Часть третья
В больнице Алевтину на каталке увезли куда-то. Аня подождала, покрутилась там немного, но её не пустили к бабушке и отправили домой. Металась, места себе не находила, чувствовала себя виноватой. Без строгой, властной хозяйки большая квартира стала чужой и пустой. Ане было одиноко и страшно.
В начинающихся сумерках звук гонка оторвал девушку от невесёлых мыслей. Аня теперь до смерти боялась звонков. На пороге стоял незнакомый пожилой мужчина.
- Войти можно? Павел Николаевич Кузнецов, друг Алевтины Марковны, - отрекомендовался он.
Имя его Ане ничего не говорило, но она всё же отступила в сторону, впуская гостя.
- Ты не бойся, девочка. Расскажи мне всё по порядку. Я помочь постараюсь. Ах, да, Алевтина, наверное, не говорила обо мне. Я в полиции служу, сосед ваш снизу. Мне охранник сказал сегодня, что Алевтину увезла «скорая», вот я пришёл узнать, что случилось.
Ане сразу понравились его добрые и внимательные глаза. Он не осуждал, не обвинял её. Просто задавал вопросы. И она всё рассказала. И про недавний приезд матери, и как обманула охранника и провела её в квартиру, как сегодня Алевтина выбежала из кабинета мужа и…
- Я не знаю, что произошло, почему ей стало плохо, но чувствую, что виновата в этом я. – Аня беспомощно расплакалась.
- Ты себя так уж сильно не кори. Светлана твоя мать, тебя понять можно. Что ж, расскажу и я, что знаю. – Аня кивнула и приготовилась слушать.
- Мы ведь с мужем Алевтины дружили ещё со школы, крепко, по-настоящему. Он на горный факультет в МГУ поступил учиться, а я завалил экзамены, пошёл в армию. Когда вернулся, у Глеба появилась подруга Алевтина. Ох, и хороша же она была. Я влюбился в неё сразу. Мы даже ссорились с Глебом из-за неё, отбить пытался, даже подрались с ним однажды. Но Алевтина выбрала его. И правильно, между прочим, сделала. Глеб настоящий мужик, надёжный. – Павел Николаевич посмотрел на портрет друга и помолчал. – Меня взяли работать в полицию, тогда ещё милиция была, потом поступил в академию.
Глеб часто ходил в разведывательные экспедиции в поисках полезных ископаемых. Меня просил приглядеть за Алевтиной с дочкой. Света тогда уже родилась. Потом у него стало пошаливать сердце. Врал, говорил, что переутомился, а у самого порок был. Из последней экспедиции привез крупный сапфир. – Павел Николаевич снова задумался.
- Он купил его у местного жителя в каком-то селении. Тот принёс показать, что за камень. А когда узнал, испугался, что украдут, или его сочтут вором. И продал его Глебу от греха подальше. Глеб долго его хранил у себя. Говорил, что сапфир обладает магическим свойством приносить счастье и помогать при болезнях сердца.
Алевтина боялась за мужа, просила больше не ездить в экспедиции. Глеб стал преподавать в университете, занимался наукой, профессорское звание получил. Я был на его лекции однажды. Он рассказывал так о камнях, что самому захотелось всё бросить и уйти в тайгу, искать самоцветы. Студентки по нему с ума сходили. А ведь красавцем не был.
Дочь Глеб любил и баловал. Ни в чём не знала твоя мать отказа. Я тогда дело расследовал по краже ювелирных изделий. Нашел воров, многое из украденного удалось вернуть. Ювелир обрадовался и благодарил меня так, что обещал выполнить любую мою просьбу. Я рассказал Глебу. Он и попросил сделать из сапфира украшения для Алевтины ко дню её рождения.
- Сделал? – нетерпеливо спросила Аня.
- Да. Колечко и серьги. Условие было у Глеба - распилить сапфир. Говорил, крупный камень привлекать внимание будет. А маленькие не бросаются в глаза. Оправил ювелир их в белое золото. Я не знаток женских украшений, но получилось не хуже, чем в лучших Домах Европы. Алевтина всего раз в тот день рождения и надевал их. Королевой выглядела.
