Пётр сидел на карнизе крыши шестнадцатиэтажного здания и смотрел в небо. Игра красок, причудливые завитки воздуха всегда привлекали его, и это ощущение полёта, когда от страха перед близким концом, сердце готово разорвать грудную клетку.
Сейчас он перешёл грань, сломав барьеры, вложенные в каждую живую клетку. Инстинкт самосохранения на клеточном уровне. Ведь всё живое старается жить и любой ценой – выжить. Ломает, как росток, продирающий асфальт на пути собственной жизни. Казалось, росток не имеет разума. Это всего лишь растение с такой же, как у человека, программой – выжить любой ценой.
Над головой медленно проплывали облака, подгоняемые лёгким ветром. Ничего их не трогало и не волновало. Бездушные скопления пара, формированные потоками воздуха в слоях атмосферы. Они, казалось, всегда жили своей жизнью – непонятной, но такой привлекательной..
Он, вздохнув, перевёл взгляд на своё мёртвое тело, лежащее внизу на асфальте с третьей стадией онкологии. Толпа уже собирались вокруг. Взвыв сиреной, примчалась машина скорой помощи. А люди собирались, обсуждая, как умер этот несчастный, лопатя причины и мотивы его безрассудства.
Куда-то спешили автомобили по городскому проспекту. Люди торопились делать свои дела, безразлично или рассеяно и случайно сталкиваясь друг с другом. Светофоры на перекрёстках кропотливо, с поразительной работоспособностью отмеряли свой цикл.
Но ему, сидящему теперь на крыше, было всё равно. Суета сует. Теперь его это больше не волновало.
Пётр повёл плечами, нервно взмахнув перепончатым крылом, и перевёл вперёд взгляд - туда, где солнце начинало цикл нового дня, украшало небосвод сиянием красок. Наличие перепончатых крыльев его не удивило и не волновало. Какая теперь разница? Хоть хвост с рогами и глазом посреди лба.
Лёжа в больничной палате он, постоянно чувствующий на себе сочувствующие взгляды, порой читал статьи в журнале, который оставил после выписки его сосед по палате.
Пётр засмеялся своим воспоминаниям. «Я выписываюсь, а ты читай. Готовься, так сказать».
Вот и всё. Закончена борьба со временем в попытках обогнать, кого-то догнать, что-то успеть, царапаясь когтями и наступая в жизнь себе на горло.
Свобода от рамок, собственной клети, смешных и надуманных законов, созданных для контроля над обществом, над человеческим сознанием. Всё должно работать циклично – как часы. И цикл сменяется циклом и повторяет другой цикл, переплетаясь и пересекаясь. Поддерживая цикл и помогая цикличности.
Как же всё это… Пётр вздохнул, закрыв глаза.
Что там говорили о жизни после смерти? Сейчас должны открыться Врата и его душа, не обременённая телесной оболочкой, должна отправиться дальше? Куда? Есть ли рай для самоубийц? Встреча родственников, обнимашки, группа поддержка с флажками и дудочками.
Или за ним должны прийти чешуйчатые твари с вилами и утащить его туда, где он будет вечно расплачиваться за содеянное?
Он ждал, отключившись от звуков, от остатков человеческих чувств. Отрешившись от всего. Времени больше для него не существовало. Всё остальное стало бесполезным грузом, пережитками прошлого, оставшееся за спиной.
День сменился вечером. Огни зажигали этот город, который теперь перестал ему быть домом. Некуда идти да и незачем. Звуки городской суеты, запахи, голоса его уже перестали волновать и раздражать.
Сумерки пурпуром окрасили небосвод, разливая краски вокруг гаснущего светила. Некий запах нервозной усталости, целей и действий проходящих мимо людей, стал более нейтрален.
Пётр ждал.
На город опустилась ночь, укрыв землю колпаком, и мир стал звучать по-другому. Запахи унылой истомы щекотали его восприятие. Ему было всё равно. Он продолжал ждать.
- Я голоден и мне холодно, - с удивлением для себя констатировал он, открыв глаза. – Может, это остатки человеческих чувств, как фантомные боли?
«Фантомные чувства» - краем губ улыбнулся он своим мыслям.
Город спал. И это был тоже цикл, который повториться снова и снова. Каждый день, год, век – бесконечность.
Взмахнув перепончатыми крыльями, будто для него это было самым естественным движением, Пётр полетел над городом, стараясь понять, куда лететь и что дальше делать.
Хорошо. Он умер и у него появились крылья. Значит, ошибались писаки из журналов, в надежде заинтересовать или напугать своих читателей. На деле получилось всё по-другому. Но и это Петру было безразлично.
И вдруг его внимание привлекло сияние и запах. Остановившись в воздухе над крышей пятиэтажки, он спикировал вниз, ориентируясь на запах и сияние.
Мужчина, уже преклонных лет, в очках сидел в кресле , в тепле своей уютной квартиры и думал.
Ночь будто бы была его временем суток. В его голове роилось множество мыслей, идей, которые он собирался воплотить. А из его груди исходило сияние.
Цепочку планов он тонким нервным почерком записывал в блокнот под своей рукой.
Пётр, зависнув перед окном, убедился, что человек, который слепо смотрел в окно перед собой, -, его не видит.
- Ожидаемо, - ухмыльнулся он.
Просочившись сквозь оконное стекло, он сел на подоконник и стал слушать мысли человека. И насыщаясь, как мурлыкающий кот, которого поглаживал хозяин. Цепочки мыслей незнакомого мужчины, логично связываясь между собой, звучали, как музыка, согревая и насыщая. И не важно было даже, о чём конкретно думал человек. В его мыслительном процессе было столько действия и жизни. Столько энергии будущих действий! И Пётр дышал и насыщался, чувствуя, как тепло разливается по его крылатому телу, наполняя его мышцы силой.
- Неужели я стал вампиром?
Неожиданная мысль, полоснув сознание, в отвращении скривила его губы.
Пётр терпеть не мог заезженные многочисленными авторами и режиссёрами страшилки о вампирах, которые так нравятся нервным молоденьким девочкам. Хотя некоторые их сюжетов были вполне динамичны.
Мужчина, излучающий сияние, визуально оставался таким же, не теряя сил и не собираясь умирать.
Словно, путник у костра, уже насытившись, Пётр обдумывал, чем же таким он стал. И что его ждёт дальше.
- Наверное, не важно. Будь что будет. Наверняка этот человек не единственный, кто может удовлетворить потребности моего странного существования.
Множество вопросов оставались без ответа. Быть может, стоит подождать чего-то или кого-то, кто сможет внести ясность и помочь разобраться. Или же он остался что-то должен этому миру и этим людям. Ведь что-то его ещё держит здесь!
Пётр понял одно, что даже после смерти физического тела, потребность насыщать свой организм в нём сохранилась. Но зачем и для чего?
___
Продолжение следует...