Воскресная проповедь-толкование притчи о блудном сыне, история которого свидетельствует о крахе человека, пытающегося жить без Бога. Храм Благовещения Пресвятой Богородицы, Неделя о блудном сыне, 16 февраля 2014 года.
Вот мы ещё на одну седмицу приблизились к Великому посту, и Святая Церковь предлагает нам притчу из Евангелия от Луки, где говорится, что «у некоторого человека было два сына. И сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение» (Лк. 15, 11-12) . Под отцом здесь сокрыт Отец наш Небесный, а два сына – это всё человечество. И то, что отец разделил имение и отдал младшему сыну часть, которую он должен был наследовать, в этом действии в этой притче показывается свобода воли человека, что он может те дары, который Бог даёт человеку, употребить по-разному. Старший сын остался с отцом, и они вели совместную жизнь, то есть эта часть имения осталась под ведением отца и под его управлением. А младший решил сам, ему казалось, что так лучше, что как бы не нужная опека, какое-то сдерживание ему не нужно, он сам лучше знает. «По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну и там расточил имение свое, живя распутно» (Лк. 15, 13) . То есть он не смог управиться с имением так, чтобы его приумножить, а просто всё истратил. Так вот притча показывает, что человек, без Отца Небесного устраивая свою жизнь, приводит всё в разорение, что и мы наблюдаем. Ну, например, я каждый день с этим сталкиваюсь. Каждый день приходит некий человек, или два, или десять. В слезах, некоторые не в тридцать лет, а и в шестьдесят, бывает, и в восемьдесят, и человек плачет. Отчего? А та жизнь, которую он жил, кончилась полным крахом. И человек понимает, что надо как-то из этого выходить, он не знает, как, и понимает, что вся жизнь до того, раз привела к краху, значит, она была неправильная. Нельзя вести корабль, не имея лоцмана и не имея карты рифов, подводных течений, катастрофа обязательна. Обязательна.
Как любой мальчонка, закончивший детский дом, начинающий жизнь самостоятельно, практически неизбежно попадает в тюрьму, потому что жил под опекой, ничего не знает, как жизнь устроена. И тут же всё, что у него есть — а некоторые в результате всяких субсидий, накапливают довольно большие деньги и, конечно, на эти деньги очень много охотников — очень быстро растрачивает, и начинает нуждаться. Специальности нет, устроиться не может, а если устроится, сохранить себя на работе тоже, потому что привыкает делать что хочет: обманывать, врать бесконечно. Ну, и кому такой работник нужен? Сразу его — раз, на улицу. А на улице остаётся что? Разве только украсть, есть-то хочется. Ну, может молодой человек сутки без еды, но двое суток он уже не может, это не реально. Раз украдёт, два украдёт. Раз повезло, два повезло, ну а на третий, конечно, уже поймают, потому что он очень наивен, он даже не может спрятаться, какие-то меры предосторожности и так далее.
Вот так же и в этой притче получилось с этим младшим братом. «Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему» (Лк. 15, 14-16) . Вот даже и этой свинской пищи не давал. Эта далёкая страна — это та страна, куда уходит от Бога каждый человек. Это просто, под этой страной именуется вообще ад, а свиньи знаменуют собой бесов, которых в этом аду человек пасёт. Утучняет, утучняет свою гордость, утучняет своё тщеславие, утучняет своё сребролюбие, развивается его хамство, злоба и так далее, и так далее. Почему человек развивает в себе всякие страсти и пороки? Потому что каждая страсть человека мучает, страсть — это (одиннадцать тысяч раз уже говорил) в переводе на русский язык значит страдание. Человек страдает от собственной гордости, страдает от собственного вранья, страдает от всего того, что содержится в его душе, и даже когда он пытается удовлетворить свои страсти, это не приносит ему насыщения, но наоборот. Наоборот. Так не бывает, чтобы человек, который осуждает всех и вся, вдруг как-нибудь ко вторнику сказал: «Ну всё, наосуждался, больше не буду». Нет, это растёт без конца. Я вот в жизни встречал даже таких людей, которые не могут насытиться многоглаголанием. Когда они видят человека, любого, они сразу первую включают и начинают буксовать, и не может человек остановиться ни при каких условиях, он будет молотить, молотить, молотить, и даже если ты, когда он вдруг вздохнёт, думаешь, что пауза, всё равно не успеешь даже пальто надеть. Потому что в человеке есть страсть. И что, она его, бедного может насытить?
Я как-то рассказывал вам, может, кто и помнит... Когда я ещё служил в другом храме, я на электричке туда ездил, потому что путь туда был очень долгий, я так подгадывал электричку, что она меня подвозила в Лианозово, а там уже две остановки на автобусе, было проще. И там в мой вагон садился каждый день один человек, и как он садился, я уж не помню, на какой остановке, может, в Кунцево, может, следующая, и вот он как эту первую скорость включал и начинал молотить. И тот, кто с ним оказывался на лавке — я думал, что они были сотрудники — они вот эти все сорок пять или пятьдесят минут (сейчас не помню), его вынуждены были слушать, потому что он непрестанно говорил. А однажды я ехал в неурочный какой-то час, вагон был совершенно пустой, и я туда вошёл, потом он вошёл, и тоже началось: он говорит, говорит, говорит, я обернулся — а он один сидит, ни напротив, ни рядом, ни сзади никого нет. И он, как воспитанный, человек когда ковыряет в зубах, он прикрывает ладонью, так же и этот прикрыл рот ладонью и говорит, говорит, говорит. То есть он уже понимает, что что-то, наверное, с ним происходит, он стесняется того, что он говорит без собеседника, но он непрестанно говорит. То есть вот даже отсутствие собеседника всё равно при известном развитии этой страсти многоглаголания никак не останавливает человека, никак. Может только победить, если вступить в борьбу со страстью. Только так. А удовлетворить страсть — это невозможно.
И дальше: «Придя же в себя, сказал: «сколько наемников у отца моего избытычествуют хлебом, а я умираю от голода; встану и пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих»» (Лк. 15, 17-19) . Что с ним произошло? Пришёл в себя. Прийти в себя — это значит прийти к покаянию. Каждый человек, одержимый страстями, вообще всегда очень обидчив, потому что по совокупности всех страстей всё равно выплывает гордость. Так не бывает, чтобы в человеке была только какая-то одна страсть, бывает какая-то одна главная, но все страсти — это продукт гордости, потому что сам уход от Бога — это от гордости, ведь человек думает, что он сможет управиться с этой Вселенной без Того, Кто её создал. Это как-то очень гордо. Ну, а раз гордо, значит, и глупо, потому что каждый гордец, он ещё и дурак, ведь это совершенно не логично, только Бог знает устройство Вселенной. И вот, пришёл в себя — это пришёл в исходный момент. А исходный момент — это тот момент, когда Господь создал человека существом разумным, словесным, прекрасным, религиозным, способным и стремящимся к семейной жизни, творческим существом и так далее. Пришёл в себя. Но прийти в себя — это ещё не достаточно, нужно ещё пойти к отцу и засвидетельствовать ему, и вот он, — это самое главное, мне кажется, — понимая, что он своё достоинство как творения Божия растерял, и он согласен стать наёмником. Для того, чтобы получить хотя бы что-то. Потому что очень нуждался просто в пище.
На самом деле человек никак и ничем не может Бога заменить, хотя он каждый день изобретает какие-то суррогаты. Если современного человека как-то рассмотреть, он всё время куда-то устремляется. Человечек всё время ставит себе какие-то странные задачи. Один неглупый человечек мне (ну не мне, так в компании) сказал, что каждый человек сам кузнечик своего счастья. Это очень мне показалось смешно и очень правильно. Сначала — учиться. Маленькая задача. Не знает, зачем, потому что впереди — абстракция, неизвестно, работа у тебя будет, не будет ли. Потом — замуж, или женитьба. Замуж зачем? В основном человек ориентируется на то, что все так. А если все друг друга начинают есть живыми? А если все? Ну, наверное, так все и будут. И так далее. Для одного человека в приоритете вино, для другого — друзья, для третьего — рыбалка, для четвёртого — охота, для пятого — компьютер, для шестого — деньги разными способами, седьмой вообще просто играть на эти деньги любит, у него две задачи: первая деньги найти, а вторая их проиграть, всё; для восьмого — просто наркомания: колешься, глотаешь что-то и ждёшь, пока, наконец, возникнет передоз, и тогда морг. Кто-то какую-от карьеру делает: вот он уже начальник департамента, вот уже заместитель министра, вот он министр, и вот его уже сняли. Сколько можно работать министром. И всё равно. Спрашивается, зачем? Ответа нет. Ну, отвечают люди обычно так: «Ну, как зачем?» И вот на это «ну, как зачем» тоже нет ответа. Потому что жизнь человека вне Бога вообще не имеет никакого смысла. Что впереди у тебя? Конец твоих занятий, болезнь и смерть. Всё. Поэтому, если ты живёшь только вот этим всем земным, где бы побольше свинские рожки взять и как бы побольше набить себе живот, это не имеет никакого смысла.
И вот прийти в себя — это как раз вот вспомнить о смысле. И дальше прийти к Отцу Небесному и покаяться. «Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим»» (Лк. 15, 20-21) . Всё правильно, недостоин, а отец и целует, и обнимает. «...Сказал рабам своим: «принесите лучшую одежду и оденьте его, дайте перстень на руку его...»» — перстень, который восстанавливает его в сыновьем достоинстве — «...и обувь на ноги» (Лк. 15, 22) . Ну нам это странно, мы все в обуви ходим, а тогда, в те древние времена обувь носили только чрезвычайно богатые люди. И у нас на Руси тоже. Зимой вообще на улицу особо никто и не ходил. ««И приведите откормленного теленка и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». И начали веселиться» (Лк. 15, 23-24) . Ну как древнему объяснить, что такое райское блаженство? Только в виде пира, есть такой образ. Это не просто пир, потому что главное на этом пиру не телёнок, а радость обретения опять своего дома. Он вернулся к отцу, и отец не может сына принять как одного из наёмников. Никак. Потому что то достоинство, которое имеет человек, как бы он низко ни пал, сохраняется. Даже в звероподобном человеке, который в результате своей неправильной жизни совершенно озверел, всё равно сохраняется образ Божий как надежда на его покаяние и восстановление. Именно поэтому Церковь и против смертной казни. Если человека убить, он таким животным и умрёт, а так время, может быть, даст ему возможность покаяться и вернуться к Отцу Небесному, в Его лоно. Вот эта притча о покаянии и об истинном пути, если человек, конечно, этого пожелает, потому что мы видим, что его никто не заставлял. И никто его не ограничивал, когда он захотел уйти, и Отец Небесный выбежал ему навстречу, как только увидел, что он возвращается. В другом месте Господь говорит, что на небесах бывает об одном кающемся грешнике большая радость, чем о 99 праведниках, не имеющих нужду в покаянии. Потому что каждый человек есть драгоценность для Бога.
Очень многие люди считают себя одинокими. Даже сегодня я столкнулся с этим. Женщина говорит: «Я совсем осталась одна, у меня никого нет, папа умер, мама умерла, вот никого нет». Это почему у неё никого нет? Потому что она не знает ничего о Боге, ничего. Она не знает, что Он у неё есть. Спрашивается, а чего же она в Церковь пришла? Инстинктивно. Почему? А в этом мире деваться больше некуда. Просто некуда. И вот, придя сюда, может быть, она Его и встретит, и найдёт, потому что смысл жизни как раз вот в этой встрече, и чтобы дальнейшая жизнь после этой встречи, она была вместе с Богом. Иначе она будет такой же бессмысленной, как была и до того. И вот здесь вступает другой персонаж этой притчи. «Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: «что это такое?» Он сказал ему: «брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым». Он осердился, и не хотел войти. Отец же, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: «вот я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка». Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв, и ожил, пропадал и нашелся»» (Лк. 15, 25-32) . Этот старший брат, который не уходил от отца, ещё находится только на середине своего духовного развития. Потому что скорбеть со скорбящим мы ещё плохо-бедно, но как-то умеем, подлинное же Царство Небесное заключается в том, когда мы научимся сорадоваться с радующимися. Сочувствие в скорби человеку — это один только шаг. Значит, наше сердце уже участвует. Значит, мы уже не животные, потому что у животных не бывает сочувствия. А вот сорадоваться — это уже настоящее христианское просвещение. И отец очень ласково указывает старшему сыну на это. На что? На то, что, милый, ты завидуешь. А зависть — это сатанинский грех. Даже если ты всё делаешь правильно, это ещё ничего не значит, и Сам Господь говорил: «Если сделаете все, повеленное вам, говорите про себя, что я раб негодный есть, потому что сделал только что положено» (см. Лк. 17, 10) .
