Доброго времени суток, с вами канал "О прошлом и настоящем". Меня зовут Евгений. Сегодняшний рассказ о взаимоотношении прапорщиков и солдат-срочников
- Шици-шици-шици, - раздалось в учебном классе. Это была общеизвестная в солдатской среде команда или тайный сигнал: "Берегись, идет офицер или прапорщик".
В аудиторию вошел старший прапорщик Шепотков (фамилии и имена в этой заметке по этическим соображениям изменены - прим.авт.).
- Так, кто тут у меня спит? - произнес он.
Но солдаты старшего призыва, могущие позволить себе подремать на политзанятии, уже как ни в чем не бывало слушали лектора, то есть меня, читающего статью из газеты "Красная звезда". Хитро прищурившись, прапорщик ушел обратно в канцелярию.
Старослужащие вновь уронили свои буйные головушки на потертые и исцарапанные парты в попытке досмотреть недавний сон о дембеле или еще какой, не знаю, мне из-за газеты не было видно. Я же продолжил читать, а пару бойцов младшего призыва, занявшие крайние к двери места на партах, продолжили сечь фишку, чтобы в любой момент опять дать скрытую команду "шици".
Статья в газете была чуть не на разворот, да еще и колонки нужно было осилить, так что лектор продолжал свое бесполезное занятие, наводящее сон и тоску. Ибо молодые втихаря строчили письма, а старые - кимарили.
Неожиданно все пошло не плану дедушек. В аудиторию ворвался то же самый старший прапорщик с криками: "Ага, Иванов спит и Петров, и Сидоров, а ну встать, слушаем теперь стоя!" Дедушки зло посмотрели на молодежь. Фишка не сработала, а значит кому-то сегодня и в душу могло прилететь.
Но засечь Шепоткова было практически невозможно. Он знал солдат как облупленных со всеми их фишками и другими секретами. Для него эта казарма была как дом родной. Каждый угол, каждый тайник, каждая щель, ничто и никто не могло он него спрятаться и скрыться. Он появлялся внезапно, крался на цыпочках вдоль стены как кот. Вот и в этот раз. Он вышел из канцелярии и пошел боком вдоль стены учебного кабинета. Засечь фишка его не могла при всем желании.
После занятия дедушки зло говорили: "Усатый таракан, пасёт и пасёт нас".
Курица не птица, прапорщик - не офицер - древняя армейская мудрость
Офицеры и прапорщики в нашей роте разделялись на две категории:
Одним было по барабану, чем занимались срочники, а другие лезли во все дырки и могли очень сильно усложнить жизнь, особенно старослужащим и дембелям. Шепотков и ротный относились ко второй категории. Еще один молоденький лейтенантик и другой прапорщик закрывались в канцелярии и не лезли в дела роты после отбоя. При них дедушки могли позволить себе выпить и даже прокачать молодежь.
Поэтому и для молодых, и для стариков служба была как зебра. День хороший, день плохой. К примеру, паренек, который только два месяца как топтал сапоги, мог спокойно спать при Шепоткове и ротном, но в другие дни такой роскоши ему не светило.
Старикам, напротив, лучше было при лояльных дежурных. Помню, как лейтенантик, который пришел к нам, наверное, после военный кафедры, проводил вечернюю поверку перед отбоем. Младший сержант из нашего взвода сел по-турецки перед строем, а сам он татарин был, и говорит: "Тащ, лейтнант, можно я так поверку проведу, устал за день в парке, ноги болят". И лейтенант разрешил! Мы стоим ржем, цирк да и только. Но вернемся к нашему хитрому старшему прапорщику.
Шепотков был грозой не только для стариков, но и для молодежи. Помню, как он нас, двух дневальных, заставил полночи наводить на централке ПХД - мыть полы с мыльной пеной до блеска. А все потому, что ему не понравилось, как мы в первый раз помыли полы. Видать, где-то разводы нашел. Рота спит, а мы, вооружившись щетками, драим центральный коридор казармы. Часа в 2 ночи вышел, удовлетворенно хмыкнул и отпустил на тумбочку досиживать смену. Второй дневальный пошел спать. Ему утром смену заканчивать.
С годами я понял, что Шепотков - все-таки был неплохой мужик и относился к нам порой по-отцовски, хотя мог и в солнышко вдарить при желании. У старшего прапорщика было любимое занятие: находить и отбирать мобильники у дедушек.
В части каким-то десятым приказом были запрещены сотовые телефоны. Естественно, они у всех были. Их прятали, брали с собой на работу, на проверках отнимали, складывали в коробку в канцелярии, потом тайком при лояльных дежурных выкрадывали. И весь этот круговорот продолжался все время.
Прятать мобильник в тумбочке или под матрацем было опасно. При проверке все это могло быть проверено, вытряхнуто и изъято до дембеля.
Мобильники обычно носили с собой в кармане кителя или штанов. Помню, как после возвращения с технической территории нас обыскивали возле парка.
Звучала команда: "Содержимое карманов в шапки". И солдаты начали вытаскивать весь свой хлам из карманов. Я отслужил уже полгода и имел право носить мобилу. Раскладушка самсунг лежала в кармане штанов, а старший прапорщик приближался. Тогда я тайком вытащил его, сунул за пазуху и бросил его внутрь белуги (нательного белья). Телефон скользнул вниз и провалился по штанине в сапог. Кирзачи, слава Богу, не прохлопывали. У кого-то тут же нашли и отобрали мобильники.
Но вот что интересно, Шепотков явно оставлял лазейку для нормальной солдатской жизни. Из этого я и заключил годами позднее, что он был нормальный мужик. Я уже писал выше, что он знал в роте каждую щель и мог разыскать и отнять что угодно и когда угодно. Так вот, длинную полку в шкафу, на которой висели бушлаты, он никогда не проверял. И здесь в рукавах, карманах сосредоточились 99% зарядных устройств от мобильных, музыкальных плейеров, фотоаппаратов, сотовых телефонов и другой техники, подпадающей под пресловутый 10 приказ.
Шепотков мог бы на раз-два лишить большую часть роты всех этих гаджетов, но он сам установил эти правила игры. Да и ротный тоже их придерживался. Бушлаты круглый год были надежной защитой личного пространства каждого солдата от офицеров и прапорщиков. В каптерке в шкафу хранить мобилы было табу. Там все регулярно проверялось. Но, кстати, дембельские альбомы, если они не содержали фоток со снарядами или другими боеприпасами, не трогали.
Спасибо за внимание. Если вам понравилась статья, поставьте палец вверх и подпишитесь на канал.