Глеб умер, когда Свете уже четырнадцать лет было. Алевтина переживала сильно, нелюдимая стала. Горе объединяет людей, а Алевтину со Светой, наоборот, отдалило друг от друга. Алевтина слишком замкнулась на себе, на потере мужа. А Свете тоже не хватало отцовского внимания и любви. Потому и сбежала с первым встречным парнем, думала, он заменит ей отца.
Я нашёл её в соседней области. Алевтина не давила на дочь, ждала, что одумается, сама вернётся, простила бы. Обе гордые были. Но чем дальше, тем хуже. Света запила и загуляла, а потом родила тебя. Если бы Глеб был жив, ничего этого не случилось бы.
- Так Алевтина Марковна всё знала про маму, про меня? – Удивилась Аня.
- Конечно. Потому и признала тебя сразу. Хотя, повинюсь, я против был, чтобы тебя у себя оставила. Предлагал квартиру для тебя снять. Всё время ожидал чего-то подобного. Но Алевтина тебе поверила. Думаю, она свою вину перед Светой старалась искупить. Денег она дома не держала. Так, мелочь на насущные нужды. С ума по ним не стала бы сходить. Я зайду в кабинет Глеба, с твоего позволения, а ты пока поставь чайку, - попросил вдруг Павел Николаевич.
Пока грелся чайник, Аня ставила чашки на стол, печенье, сахарницу и думала над услышанным рассказом. Теперь ей многое стало понятно. В кухню вошёл Павел Николаевич.
- Как я и предполагал, украла Светлана украшения. Знала, где Алевтина их хранила. Думаю, она не имеет представления об их стоимости. Да и нет у неё знакомых скупщиков драгоценностей. Значит, продаст задарма кому-нибудь. Говорил ведь, чтобы в банковской ячейке их хранила. Но для Алевтины украшения много значат не сами по себе, а как память. Говорила, зачем тогда охрана в доме, если прятать всё надо. Да и я, если что, рядом.
- А её посадят? Маму? – заволновалась Аня.
- Если Алевтина напишет заявление о краже, отвечать Светлане придётся. Для твоей матери, может, так и лучше, хоть пить бросит. Слишком Светлане всё легко давалось. Не ценила. А ведь это, – Павел Николаевич обвёл рукой комнату, - с большим трудом Глебу с Алевтиной досталось. Только знаю я твою бабушку, не заявит она на свою дочь. – Павел Николаевич вздохнул.
Ане понравилось, как он назвал Алевтину бабушкой. Она вспомнила, что по её вине та сейчас в больнице лежит, и что будет дальше, неизвестно, и расплакалась.
Павел Николаевич ещё немного посидел, попил чаю, расспрашивал о жизни в посёлке, о знакомых Светланы...
- Охранник видел, как твоя мать выходила из дома с пакетом, понял, что обманули вы его. Он мучился несколько дней, сказать или нет Алевтине. Сегодня всё и рассказал. Потому она и бросилась в кабинет Глеба, а когда обнаружила пропажу, случился приступ. Сейчас он тоже переживает, винит себя, что не остановил тогда Светлану.
Я завтра зайду в больницу к бабушке, успокою её. Ты пока к ней не ходи. Расплачешься, винить себя начнешь, а ей волноваться никак нельзя. Дай Бог, обойдётся, поправится.
От этих слов Аню, словно током ударило.
- Бабушка умереть может? – Испугалась она, и из глаз снова хлынули слёзы.
- Ну-ну, так уж сразу и умереть. – Павел Николаевич обнял Аню за плечи. – Не надо думать о плохом. Но дело серьёзное, скрывать не буду. Ты раньше времени не реви. Меня пустят к ней. Приду, тогда и скажу, когда тебе можно её навестить.
Павел Николаевич ушёл, а Аня долго ещё ходила из угла в угол по опустевшей квартире. Останавливалась у портрета на стене, вспоминала рассказ и другими глазами смотрела на деда, пытаясь представить его любящим отцом, влюблённым юношей и блуждающим по тайге с рюкзаком молодым геологом.
Продолжение следует