтических романов, ярый сторонник Бурбонов) и один из крупнейших поэтов-романтиков Франции А. де Ламартин – в общем, всего понемножку. Можно ещё добавить и модных композиторов – широко известного и сейчас Д.Россини и прочно забытого Ф.Паэра (он и сам что-то пытается исполнять: «Хотите ли послушать прелестный водевиль? — И граф поёт »), и болтовню о французских артистах…
Конечно, такой собеседник, сыплющий комплиментами («Да, граф, извольте ж кушать».- «Я сыт и так »), мог очаровать скучающую в глуши даму.
Однако автор беспощаден. Его герой
Святую Русь бранит, дивится,
Как можно жить в её снегах,
Жалеет о Париже страх.
Показатель его реакция на слова героини о модных писателях «У нас им также подражают» :
Нет? право? так у нас умы
Уж развиваться начинают.
И совершенно беспощаден поэт к своему «герою», рассказывая о горестном для него конце любовных похождений: после того, как он,
…проклиная свой ночлег
И своенравную красотку,
В постыдный обратился бег,
- будет ещё описание утра, когда граф, «преодолев неловкий стыд и тайный гнев» , немного приободрится за завтраком:
Получаса не проходило,
Уж он и шутит очень мило,
И чуть ли снова не влюблён.
А затем вновь будет вынужден ретироваться – после появления мужа, хотя и приветствующего его:
«Эй, водки! Граф, прошу отведать:
Прислали нам издалека.
Вы с нами будете обедать?»
— Не знаю, право, я спешу. —
«И, полно, граф, я вас прошу.
Жена и я, гостям мы рады.
Нет, граф, останьтесь!»
Любезность хозяина будет отвергнута:
Но с досады
И все надежды потеряв
Упрямится печальный граф.
И отправляется восвояси…
«Тем и сказка могла бы кончиться, друзья» , - написал Пушкин. Но, вслед за поэтом, и я прибавлю «слова два».
Кое о чём мы поговорим в заключительной статье. А пока – о литературном «потомке» графа Нулина, которого, я думаю, знают все.
**************
В этом зале
Сейчас был верхолёт. Тебе он не знаком?
Надеюсь, что все узнали и фильм, и «верхолёта» в великолепном исполнении А.М.Ходурского (мне посчастливилось его и на сцене видеть). В пьесе Гладкова «Давным-давно» этот персонаж поименован «Нурин, граф». Отличие в одну букву… А вот в характерах отличий почти нет. Привожу отдельные реплики – всю сцену процитировать невозможно (в фильме эти диалоги основательно сокращены); сравните с пушкинскими строками:
- Граф Нурин!
- Прямо из Парижа!
- Ах, где он?
- Вот сюда идёт!
Лорнет к нему весьма идёт!..
- Одет картинки модной вроде.
- Узнаем новости о моде...
Похоже? По-моему, очень. Читаем дальше:
- Ах, расскажите о Париже!
- Париж тре бьен, как никогда.
Коль не дела б с наследством деда,
Туда б вернулся снова, да...
- Ах, граф, какой вы непоседа!
- Скажите, носят что сейчас?
- Какие в моде танцы нынче?..
- Какие оперы даются?
И дальше – совсем по Пушкину:
- Я вам спою куплет, хотите?
В нём ля бель Франс во всей красе...
Его поют в Париже все... (Аплодисменты. Граф поёт по-французски).
А потом будет столкновение с Ржевским, когда на вопрос о войне граф ответит:
Се дроль! Войны не будет вовсе.
По-моему, хоть я не трус,
С Европой нам нельзя тягаться...
Возможно ли - ля Франс и мы!
Нет, в мире лучшие умы
Нам не советовали б драться...
Вздор эти слухи о войне.
Се ридикюль !
- Угодно мне
Узнать, что видите смешного
В войсках российских?.. Если снова
Повторите вы эту речь,
Придётся вам себя беречь!
-Не знаю, право, что нашли вы
В моих словах?.. Готов назад
Их взять...
И Ржевский подведёт итог: «Сей франт трусливее овечки. Не стоит даже он осечки».
Мне кажется, что этот колоритнейший персонаж комедии (а затем и фильма) просто не появился бы без пушкинской поэмы. Это, конечно, ни в коей мере не плагиат: автор пьесы ставит своего героя в иные условия. Но вот нет у меня сомнений, что пушкинский граф Нулин в такой ситуации вёл бы себя так же, как «Нуг’ин г’аф» из комедии…
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь