Продолжение. Начало ЗДЕСЬ
~~~~~~
... Старик развернулся и пошёл к дому. Нога всё ещё ныла, и шёл он медленно.
Обед пришлось готовить без салата из свежих овощей, как он любил. Ну что поделать – в гастроном он сегодня не попал.
Нехитро сервировав стол, Назар Петрович приготовился обедать. Щёлкнул пультом телевизора. Вообще он старался не отвлекаться от трапезы: не читал книг за столом, не смотрел телевизор, даже радио не слушал. Но правила для того и существуют, что бы хоть иногда их нарушать.
Попав на рекламу, уже хотел выключить, но тут начались региональные новости местного телеканала. Как обычно: драки, аварии, пожар. И вот тут он вспомнил утреннего мальчишку и ту мысль, что мелькнула, но не оформилась на детской площадке: «Он был на месте драки с тремя погибшими!».
От неожиданности он даже перестал жевать, задумался. Сперва решил позвонить в полицию, даже встал со стула, но сел обратно. Что-то останавливало.
«Я обещал ему не обижать, слово дал…
Но ведь и не обижаю, помочь хочу…
А нужна ли ему моя помощь? И кто сказал, что ему в полиции будет лучше?
Ну в полиции надолго его не оставят…Но он будет хотя бы сыт…
Давай звони…
А может всё-таки не стоит? — старик мысленно спорил сам с собой примеряя различные варианты действий.
После раздумий и внутренних согласований он решил поступить не по Уставу, а «по ситуации» — не звонить в полицию, а наведаться к мальцу еще раз, и потом уже решить, как поступить.
С этой мыслью он доел почти остывший суп, и пошёл вздремнуть. О второй прогулке сегодня он и не думал: нога продолжала беспокоить, впрочем, как и сердце. Но не физически, а что-то непривычное щемило внутри.
Утро следующего дня выдалось хмурое, пасмурное, о чём и предупреждала ноющая нога. Ко всему прочему старика знобило, ртуть на градуснике остановилась на отметке 38,7.
Вообще Назар Петрович отличался хорошим здоровьем. «Так и должно быть – рассуждал он – если заботиться о себе, нормально питаться и не отлёживать бока на диване».
Да и жизнь его была размеренной, спокойной в последние двадцать с лишним лет, ускоренный темп жизни его не затронул. Ведь известно – все болезни от нервов. А ему нервничать особо не приходилось.
Старик решил остаться дома, не выходить сегодня на прогулку, «погулять» на балконе. Он достал банку с мёдом, малиновым вареньем, травяные сборы - принялся лечиться. Жаропонижающее положил рядом, на тумбочку, на случай если температура станет выше. В полудрёме, сне и каких-то бредовых воспоминаниях прошёл и этот день.
Наутро следующего дня Назар Петрович чувствовал себя намного лучше, можно сказать новеньким. Так происходило всегда – он редко болел больше трёх дней, а зачастую достаточно отлежаться денёк и всё. «Гены не проведёшь – говаривал он – у меня и дед был богатырём косая сажень в плечах, и прадед жил, на здоровье, не жалуясь».
Позавтракав, он составил список продуктов и вышел в гастроном. Заглянуть в свой любимый дворик решил после покупок: покормить мальчонку нечем. Не кашу же ему тащить в баночке ей-богу?!
В магазине он набрал продуктов, сверяясь со списком. Последним пунктом был: «еда пацану». Вот тут он призадумался. А чем его накормить-то?
Вернулся в торговый зал, обошёл все стеллажи, и, не придумав ничего лучше, положил в корзинку ржаной хлеб, бутылку с лимонадом, пару бутылок питьевого йогурта. Он совершенно не представлял чем кормить тринадцатилетнего ребёнка. Его родному сыну уже почти сорок, и он давно кормит себя сам. А внука своего (может уже и внуков) Назар Петрович ни разу не видел.
Добравшись до детской площадки Назар Петрович, устало присел на скамью и позвал:
— Малой, ты тут?
Ответа, конечно же, не последовало, он и не удивился. Встал, подошёл к балкону, слегка нагнулся и сказал более тихим голосом:
— Пацан, выходи. Это я. Я не обижу. Обещаю. Я покушать принёс.
Послышалась возня - осторожно вылез мальчик. Он похудел, осунулся, и, в общем, выглядел неважно. Старик, молча, протянул ему пакет с едой. Мальчик, так же молча, взял и вопросительно взглянул исподлобья на Назара Петровича. Тот кивнул в знак согласия, и мальчик судорожно распаковав пакет, начал кушать. Назар Петрович не отвлекал. Но когда ребёнок съел половину, остановил:
— Не ешь всё сразу. Оставь на вечер. Завтра я еще принесу.
Мальчик послушно дожевал, и сложил остатки еды в пакет. И остался стоять, не зная, как ему поступить. Стояли молча, затем старик проговорил:
— Пойдём, сядем, тяжело мне долго стоять. Торопился я к тебе, даже воды не купил.
Мальчишка послушно пошёл за ним. На скамейке так же сидели безмолвно.
— Давай с тобой заключим договор, малой? Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Но только честно, без обмана. Отвечать не захочешь – молчи. Всё, что ты скажешь, дальше моих ушей не уйдёт, в полицию я тебя не сдам и никому о тебе не расскажу. Идёт?
Мальчик молчал минуты три, думал и хрипло произнёс:
— Идёт.
— Почему ты сидишь здесь?
— Мне некуда пойти.
— А где твой дом?
Молчит. Хорошо попробуем по-другому.
— Родители живы?
— Нет.
— Ты вчера кушал?
— Немного.
— А где достал? Украл?
Фраза как острая бритва полоснула мальчика по живому. Он даже пошатнулся слегка. Назару Петровичу показалось, что будь перед мальчишкой ровесник, то он непременно кинулся бы на него с кулаками.
— Нет! – почти крикнул он – на лавочке люди сидели, осталось после них. Я доел, – видно, что последняя фраза далась ему с трудом.
«Гордый!» - почему то обрадовался Назар Петрович. Обернулся – в урне были пустые пивные банки, какие-то фантики, упаковка. Но, как, ни странно, возле скамьи оказалось чисто.
— Ты прибрал после них?
— Да.
— А что же ты ел? Рыбу солёную? Орешки?
— Булку с сосиской, они не доели, и банан.
— Не густо. Тебе есть куда пойти? Может телефон, адрес знаешь? Я позвоню.
— Нет.
— Почему не хочешь в полицию?
Молчит.
— Давай я за тебя скажу? Ты был с теми людьми, которых убили в драке, ты сбежал и теперь боишься. Так? Только честно.
— Да – голос пацана дрогнул
— Ты не бойся, тебя в убийстве не обвинят. Но помогут, родных найдут.
— Нет.
Назар Петрович помолчал, и медленно произнёс:
— Ну, нет так нет. Хозяин – барин. Вот что, малой. Я домой пошёл. Завтра приду к тебе после обеда. Но к балконам больше не пойду, постучу громко по лавочке три раза, сам выходи. Принесу тебе поесть. А ты пока подумай, как дальше то будешь. Договорились?
— Да, – прошептал мальчик и помчался под балкон.
— Всё не съедай. Оставь на завтра – в след пробурчал Назар Петрович, сомневаясь впрочем, что ребёнок его послушается.
Домой он вернулся уже почти перед обедом, наспех приготовил салат, поставил вариться макароны. Но мысленно возвращался к сегодняшней встрече с мальчиком.
Недоволен был собой Назар Петрович - не так он хотел повести разговор, хотел убедить мальца пойти в полицию. Но, почему-то не смог, не справился, твёрдости не хватило. И как теперь с ним быть? Ну не подкармливать же его как дворнягу? Он же человек, в конце концов! Да еще и ребёнок. Но пока другого варианта не придумывалось.
На следующий день Назар Петрович на прогулку вышел пораньше, пожертвовав послеобеденным отдыхом. С собой он нёс старое байковое одеяло и еду. Он решительно не знал чем кормить мальчонку, поэтому купил в гастрономе одноразовую посуду и ёмкость для пищевых продуктов. Обед приготовил на двоих, половину отложив для мальчика. Нарезал хлеб и положил бутылку с водой.
Рядом с нужным двориком увидел палку, подобрал её и, дойдя, трижды постучал ею об скамью. Через несколько минут мальчик был рядом.
— Ну, здравствуй, малой.
— Здравствуйте.
— Как спалось?
Молчит, насупился.
— Вот я одеяло тебе принёс, постели. Холодно, небось? Ночи-то холодные уже, скоро осень.
— Спасибо.
