Повесть "Зоя" 70
- Ты куда Зою подевал? – Евдокия повысила голос. Подошла к мужу, убрала его руки от лица. Посмотрела ему в глаза.
- А она там осталась, у поляка своего. Она там нужнее. Чего стыд свой домой тащить?
- Да как же так, Гришенька? – запричитала Евдокия. – Вот прям так и оставил незамужнюю? Судачить начнут…
- А ещё не начали? – заорал Григорий во всё горло.
И сразу затих, словно испугался своего голоса.
Евдокия задрожала, опустилась на стул. Долго не могла унять свою дрожь.
Григорий Филиппович продолжил, но уже тише:
- И не вздумай ходить к ней, и её к нам не пускай. Она добровольно осталась в семье шляхтичей. Забудь про неё, Дунечка.
Голос мужа стал более ласковым.
А Евдокия тихо-тихо ответила ему:
- Да как же я забуду-то её. Она же мне как кровиночка. Я же её с малых лет воспитала. Вот как забыть? Из сердца вырвать? Так ведь живая же, нельзя так, Гришенька.
- Так не ты ли её сама туда отпускать начала раньше меня? Не ты ли попустила и сделала её слишком вольной? Мне даже страшно представить, что ещё вы от меня скрыли. Выбирай сейчас, Евдокия: или ты остаёшься со мной, или вслед за Зоей пойдёшь к Левандовски. У них места всем хватит.
Сердце Евдокии Степановны разрывалось.
- Да как же я от тебя уйду, Гришенька? – проговорила она, и еле слышно прошептала, словно и не хотела, чтобы муж услышал. - Ребёночек у нас будет.
А потом громко крикнула:
- Но с Зоей видеться ты мне не запретишь! Вот хоть что делай. Захочу и пойду к ней.
Григорий ошарашенно уставился на жену, потом медленно опустил глаза на живот.
Встал перед женой на колени. Обнял её за талию, приложил голову к животу, прошептал:
- Спасибо, Господи, а я-то думал, что совсем ты забыл про меня. Думал я, что нет у меня больше детей. А тут вот…
Григорий расстегнул пуговицы халата жены. Прикоснулся губами к животу.
- Спасибо тебе, Дунечка, спасибо родная за это счастье. Бедненькая ты моя, сколько крови я тебе попортил. А ведь ты смогла, Дунечка! Смогла принять мою любовь, поверила в неё. Прости меня родная…
Григорий продолжал покрывать поцелуями живот жены. Слёзы Евдокии капали мужу на голову. И счастье, и душевная боль одновременно переполняли её. Внутри всё колотилось, клокотало. А на лице сияла улыбка.
***
Пани Анна сидела в своей комнате. Вспоминала события минувшего вечера. Как же ей было стыдно за то, что позволила отцу Зои успокаивать себя, за то, что уткнулась в его плечо. Она до сих пор чувствовала на себе его руки, его объятья и ненавидела себя за это.
- А если бы в это время вернулся Герман и увидел меня на полу в объятьях другого мужчины, что он подумал бы? – шептала Анна. – Нужно срочно снять с себя эту одежду. Выбросить её! Чтобы и духа не осталось от этого мужика.
Анна начала срывать с себя одежду, пока полностью не обнажилась. Тогда она взяла ножницы и стала разрезать свои вещи на мелкие кусочки.
- Герман, любимый, прости, что позволила дотронуться до себя другому. Он только до одежды дотрагивался. Я всё-всё выброшу, любимый. Хочешь, я ещё вещи Густава выброшу? Мне же нужно освободить место для твоей одежды. Ты же вернёшься скоро, Григорий Филиппович так сказал. Ой, и что же я раньше не освободила шкаф?
Анна вытащила из шкафа все вещи Густава и тоже порезала их на кусочки. За этим делом она и не заметила, как наступило утро.
Приглашаю почитать полностью опубликованный рассказ "Бобриха"