Стиля в одежде у меня нет, поэтому я так удивилась недавно, когда подруга сказала, что у меня «изменился стиль в одежде». Нельзя изменить то, чего нет. Хотя предпочтения и любимая одежда, конечно, есть: джинсы и свитер (рубашка). Когда работала в МИДе, любила костюмы, но сейчас их в моем гардеробе нет вообще. Люблю все яркое, особенно красное – все подруги знают. А еще обожаю вышивку и кидаюсь покупать любую одежду, если на ней есть вышивка. Увидев фотографии с вчерашней встречи на Минской книжной выставке, одна читательница написала, что ее очень заинтересовал мой красный – а как же! – китайский сюртук. И я решила рассказать его историю. Потому что люблю вещи с историей и ношу их годами.
Этот красный сюртук появился в моем гардеробе 17 лет назад (да, я не стесняюсь сказать, что ношу вещь так долго), и до сих пор служит верой и правдой. Красный с золотым – все, как я люблю. Это не сразу видно, но он утепленный, стеганный изнутри, его можно носить как верхнюю одежду весной или осенью. Самое интересное в этом пиджаке – его история.
В марте 2003 года для специального выпуска петербургского журнала «Сто дорог», посвященного хобби, я сделала интервью с самой на тот момент богатой женщиной Китая Чан Лайва (Чэнь Лихуа). С тех пор ее состояние изменилось, она уже не самая богатая женщина в Китае, но неизменно находится в первой десятке. Кстати, одной из причин того, почему она покинула верхнюю строчку богатеев как раз может быть ее хобби. Она так любит мебель из красного сандалового дерева, что выстроила в Пекине (на личные деньги, само собой) огромный музей. Она так любит мебель из красного сандалового дерева, что оплачивает (из собственного, само собой, кармана) работу фабрик по производству мебели. Она сама ездила в экспедиции в труднодоступные районы Бирмы (Мьянмы) и Таиланда, чтобы добыть там лучшее дерево. Часто оно дороже золота. Но она говорит, что ценность этого дерева и изделий из него – не материальная, его главная ценность в том, что это дерево – неотъемлемая часть материальной китайской культуры. Вот на ее сохранение и восстановление (очень много было утрачено во время Культурной революции, и то, как ее семья смогла сохранить драгоценные 300-летние гардеробы из Летнего дворца – почти детективная история) она не жалеет денег. Говорит, что у нее есть много других успешных бизнесов, чтобы позволить себе заниматься сандаловым деревом и музеем себе в убыток – чисто для удовольствия.
Это была удивительная встреча – одна из тех, которая помогает полюбить Китай. Потому что в нем живут такие люди как Чан Лайва. Я совершенно уверена, что в бизнесе она жесткая, может быть, даже очень (без этого до верхних строчек списка богатеев не добраться), но когда она начинает говорить о сандаловом дереве, ее лицо меняется – становится мягким, она улыбается и даже голос ее добреет. Еще мне нравится эта история потому, что я увидела, что государство понимает ценность таких людей, как Чан Лайва, и помогает им развивать традиционную культуру, создавая условия – часто льготные, да – для ведения бизнеса. И это одна из тех вещей, которым мы у Китая можем – и, как мне кажется, должны – поучиться.
В конце нашей встречи Чан Лайва подарила мне этот самый красный сюртук. Сшит по традиционным лекалам и технологиям – тоже часть китайской культуры и традиции. А статью из «Ста дорог» о Чан Лайва можно прочитать здесь: http://www.pleska.info/istorii/voploshhennaya-sandalovaya-mechta