Рассказ основан на реальных событиях.
Намедни встретил старинного сослуживца.
« Иванович» - как звали мы его тогда, еще в прошлой, военной жизни, по отчеству. В середине лихих девяностых годов.
Крепкий, высокий майор, с двумя орденами Красной звезды на парадном мундире. Выпускник Самаркандского военного автомобильного училища. Толковый специалист. Воин -интернационалист.
Он постарше меня на пяток лет и хлебнуть в Афганистане лиха ему пришлось по полной.
Рассказывал про войну - мало, как почти все люди, которые реально воевали. Знал от общих знакомых, что водил колонны наливников. Там, за речкой. Дважды горел, контужен.
По характеру спокоен и равнодушен, как и все люди обладающие недюжинной физической силой. Этакий русский медведь, добродушный и которого невозможно вывести из терпения.
Оказалось, что можно. Если плюнуть в душу.
Встретил его в кооперативных гаражах. Которые вместе строили, когда то. Когда я служил в этом Подмосковном гарнизоне.
Встретил и не узнал.
Из добродушного крепкого и слегка заплывшего жирком медведя, на меня шел волк одиночка, с упрямым немигающим взглядом.
Высокий, мускулистый, в теле ни капли жира. Как тренированный боксер полутяжелого веса. Только седой весь, как лунь.
Искренно обрадовался, встретив меня. По братски обнялись.
« Как Иванович»? « Нормально. И там есть люди. И больше чем на воле» - сказал и пошел дальше. Видно не хотел бередить душу воспоминаниями.
« Да он месяц назад вернулся от Хозяина. Видно не освоился еще» - пояснил подошедший сосед.
Я давно не видел Ивановича и был не в курсе событий.
Помню конец девяностых годов.
Шло массовое сокращение Российской армии или совращение всей страны. Или – Россиянской, как говаривал вечно пьяный Президент, некогда Великой державы. Или убийство. Добивали остатки прославленных советских воинских соединений.
Вместе с людьми.
Автомобильную и инженерную технику продавали каким то ушлым дядям целыми колоннами, бронетанковую тысячами резали автогеном на куски на танкоремонтных заводишках, под неусыпным взором всяких Западных комиссий.
Авиацию вообще просто убивали. Это убийство и сердюковские реформы до сих пор отрыгивается России многочисленными авиакатастрофами.
Не нужны были демократической России прошедшие горнило войны боевые офицеры.
И знали много и вопросы неугодные задавали. И за себя и за страну могли постоять.
Зачем такие?
Лучше зеленые пацаны сопливые, их и припугнуть можно и наорать матом.
Не ответят. И в морду не дадут за оскорбление – обиженно промолчат.
Сколько их погибло потом, - защищая Родину.
Исправляя огрехи бездумных политиков.
Вечная память им, не до любившим и не родившим сына.
Я, молча и терпеливо добивал свои двадцать календарных лет до пенсии и если и огрызался, то только в случае только из ряда вон выходящего.
Да и командование, зная мой прескверный характер и упрямство, старалось меня не трогать без особой нужды.
Ивановичу терять было нечего.
И пенсия максимальная и место работы ему держали в охране автосалона.
Довело его в один прекрасный момент доблестное командование дивизии, послал он их на плацу, во время строевого смотра, открытым текстом и был уволен. За три дня.
Выбросили его как ненужный хлам на свалку жизни.
Устроился он в охрану и зажил спокойной жизнью.
Сутки трое и гуляй рванина. Время есть и на дачу и рыбалку. Первая стадия военного пенсионера, пока здоровья хватает – « Водка, лодка и молодка». А там он выдал дочку замуж и стал жить поживать и внуков воспитывать. Что еще надо мужчине, чтобы встретить сытую старость?
Знал его всю семью, включая зятя. Тот еще крендель. Москва то вот она – рядом, считай под боком.
« Иномарки, проститутки» - как в известной песни.
И политики всех мастей и раскрасок.
Затянула к себе в постель и его – грязная девка Политика.
Начинал рядовым раздатчиком листовок и буклетов. Смышленый оказался в этом деле. Потихоньку долез и вверх, а там и помощником депутата Государственной Думы России. Подружился и известными либералами и демократами. Под лег шнырем под них. Им такие нужны, прилежные исполнители- готовые на все.
Уже и тещу за человека не считает и на Ивановича не смотрит.
А что смотреть – "Сапог, Солдафон и Вояка".
А он соль земли Русской, известный демократ. Можно сказать.
А человек он был дрянь. Даже в армии не служил срочную службу.
Маменька ему купила – желтый билет. Писался он по ночам – энурез значит у мальчика. Так написали.
А была эта дрянь по существу – либеральным фашистом.
