Однажды солнце русской поэзии, Александр наш Сергеевич Пушкин, встретил казаков, возвращавшихся после трех лет верной службы по домам. Спутник поэта спросил у одного из казаков:
— А не изменяла ли тебе жена, пока ты служил?
Казак ответил:
— Помаленьку, слышно, изменяла.
— Что ж, побьешь ты ее за это?
— А зачем ее бить? Разве я безгрешен?
— Справедливо, — согласился Пушкин и спросил у другого казака:
— А без тебя, брат, жена не родила?..
— Родила, — отвечал тот.
— А кого бог дал?
— Сына.
— Что ж ты, побьешь ее?
— Да посмотрю; коли на зиму сена припасла, так и прощу, коли нет, так побью.
...Этот забавный случай, зафиксированный самим Александром Сергеевичем и с его легкой руки превратившийся в исторический анекдот, красноречиво свидетельствует об отношении к супружеской неверности на Дону в XVIII-XIX веках.
В целом, отношение это, конечно, было критическим. В отличие от гражданского брака, физическая измена считалась проступком, и проступком серьезным. Это нашло вполне очевидное отражение в соционимике. Так, женщину, в силу каких-то обстоятельств, живущую с одним партнером без венчания, донские казаки называли "сударкой". При этом женщина, изменяющая одному партнеру с другим, была курвой, стервой, лахудрой, распутницей - привожу наиболее цензурные прозвища, о наименее цензурных вы и сами легко догадаетесь.
Эту точку зрения разделяют и этнографы, отмечающие, что порицалась не сама измена отсутствующему мужу (к внебрачным связям, в целом, относились терпимо), а одновременное наличие нескольких половых партнеров.
По обычаям донских казаков, наказать "гулящую" мог и преданный возлюбленный, и жена любого из партнеров. Как правило, обманутые прибегали к хорошо известному способу - под покровом ночи мазали ворота, стены и ставни дома изменницы дёгтем, приговаривая при этом:
- Если любишь, люби одного!
Либо "воспитывали" мордобоем:
Придет муж со службы и разгонит счастливую парочку. Причем, он или побьет зубы своему наместнику или только погрозит побить его. Супругу тоже не оставит без награды. Тем дело и кончается (1).
Любопытно, но именно станица Сиротинская, где имеет счастье проживать автор этого канала, отмечена исследователями как место, где расправы над неверными женами отличались особой, зловещей экстравагантностью. К примеру, изменниц ставили коленями на горох на целую ночь. Те, кому это наказание кажется не слишком мучительным, могут попробовать насыпать на газету горох и встать на него коленями. Ручаюсь, уже через десять минут экспериментатор испытает небывалый прилив целомудрия. Через час будет рыдать и проситься на постриг в ближайший монастырь. А к утру вообще забудет, какого он пола.
Но это еще что. Были и куда более жестокие наказания для неверных жен. Так, в нашей же станице Сиротинской изменниц привязывали на ночь на могильном кресте с завязанным над головой подолом. Сохранился даже отрывок из песни:
«Осталась рубашка Акульки одной –
Повыше колена, пониже пупка,
Грех-то весь видно,
Закрой хоть рукой,
А если не хватит –
Закрой сковородой» (2).
В других местах этот способ тоже практиковался. Иногда казаки подходили к делу с особой изобретательностью. Так, "гулящих" с задранным подолом привязывали к мельничной лопасти и крутили раз эдак несколько - чтобы неповадно было.
Бывало, неверных жен даже топили и вешали. Но такие случаи все-таки, скорее были, исключением из правил и происходили с женщинами, очень серьезно нарушившими общественные нормы поведения.
В основном же, на грехи молодой жены, в случае отсутствия мужа, смотрели «обыкновенно снисходительно»(3). Изменниц осуждали, осмеивали, наказывали, но и прощали, говоря про них покровительственно: "Что ж, она не овца - не подстелешь ей сенца!"(2).
Кстати, у Пушкина в том же эпизоде с казаками есть продолжение диалога:
— Каких лет у вас женят? — спросил поэт у казака.
— Да лет четырнадцати.
— Слишком рано, муж не сладит с женою...
Недаром все же Александр Сергеевич гений и наше все - задал вопрос не в бровь, а в глаз. Ведь действительно, казаки старались женить мальчиков пораньше, до ухода на службу. Причем невесты зачастую были старше женихов - девка постарше и родит без проблем, и работать сможет больше. А работать им приходилось ого-го - не только за себя, но и за мужа, который половину жизни проводил то в Польше, то на Кавказе, то в Финляндии.
В отсутствие мужей такие казачки - на Дону называли жалмерками - пахали и сеяли, косили и пасли скотину. Они сами принимали важные для семьи решения, отвечали за благополучие дома и хозяйства, воспитывали детей. Обладая особым статусом (не "бабы", но и не "девки"), жалмерки привыкали распоряжаться собой - и отвыкали от подчинения мужьям.
На внебрачные связи женщин-жалмерок община фактически давала негласную санкцию (3).
Общество жалело их, одиноких. Впрочем, иногда лучше было быть одной. Знаете, что ответил Пушкину казак на реплику про слишком молодого мужа, который с женой не сладит?..
— Свекор, если добр, так поможет.
Они и впрямь "помогали". Но это уже совсем другая история.
При подготовке поста использованы материалы:
- П-ов А. Улица на казачьем хуторе // Донская газета. 1873. № 24
- М.А. Рыблова."Огонь, вода и… сковорода: к вопросу о позорящих наказаниях по обычному праву донских казаков", Дикаревские чтения 13. Материалы научно-практ. конференции. Краснодар, 2007. С. 397-414.
- Номикосов С. Статистическое описание Области войска Донского. Новочеркасск, 1884. С. 320.
Еще можно почитать:
Как жили на Дону женщины, которые вообще не выходили замуж
_____________________________
- Репосты в другие соцсети строго приветствуются!
#женщина #женщины #женские истории #женское #обычаи #традиции #обычаи и традиции #казаки #казачество #донские казаки