— А ты не многословный. Хотя это хорошо, не люблю трепачей. Что ты делаешь весь день?
— Жду ночи.
— Что ночью делаешь?
— Выхожу погулять, ищу покушать, потом сплю.
— Ну и как? Находишь покушать-то?
— Редко. Я не хожу далеко.
— Боишься?
Не отвечает. Старик ворчал про себя: «Вот ведь упрямец! Не захочет – не ответит! Сам–то голодный, а виду не подаёт, не заискивает». И сам не понимая, почему произнёс:
— Был у меня сослуживец. Геннадий звали, Гена. Ну, мы его в шутку Крокодилом прозвали. Может, видал такой мультик?
Ему уже под сорок, а он всё не женатый ходил. Мы всё шутили над ним, что женится он на Шапокляк или на Чебурашке ушастой. Так вот парень он был высокий, под два метра росту, крепкий, силач. А боялся мышей. Представляешь?
Прознали мы об этом, и решили подшутить над ним. Нашли мышиный хвост, привязали его к нитке. И в столовой, пока он отлучался, рядом с его кружкой положили.
Вернулся он к столу, а Серёжка, прапорщик наш, незаметно нитку дёрг, хвостик подпрыгнул и исчез. Тут уж и Генка подпрыгнул, да сразу на стул и как верещит, словно баба на базаре: «Мышь! Ловите её!».
Вся столовая со смеху так и покатилась. Кто знал о нашей проделке, кто просто от вида такого смеялся. Картина-то была ещё та: двухметровый качок с погонами на плечах на стуле орёт от страха. Генка понял, что его разыграли, разбушевался, по столу рукой хрясь! И столешница пополам. Да вот неудачно ребром ладони прямо по железной кромке попал, поранился. Кровь течёт, Гена злобно смотрит на всех: не подходи – убьет.
И тут подходит к нему девчушка, лет двадцать пять от силы. И спокойно так говорит: «Геннадий Михайлович, пойдёмте я вас перевяжу. Вдруг боевая тревога, а вы раненый».
И увела, значит, его. Мы аж рты пораскрывали от удивления - так ловко ей это удалось. Оказалось, что это медичка наша новая. Лариса звать, как крысу в мультфильме. И уши у ней торчком! Не как ручки кувшина, конечно, но все, же торчали больше, чем у других.
А самое интересное то, что через три месяца поженились они! И через год Генка счастливым папашей двойни стал. Вот так, малой, бывает…
Назар Петрович замолчал. Сам не понял, что на него нахлынуло, откуда эта волна воспоминаний взялась.
— А где он сейчас?
— А? Что? – встрепенулся старик – умер он пять лет назад. Инфаркт. А Лариса хорошей женой оказалась. Утихомирила Генкин крутой нрав. Да не взяла его в оборот, как многие сопливые девчонки пытаются сделать. А тихо, с нежностью да верой растопила его.
Приезжали они ко мне на юбилей, давно уж. Сколько лет прошло, а она всё так же Геночкой его звала, и лучшие кусочки ему подкладывала. На похоронах несчастней её не было человека, уж как убивалась она по нему. Вот такие, брат, дела.
— Судьба сама знает, когда надо. Значит, положено ему так поздно жениться.
— Хм. Ты то, что знаешь о судьбе, пацан? На вот, обедай. Да гляди не съешь всё сразу. Отложи на утро. Банку оставь, завтра заберу. Ну, бывай.
И пошёл с площадки молодецким шагом, казалось ещё немного и запоёт строевую песню.
Так у них и повелось. Приходил Назар Петрович каждый день на площадку, приносил еды и рассказывал, рассказывал. И никогда не знал он заранее, о чём будет говорить. Иной раз вскрывались такие раны, что и самому себе-то сказать боялся о них, а перед мальчишкой слова лились как из рога изобилия.
А мальчик слушал. Да не из вежливости, а с интересом. И иногда выдавал своё резюме, что называется не в бровь, а в глаз.
И после бесед этих чувствовал себя Назар Петрович как после ножа хирурга: нарыв вскрыли, гной полился, боль пульсирующая, но понимание, что скоро станет легче и никогда уже не будет так больно, смягчало и давало силы терпеть.
~~~~~~
Продолжение и финал ЗДЕСЬ
~~~~~~
#кофейные романы #айгуль шарипова #семья #сверхъестественное #судьба