*по версии “Америкэн Бук Ревю” + мои комментарии
Рейтинг American Book Review такой интересный, что я приведу здесь восемь примеров, которые отобрала как наиболее узнаваемые, а значит, способные вызвать отклик читателей.
Концовка для произведения, как мне кажется, ещё важнее начала. Ведь мы не бросаем книгу, если нас не заинтересовало первое предложение? Мы не судим по нему о содержании книги в целом. Снисходительный читатель может «проглотить» первое предложение, первую страницу, даже первые страниц десять – и всё ещё надеяться, что вот-вот «войдёт во вкус». Так что у писателя есть время на «разбег».
Концовка – дело более ответственное. Здесь уже пан или пропал. Именно эта фраза останется послевкусием от прочитанного. Вот с чем оставляли нас признанные мастера:
Он любил Большого Брата. (Джордж Оруэлл, «1984»)
Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже невозможно было определить, кто есть кто. (Джордж Оруэлл, «Скотный двор»)
Оруэлл попал в оба рейтинга (Первых и Последних фраз), во второй – дважды. И заслуженно. Заметьте, к финалу и «1984», и «Скотного двора» происходит окончательная, необратимая метаморфоза. Причём в отрицательную сторону. Зло побеждает. Возникает ещё один оруэллский образ: «сапог, топчущий лицо человека». Даже если человек – это трудолюбивое животное ;)
Во фразе про Большого Брата вообще нет ничего негативного. Наоборот: «любил». А у читателя холодок по спине пробегает. Со «Скотным двором» не так жутко: там было понятно, к чему дело шло. И всё равно мощно.
– Как собака! – прошептал он так, словно его позору предстояло его пережить. (Франц Кафка «Процесс»)
И Кафка попал в оба рейтинга. Уж очень яркая концовка. Весь «Процесс» – история унижения, уничижения, убийства человека. Страх и боль за то, что происходит с человечеством. Писался роман в годы Первой мировой. Сравните со строфой из стиха Мережковского:
Когда б Он был меж вас и видел,
Чего достиг ваш славный век:
Как брата брат возненавидел,
Как опозорен человек,
И если б здесь в блестящем храме
“Христос Воскрес” Он услыхал,
Какими б горькими слезами
Перед толпой Он зарыдал!
Я бродил среди могил под этим добрым небом; смотрел на мотыльков, носившихся в вереске и колокольчиках, прислушивался к мягкому дыханию ветра в траве – и дивился, как это вообразилось людям, что может быть немирным сон у тех, кто спит в этой мирной земле. (Эмили Бронте «Грозовой Перевал»)
Выдохнем после Кафки. Да и после «Грозового Перевала», если Вы помните его содержание. Вечные грозы, ветра, бушующие страсти – природные и человеческие, ярость, крики, слёзы! Потом такая концовка: тишь-гладь и божья благодать. Это как выйти из комнаты страха на улицу, а там – парк аттракционов и море весёлых людей, или как проснуться от ночного кошмара и увидеть, что за окном уже светло, и, вообще, нет поводов для беспокойства. Сила контраста.
Завтра я подумаю, как вернуть его обратно. Ведь завтра – новый день. (Маргарет Митчелл «Унесённые ветром»)
Я не могла не упомянуть эту фразу. Я лично поставила бы её на первое место в таком рейтинге. Неунывающая, сильная духом Скарлетт. Как в известном высказывании, «пессимист видит в любом шансе катастрофу, а оптимист – шанс в любой катастрофе». Скарлетт только что пережила катастрофу, но мы верим, что она не побеждена, что она будет стараться наладить свою жизнь – и сам процесс «налаживания» будет для неё смыслом жизни.
Она долго жила, обманываясь по поводу своей любви к Эшли. Теперь она будет жить, обманываясь по поводу возвращения Ретта. Но будет жить.
Старику снились львы. (Эрнест Хемингуэй «Старик и море»)
Этот старик похож на Скарлетт, ну, или Скарлетт на него – как угодно: они не сдаются. Старик вернулся домой еле живой, но уже решил, что снова выйдет в море. Стихии, бушевавшие в нём смолоду, не утихли. Он отдохнёт – и снова «в бой». После всего пережитого накануне в море ему могли сниться именно львы. Он сам – лев.
После его смерти всё пошло у меня гладко. Но как бы я хотел, чтобы существовал тот, кому я мог бы выразить всю свою горечь. (Грэм Грин «Тихий американец»)
Счастье – нет, не счастье, а благополучие – главного героя приходит после его победы над соперником. Но герой опустошён, поэтому чистой радости и счастья ему уже не видать. Проблема в том, что соперник был, в общем, неплохим парнем, но непоправимо, навсегда заблуждавшемся по самым что ни на есть главным вопросам. Всё вышло как нельзя лучше для героя, но он заплатил за свою победу слишком высокую цену: отказался от мира в душе, от согласия с собой. Непростая история. Читайте мою статью "Грин-карта локальных войн", там есть и об этом произведении.
Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, - но теперешний рассказ наш окончен. (Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание»)
Минутка патриотизма.
На этой высокой ноте позвольте закончить.
Кто владеет языками, может ознакомиться с полным списком (там целых 100 пунктов).
Читайте также "Лучше первые фразы художественных произведений" и
"10 самых ярких концовок произведений из школьной программы"