Даже не неонацистом, это подразумевает, хоть какое - то единство с народом страны. А просто – тем мелким человечишкой, который в стае шакалов, якобы чувствовал себя – волком. Который своим лаем, заставляет считаться с ним. Пустым лаем. С его – либеральными ценностями.
Свобода, Равенство, Братство- эти слова вскружили ему голову, но он прекрасно знал, что эти лозунги работают, только тогда , когда ты сам богат и успешен. На фоне неудачников жизни, ползающих на коленях за подаянием.
Только эти заповеди и призывы распространялись исключительно на круг избранных. Таких как он, как он думал.. Исключительно. Вкусно кушать, сладко спать и спорить о демократических ценностях, при это ничего не делать для собственного народа.
При этом беззаботно и весело жить за счет всяческих Западных фондов. Жируя, в нищей стране. Оскорбляя к серости и никчемности обездоленный народ. Великий народ, той страны который по ряде причин не смог освоиться в диком капитализме и не принял западные ценности.
Народ он считал просто быдлом, средством для достижения своих никчемных политических и тщеславных целей.
А выпить водочки и покушать сладко любил.
Особенно за Ивановича счет. Приобщился видно за политиками объедки подъедать на лету.
Осень выдалась в тот год ранняя и холодная.
Зачастили дожди, так что не забалуешься на даче. Иванович олигархом никогда не был и дворцов на Лазурном берегу Франции не имел.
А небольшой дачный домик продувался насквозь, в дачном кооперативе. Так что отмечали семейный юбилей дома в скромной двухкомнатной квартире.
За окном беспощадно поливал холодный дождь, а на кухне было тепло и приветливо. Празднично накрытый стол, напитки, закуски – хорошо сидим. Зять любимый явно чурался и брезговал общества пенсионеров.
Ему и там было, не по его демократическим принципам.
" А стол то какой? Дрянь! Где экологически чистые продукты? Один жир и холестерин.Мясо, рыба жаренные. А где высокая кухня?
Мы тут по на семинар ездили в Европу, вот где культура и кухня. А у вас - деревня лапотная".
Напившись, начал зло куражиться – « Людям стыдно признаться кто родственники жены? Одна курица тридцать лет горшки в детском саду мыла.
А папа – алкаш.
Сколько людей в Афгане ты лично убил? Море. Мокрушник.
Да что вы вообще туда полезли? В независимую страну.
Зачем?
Народ убийцы – всю жизнь кого - то убивают» - весело скалясь, похабничал зять.
Иванович молча встал и вышел в соседнею комнату.
Открыл сейф, достал старую тулку бескурковку. Охотничье ружье, доставшееся ему еще от деда. Зарядил картечью. Охотником он и не был никогда, а после крови Афганистана вообще старался не стрелять.
Вернулся, направил стол в сторону зятя – « Заткнись щенок! Ты в душу моим погибшим товарищам плюнул».
Перед глазами пронеслись глаза погибших. Горящие наливники, искореженный УРАЛ с оторванным фугасом задним мостом и останки сгоревшего заживо водителя, задыхающихся людей в тоннеле на перевале Саланг,горящий и взрывающий полевой трубопровод с горючим..
« Да я и тебе в морду плюну – душегуб. После войны ты оппозицию душил в Таджикистане. Братьев моих, они западную культуру несли азиатом. А вы их танками. Суки. Ненавижу вас всех - совков».
Иванович хотел сказать ему о культуре поведения полевых командиров оппозиции, о зарезанных беременных женщинах, чьи мужья воевали в рядах правительственной армии . Про труппы мирного населения в городах и кишлаках. С распоротыми животами.
Про резню русских и украинцев – строителей на Нурекской и Сангтудинской ГЭС. Про беженцев, которые бросали все нажитое добро и бежали. Но стоял молча. Все равно не поймет.
Зять сидел, вальяжно развалившись, и весело смеялся. Налил себе стопку водки, с кряком выпил, закусил селедочкой смачно, с полукольцом лука, закурил и плюнул с презрением ему в лицо.
Взял ружье за ствол навел себе на лицо – « Стреляй быдло. Тебе даже в меня выстрелить страшно. Убожество».
Выстрел дуплетом, словно кувалдой вбил демократа в стенку, разметав его мозги по всему потолку.
Федеральный судья, известный как борец с несправедливостью, учитывая, общественную опасность подсудимого и мнение демократической общественности, тяжесть содеянного, впаял ему максимальный срок наказания.
Не помогло два боевых ордена, контузия и лечение в психоневрологическом интернате после Афганистана.
Вины Иванович своей не признал, только вымолвил после вынесения приговора – "Давно его надо было подонка".
Вернулся через семь лет – от звонка до звонка.
Постаревшим, худым, но не сломленным.
И еще больше уверенным в правоте своего поступка.
Игорь Донской
Опубликовано с согласия автора