Не знаю, когда и как они успели это сделать, но ещё через пару дней у всех наших хранителей волшебным образом появились их инструменты. Так что наши обычные репетиции по большей части превращались в какой-то бесконечный джем-сейшн. И это было настолько воодушевляюще, что я, пожалуй, первый раз серьезно пожалела, что не умею ни на чем играть. Голос, конечно, хорошо, но вот чтоб руками извлекать такие красивые звуки… эх! Так что я потихоньку стащила бубен Долли, и иногда в него прихлопывала. Надеюсь, хотя бы в такт попадала при этом.
Новые повязки я по наитию связала не только Родегасту, но всем четырем хранителям сразу. Носили их, правда, только сам Родегаст и Зюсь, а Блейд и Сид от всей души поблагодарили и убрали куда-то подальше. Но тут по крайней мере моя совесть чиста. Я не хотела кого-то из них выделять. А уж носить их или нет – личный выбор каждого. Я никому навязываться не хочу и не буду.
В какой-то момент я вообще забыла про Заточного, но мне, к сожалению, очень быстро обо всём напомнили. Причем самым незамысловатым образом. Я знала, что вот-вот должны приехать Света и Дэн с очередной партией продуктов, и вышла их встречать за ворота. Как вдруг меня схватили за шиворот и самым принудительным образом затащили обратно.
- Зюсь! – зафырчал на меня приятель Родегаста, сдернувший меня с микро-прогулки.
- Неосмотрительно! – покачал головой подбежавший Сид. – А про снайперов ты и не думаешь? Тут до ближайшей подозрительной точки меньше двухсот метров, я с нашей крыши проверял. Этого вполне достаточно, чтобы тебя снять как куропатку.
- Бонни! – примчался со стороны сцены перепуганный Руди. – Ну ты чего, правда? Хочешь облегчить маньяку его работу, или что?! Лучше скажи: хочу гулять! И мы придумаем как это всё организовать. Но сама-то ни за что так не рискуй, пожалуйста!
- Да что это за жизнь! – у меня внутри будто что-то взорвалось. – Надоело в четырех стенах сидеть! Плюну на всё и уйду! Ну не может же Заточный за мной двадцать четыре часа в сутки следить!
Меня начало трясти. Ещё бы чуть-чуть, и началась бы самая настоящая истерика. Но тут вдруг кто-то из хранителей запел. А ещё через пару тактов песню подхватили все, кто был в ангаре.
My Bonnie lies over the ocean, My Bonnie lies over the sea,
Well my Bonnie lies over the ocean, Yeah bring back my Bonnie to me.
Yeah bring back, ah bring back, Oh bring back my Bonnie to me, to me!
Oh bring back, oh bring back, Oh bring back my Bonnie to me.
И тут я обнаружила себя на руках у Руди, который умудрялся ещё и шептать мне в ушко что-то успокаивающее в такт. А подошедшие аккурат к концу песни Дэн и Джун лишь стояли, хлопали глазами и пытались сообразить, что же здесь происходит.
- Сударыня Бонни! – подошел к нам Родегаст. – Заклинаю вас внимательнее быть! Очень легко расслабиться и поверить в лучшее. Но пока рано. Непозволительно рано. Беречь себя надо, и риску лишнему не подвергать. И да, друзья! – обратился он ко всем остальным. – Нам нужно слово для обозначения тревоги. Предлагаю старое-доброе «алерт». Кто за?
Хранители тут же подняли руки, а за ними и Дэн со Светой. Руди, думаю, тоже бы поднял, но не мог, иначе бы уронил меня. Поэтому просто кивнул в знак согласия.
- Остальным об этом расскажите, - продолжил Родегаст. – Чтобы все знали и были готовы. Враг действительно рядом. И за клабхаусом наблюдает, в том нет сомнения. Сегодня случайность, что сударыня Бонни потеряла осмотрительность и вышла одна. Поэтому и среагировать он не успел. Но в дальнейшем на это лучше не надеяться.
Вечером Саныч и хранители что-то долго обсуждали между собой, а на следующий день я не только получила возможность нормально помыться у Светки, но ещё и вдоволь погуляла по парку. Даже удалось дойти до моего любимого пляжа, который по осени, конечно, стал выглядеть не так привлекательно, но помыть руки в ледяной прозрачной воде это ничуть не мешало. Конечно, на мои летние прогулки это мало походило, хотя бы потому, что вокруг меня была куча народа, а я сама стараниями Джун была одета во что-то невообразимое. Но почувствовать, как овевает лицо свежий воздух, как пахнет прелая листва, подернутая заморозками… ох. Никогда раньше бы не подумала, что настолько ненавижу сидеть взаперти в четырех стенах. Наоборот считала, что мне это очень нравится. Вот не трогайте меня, и всё будет хорошо. Как многого, оказывается, я ещё о себе не знаю.
А дальше дни были похожи один на другой как близнецы-братья. Мы либо репетировали, либо готовили и ели. В последний раз съездили на курсы, после чего я получила на почту электронный сертификат первой степени о том, что я их благополучно закончила. Вечером и ночью наступало время Руди, которое мы честно делили с любимым поровну. Из-за работы он не каждый раз мог быть со мной, утром ему приходилось убегать, но ночевал он только в клабхаусе и нигде больше.
Долли въедливо-занудливо контролировала, насколько мы с Дросселем выучили наши новые партии, но, похоже, была вполне довольна услышанным. Лишь ещё раз напомнила мне, чтобы я сделала себе напоминалки по каждой песне.
- Пойми, для тебя это стресс, - втолковывала она. – Сейчас, в родных стенах, ты можешь всё и помнишь всё. А попадешь в незнакомую обстановку, и кто его знает, чего ты там испугаешься ненароком. Поэтому подстрахуйся. Лучше ты своей шпаргалкой не воспользуешься ни разу, чем внезапно окажется, что ты на сцене, а что петь – совершенно себе не представляешь.
Как-то сам собой вписался в несколько наших композиций Зюсь со своей волынкой. Причем, очень удачно он звучал и в «Аллилуйя», и в «Слезах», чем, подозреваю, несколько подпортил ожидающийся триумф у Руди и Дросселя, которые с полного благословения Долли устроили себе в этих песнях соло-прогоны.
Когда настал день концерта, я словила дежавю. Мы точь-в-точь как в прошлый раз отчалили от клабхауса. Только вот мотоциклов перед Веней прибавилось, а за спиной Дросселя с самого начала сидела Марина, которая сразу же заявила, что берет на себя привычную ей роль продавщицы мерча.
Больше никаких слез. Часть 79