А цель духовной жизни заключается в том, чтобы каждый человек, который пошёл путём божественным, путём христианским (потому что этому пути мы научились от Христа), заключается в том, чтобы в нём, как апостол пишет в Послании к филиппийцам, были «те же чувствования, что и во Христе Иисусе» (Фил. 2, 5) . Чтобы ты не завидовал, что мне козлёнка не дали, а ему телёнка, а чтобы ты участвовал в этой радости, и чтобы ты радовался так же сильно, как и он, хотя «как и он» радоваться трудно, потому что он был в самом низу, а его опять вернули на самый верх. А этот был не в самом низу, поэтому как в другой притче: «Как ты думаешь, кто больше возлюбит господина?» — «А тот, кому простили больше» (см. Лк. 7, 41-43) . И вот это и есть то, чему мы учимся в Церкви: чтобы не осуждать, чтобы не завидовать, а учиться сорадоваться. И вот от этого радость даже земной жизни увеличивается. А если мы людей осуждаем, если мы смотрим только на их недостатки, несовершенства, то от этого ни он не станет лучше, ни мы, а только хуже. Потому что вот это осуждение не только людей друг от друга отталкивает, но оно и убивает собственную душу. Это очень опасно, потому что это развивает ту же самую гордость, которая привела к тому, что младший сын ушёл, но враг, как лев рыкающий, ходит вокруг и смотрит, кого бы поглотить. Ты остался с отцом, но это не значит, что ты в безопасности.
Очень много людей в церковь ходят по тридцать лет и находятся в величайшей опасности, потому что так ничего и не поняли, что такое христианство. И вот он уже завидует, мне козлёночка не дали, а для него телёночка. И сказано, что он осерчал. А сколько людей серчает на Отца Небесного? Кто ты, глупый, больной на всю голову червячок, чтобы топать ножкой на Творца Вселенной? Что ты, болванчик, кузнечик, что ты в этом понимаешь? Что ты можешь понять своими куриными мозгами? Ничего не можешь, поэтому хотя бы смирись и прими волю Божию, благую и всесовершенную. А когда человек осерчал на Бога, он берётся судить Самого Бога, и ситуация сразу делается по-идиотски глупой. Почему? Ну, потому что гордость оглупляет даже самых умных людей. Самый умный человек при условии гордости становится полным дураком и совершает нелепые поступки, и не видит дальше своего носа, и не может даже предположить, к чему это его приведёт. В этой притче Господь и от этого нас предостерегает. Потому что очень многие люди даже постятся себе во вред. Почему? Потому что цель поста — это достичь смирения, а большинство людей, постясь, упражняются в гордости, в превозношении, они думают, что надо вот поставить задачу, потом её выполнить, а потом про себя думать: вот у меня получилось. А потом удивляются, что-то вот не получилось? Ну, Господь, любя тебя, никогда не даст, чтобы у тебя получилось, потому что ты, как воздушный шарик, можешь лопнуть от гордости, а Господь ещё надеется, что в тебе когда-нибудь поселится смирение, ведь спасти тебя можно, только если ты достигнешь смирения. Без смирения нет спасения, как Амвросий Оптинский говорил, вот это надо нам всем выучить наизусть.