Как уже говорилось в «Хрониках Пруссии», длившееся на протяжении нескольких веков противостояние Тевтонского ордена и Великого княжества Литовского сводилось, в основном, к обмену набегами на вражеские земли. Масштабные боестолкновения по ходу этой перманентной войны происходили редко, но время от времени, все же, случались. Например, когда весной 1311 года Великий князь литовский по имени Ви́тень решил вторгнуться в Вармию.
Дополнительным стимулом для правителя литвинов и прочей жмуди служило довольно чувствительное поражение, которое он потерпел еще в 1298-м, как говориться, отправившись по шерсть, а воротившись стриженым. Из той экспедиции домой не вернулось около 800 литовских воинов.
- Как вспомню об этом, аж кушать не могу, такую личную неприязнь к этим проклятым vokiečiai испытываю! – жаловался Ви́тень приближенным. – Ну да ужо будет и на нашей улице праздник…
И вот, наконец, настало время отмщения за давнюю неудачу. Литовцам удалось собрать внушительное по меркам того времени и места действий войско – 4 тысячи человек. И за неделю до Пасхи, в Пальмовое (по-нашему Вербное) воскресенье они обрушились на владения Вармийского епископа, предавая все на своем пути огню и мечу. По свидетельству известного хрониста Петра из Дусбурга, за пределами за́мка и укреплений столицы автономии – Гейльсберга не осталось ничего, что не было бы сожжено, захвачено или убито.
«В этой и предыдущей войне он нанес великий ущерб церквам, церковному облачению и сосудам, служителям и святыням церковным, и помимо прочей добычи, которая была весьма велика, он увел с собой более 1200 пленных христиан», - сообщает летописец.
По другим данным, полонян было еще больше – 1300 голов. Но в любом случае добыча оказалась велика и обильна, и жутко довольные участники набега не спеша двинулись в обратный путь. Знай литовцы, что на них уже движется ускоренным маршем сам Великий комтур Тевтонского ордена, славный рыцарь Генрих фон Плоцке, наверняка предпочли бы ускориться. Однако, будучи на сей счет в полном неведении, решили отдохнуть в окрестностях прусской деревушки Воплаукен. Хорошо хоть, не поленились оборудовать лагерь, окружив его засеками.
Отмщенный Ви́тень, налакавшись хмельного меда на устроенной очередной пирушке, встал из-за стола, чтобы опорожнить мочевой пузырь, а потом решил малость покуражиться, приказав привести к шатру пленных.
- Ну, и где ваш всемогущий Бог? – глумливо вопрошал князь понуро стоявших перед ним связанных христиан. – Почему не помогает вам, как наши боги помогли нам ныне и в другой раз? Чего молчите-то, языки проглотили?
Но пленники лишь вздыхали да плакали, хотя кое-кто из них тайком сжимал кулаки, стараясь не показать пылавшую в глазах ненависть к хулителю.
Между тем фон Плоцке почти настиг неприятеля. Ядро его войска составляли, конечно, орденские братья-рыцари, которых, по разным данным, насчитывалось от 80 до 150. Тут были хоругви комтурств Рагнит и Пройсиш-Холланд, коменданта Инстербурга, а также Святого Георгия и Святой Марии. Всего же, считая полубратьев, кнехтов и примкнувших к тевтонцам прусских ополченцев, численность преследователей можно оценить в 2 800 – 3 000 мечей.
Утром 7 апреля тевтонский авангард, которым командовал Гюнтер фон Арнштайн, комтур замка Христбург, обнаружил вражеский лагерь и, не дожидаясь подхода главных сил, устремился в атаку на него. Однако литовские часовые не дремали, вовремя подняли тревогу, и нападавших встретили целыми тучами стрел и дротиков. Попытка штурма провалилась, потерявший от 40 до 60 человек убитыми фон Арнштайн отступил, но сделал это очень грамотно, в свою очередь принявшись усиленно обстреливать противника из луков и арбалетов, не позволяя выйти из лагеря и броситься в преследование.
Если бы литовцы смогли это сделать, участь авангарда наверняка была бы печальной, да и фон Плоцке, лишившемуся значительной части своего войска, потом пришлось бы туго. А так он, вовремя подоспев на поле боя, быстро произвел необходимые перестроения и предпринял повторный штурм.
Надо сказать, появление такого количества тевтонцев произвело на воинов Ви́теня, мягко выражаясь, удручающее впечатление. Проще говоря, литвины запаниковали.
«…когда они увидели, что братья со своим стягом и великим множеством ратников идут за ними, то обуял их ужас, и так затрепетало сердце их, что у них не было более сил оказывать сопротивление; вот почему как бы во мгновение ока, бросив оружие, все они обратились в бегство», - подтверждает Петр из Дусбурга.
Засеки остались практически без защиты, к тому же, последовал неожиданный удар изнутри лагеря: видя, что орден одолевает, пленные (даже женщины) внезапно набросились на своих конвоиров и перебили почти всех голыми руками и подручными средствами. Немногие уцелевшие бросились вслед за своими еще ранее утекшими собратьями. Великий князь Литовский чудом избежал гибели, ускакав сам-четверт на резвых конях. Остальные литвины – кто не пал от тевтонских мечей и не утонул, пытаясь переплыть реку - разбежались по лесам, впоследствии умерев с голоду или, как говорил летописец, «повесившись с тоски». Если судить по хронике Николая фон Ерошина, трофеями победителей стали 2 800 лошадей, хозяева которых пали в битве. А вообще, число погибших участников набега могло достигать 3 000. Тевтонские потери не известны, но без сомнения они были значительно меньше. В память о славной победе (и наверняка восхищенный действиями отважных пленниц) орден потом основал в Торне женский монастырь, пожаловав ему богатые дары.
В очередной раз крупно опростоволосившись, незадачливый Ви́тень впал в глубокую депрессию. Тевтонцы же перехватив инициативу в войне, в том же году организовали два крупных похода в Литву.
Сначала вновь отличился Генрих фон Плоцке. Почти сразу после битвы под Воплаукеном, пользуясь тем, что имел под рукой уже собранное и, к тому же, успевшее вкусить сладость победы войско, он отправился в набег на Гродно, однако по дороге туда орденские разведчики сумели захватить четверых литовских шпионов, шнырявших в пограничье. Трое из них упорно молчали на допросах и умерли под пытками. Последний же, не выдержав мучений, дал важные сведения: в волости Сальсеникка (в современных ориентирах – город Шальчининкай на юго-востоке Литвы) готовится великокняжеская охота и никто не ждет нападения. Тогда Великий комтур повернул на север, захватил врасплох и перебил 500 егерей, расставлявших сети для огромного загона, после чего переправился через Мемель (Неман). Дюжина орденских братьев с 2 000 кнехтов остались охранять корабли. Остальные же принялись усиленно опустошать округу, 24 апреля, в день святых мучеников Прокесса и Мартиниана (и без сомнения, во славу их) побили местного народу без счета, сожгли целый ряд деревень и три за́мка, после чего благополучно улизнули обратно за Мемель с «огромнейшей добычей» и 700 пленных.
Затем наступившим летом молодой комтур Бранденбурга – Гебхард фон Мансфельд, сколотив полуторатысячный конный отряд, налетел на жемайтскую волость Пограуда, разорил ее дотла и освободил множество пленников-христиан.
До конца года тевтонцами было также предпринято еще несколько мелких, но неизменно удачных рейдов. Закрепляя достигнутый успех, орден в 1313-м обустроил на границе с ВКЛ свой новый «бург» Христмемель (теперь там западнолитовская деревня Скирснемуне). Генрих фон Плоцке, ставший в 1312 году маршалом ордена, через восемь лет был убит в несчастливом для тевтонцев сражении под Медниками.
Что до битвы под Воплаукеном, то в честь нее был воздвигнут монумент, который до сих пор стоит в леске́ посреди обширного поля к северу от польской деревни Воплавки Варминско-Мазурского воеводства.