Рассказ "Платок".
***
Огромный чёрный джип остановился у покосившихся кованых ворот. Молодой мужчина в короткой кожаной куртке и чёрных перчатках вышел из машины и, дав указания водителю, быстрым шагом направился прямо по дорожке. Он шёл, часто оглядываясь, пытаясь найти кого-то.
Одинокий прохожий с удивлением посматривал на парня. Вдруг он остановился, поднял воротник и громко сказал:
- Привет, мам. Вот я и пришёл.
Две одинокие берёзы вдалеке на краю оврага зашумели на ветру, перебирая жёлтыми листьями: "Пришёл".
Володя почувствовал эту тишину всем телом и запрокинул голову к небу. Облака. Белые. Ватные. Они уплывали дальше, не замечая его на этом пятачке земли. Слёз не было. Был комок. Тягучий и разрастающийся.
- Володька? - услышал молодой человек за спиной и обернулся.
- Дед Егор. Здравствуй. Я.
Маслов Егор Анатольевич ютился у брата по соседству с Трошкиными, когда Володька был совсем маленьким. Всю свою жизнь мужчина потом работал на кладбище. Война отняла у него ровно половину ноги по колено, начертило на лице глубокие борозды. Егор Анатольевич сторонился людей, надвигал всё ниже кепку и на людях мало появлялся. А здесь все в своём горе и на рабочих внимания не обращают, вот и приработался и здесь же остался жить в каморке.
- А чего это ты тут? Годовщина два месяца назад была?
- Я..., - Владимир замолчал и не знал что ответить.
- На похороны семь лет назад не приехал, а сейчас то чего? У сестры был?
- Нет, у Ритки не был.
- Всё дела, дед Егор, де-ла, - повторил протяжно молодой человек.
- Дела! Вот и у меня дела, я пойду, - деловито переваливаясь, дед поплёлся со своим ведром в руках дальше.
Владимир сел на скамейку. Молча стал смотреть на памятник, разглядывая фотографию. Мать и здесь была в том самом платке. Синий. С алыми крапинками цветов. Володька любил этот платок. Он был для него в детстве путеводной звездой. Всегда и везде. Платок. Он был единым целым с матерью. И пах ею, когда она его обнимала и прижимала к себе.
***
Когда Володьке исполнилось шесть лет. Мать взяла его с собой на ярмарку, купить тулуп в школу и шапку по размеру. Отцова была мальчишке слишком большой и слишком потёртой.
Володька цеплялся за подол материной юбки и тянул её вниз.
- Сынок, не тяни, - просила мать.
- Я боюсь потеряться. Народу много, - оправдывался сын.
- А ты на платок смотри, если потеряешься, то повыше заберись и увидишь. Я на месте стоять буду. Платок у меня заметный.
Володька успокоился и отпустил подол. Мать ходила от прилавка к прилавку и торговалась. Володька тоже во все глаза дивился, рассматривая разнообразные товары. Засмотрелся. Хлоп - хлоп глазами. Нет матери. Хотел испугаться. Потом вспомнил про платок и полез на стог у конюшни. Стоит мать. Платок и, правда, заметный. Осматривается. Володька слез со стога и бежать.
- Нашёлся? - прижимая к себе, ласкала мать, - пойдём, шапку видела недорого.
***
- Так и сидишь? - Володя открыл глаза. Егор Анатольевич возвращался назад. Он оставил тару у калитки и сел с молодым человеком рядом.
- Сниться стала, словно уплывает от меня вдаль и платок синий её манит меня. Ни спать, ни есть не могу. Платок перед глазами. Вот и пришёл. Может, простит.
Берёзы на краю оврага снова зашумели: "Простит, простит".
- Э-э, - дед Егор хотел было хлопнуть юношу по коленке, но сдержался. - Похоронили её в платке том. Ты себя прости. Она что, ей сейчас всё равно. А у тебя душа болит. Видимо взрослый ты стал. Это хорошо. Береги себя. Поговори с ней, очисти душу, а я пойду, дела.
Володька кивнул и хотел уже закрыть глаза.
- А к Ритке заскочи. Она на последние деньги тянула памятник этот, оградку видишь какую поставила.
- Дед Егор, передай ей это, я поеду сейчас, - Володька достал бумажник и вынул все наличные деньги. - Передай, пожалуйста, стыдно мне.
- Нет, сынок, сам. Я тут не проводник. Брат с сестрой видеться должны. Пусть пять минут, но рада будет она. Зла на тебя не держит. Она на мать сильно походить стала.
Владимир ещё немного постоял и ушёл.
Старшая сестра и, правда, стала с возрастом походить на мать. Володя немного замялся на пороге. Платок. Синий. В крапинку.
- Володька, родненький, - кинулась она к нему и обняла. Сжала, что было сил и покатились по кожаной куртке тихие слезинки.
За столом немного поговорили. Владимир засобирался, оставил денег, хотя сестра не желала брать.
- Рит, а платок этот у тебя откуда?
- Так матери платок этот. Два было таких. Один она носила, а второй только на ярмарку надевала, - сестра с надеждой смотрела на брата. - Ты приезжай чаще. На рыбалку с Колькой сходите.
- Дела, Рита, дела всё. Бизнес в гору пошёл. Если денег нужно, ты не стесняйся. Я помогу.
- В гору - это хорошо. Главное не с горы. Да, что я. Детей жалко. Школу у нас закрыли. В райцентр возим. Фельдшер в том году уехала в город с мужем. За сыновей боязно. А я...
- А со мной не хочешь?
- Ой, нет, Володенька, мы здесь привыкшие. Ты знай, что мы у тебя есть, и всегда тебе рады, а остальное - дело наживное.
На обратном пути мелькали в окне автомобиля деревья. Ранняя осень красила всё вокруг. Среди ёлок то и дело Володе казалось, что уходит от него мать или сестра уже не различишь и мелькал синий платок.
Через неделю Володе позвонил Николай, муж Риты, и сообщил, что её больше нет. Сердце. Когда Владимир нажал отбой, он подошёл к окну и посмотрел вдаль.
Не мать звала, не её синий платок так неистово теребил его душу. Платок сестры. Синий. В крапинку.