По церковному календарю у нас сегодня Сретенье - встреча зимы с летом. А по моему внутреннему, уже 30 лет определяющему мировоззрение, отсчёту времени сегодня - "афганский" день. День моих друзей, которых люблю, которыми горжусь. Расскажу об одном в честь тридцатилетия дружбы...
...Душа у человека – нараспашку. Сердце его – рвёт на части любая несправедливость. Основная черта характера – щедрость, последнюю рубашку другу отдаст… Таков кавалер ордена Красной Звезды и великой солдатской медали "За отвагу" Александр КУРАКИН – один из тех, кто в 1986 году, задолго до возникновения украинского, российского, всесоюзного общественных объединений воинов-интернационалистов, создавал евпаторийскую организацию ветеранов Афганистана. До сих пор – неформальный лидер, стержень городского "афганского" движения, непререкаемый авторитет среди местных "шурави".
Стоит только окликнуть: "Салям, бача!", и какое бы настроение в этот момент у Куракина ни было – прокалённое южным солнцем лицо с крупными, очень мужскими, чертами непременно озарится искренней ясной улыбкой. "Бача" - это что-то доброе, ласковое, "друг", "брат". Строчка одной из самых любимых песен, обращение наших "афганцев" друг к другу. Саша по жизни таков, что подобным образом обращаются к нему и люди посторонние.
На белый свет "атаман" евпаторийской Слободки впервые взглянул в Керчи. Отец, Иван Куракин, больше доверял врачам роддома в своем родном городе и жену, уроженку Евпатории, увёз рожать на восток Крыма. А мальчишку, с малолетства по-житейски правильного, воспитывал так, что тот быстро стал настоящей гордостью и славой своего "микрорайона". О нём – надёжном, красивом - грезили многие городские девчонки (по сей день некоторые с придыханием об этом вспоминают). К нему бежали за защитой, за избавлением от нежеланного ухажера – слободской "коллектив" не давал своих девчонок в обиду, защищал свои устои, никогда не дрался ради драки, только – за правду. Крепкие, сильные, "Куракин сотоварищи" активно занимались спортом, защищали честь родной седьмой школы. Лучших парней отбирали в сборные ЖЭКов, многим из них доводилось потом отстаивать на областных соревнованиях и спортивное достоинство города. Саше больше всего нравились плавание на длинные дистанции, баскетбол-волейбол, футбол. А метание мячей и гранат – ох, как позже в Афганистане пригодилось! Успевал за мизерные три секунды отбросить обратно прилетавший от душманов смертоносный "подарочек", и даже сейчас недоумевает: "А что тут сложного? Мы ж – спортсмены!"
Поступать Куракин с друзьями хотели в автодорожный техникум. Но случилась какая-то заминка с документами – и мальчишки быстро переиграли решение, пошли в СПТУ-19 учиться на газоэлектросварщиков. Преддипломную практику Саша проходил в СУ-55, успел и принять участие в "стройке века" – возведении так называемого Артека-2, комплекса пионерлагерей "Юный ленинец". Потому что, идейный, не собиравшийся ни под каким предлогом отлынивать от срочной службы, получил на полтора года отсрочку от армии – не миновала его свирепствовавшая в 1975 году эпидемия желтухи. Призвали Куракина в 19 с половиной лет – и в числе первых он оказался в Афганистане.
Дворец Амина в декабре семьдесят девятого он не атаковал – часть, в которой служил Александр, входила в ДРА со стороны Кандагара. "Это была сборная штурмовая бригада: три батальона пехоты, батальон десантуры, танковый батальон, батальон систем "Град", разведбат…" - с особой какой-то теплотой перечисляет нынче он. Если не сказать – с тоской по самым отчаянным.
Первый раз его ранили сравнительно легко. Моджахеды зажали нашу группу в ущелье, там во время боя и поймал Куракин осколок в ногу. А потом… 28 июля возвращалась часть со стороны Редистана. Взяли небольшую банду. На плоскогорье, на так называемой "зеленке", и накрыл наших ребят противник. После второго, тяжелейшего, ранения Сашу комиссовали вчистую. Этот, девятый, боевой выход стал последним – и для него, и для батальона. Постоянно напоминают о нем, о возвращении с того света, о наполненных слезами глазах прилетевшей в Ташкент мамы не шрамы даже, не необходимость ежегодно подлечиваться в госпитале - перстень-печатка. Талисман – в годовщину ранения надел его на безымянный палец правой руки сына отец. В память о нем, погибшем вскоре в автокатастрофе, Саша не снимает подарок никогда. Уже аж грани ювелирные стерлись, руки-то – работящие. Жене будущей объяснил, почему обручальное кольцо как католик носить собирается. Она поняла. Аня Куракина, вообще, всегда все понимает, и за мужем – хоть в огонь, хоть в воду, хоть на край света способна пойти. Настоящая.
Вернувшись домой, достраивал Куракин нынешний параолимпийский центр. Пока однажды не потерял на работе сознание от паров электросварки – легкое-то прострелено, медики далеко не все осколки смогли удалить. По состоянию здоровья установили молодому мужику вторую группу инвалидности, предложили перевести его на легкий труд. Куракин легким для себя счёл труд водителя. В свободное от работы время возродил в АТП-14363 в 1984 году футбольную команду "Сигнал", хвастается откровенно: "Хорошо она у нас пошла – первые-вторые места занимала по Крыму!" Но и шоферить долго Саша по состоянию здоровья не смог. Только видимость – высокий, мощный, этакий "глубокоуважаемый шкаф". "Внутри я – крепкий!" - шутит он. Но в каждой шутке – ведь только доля шутки…
Познакомились мы в 1991-м – когда готовила я первое свое интервью с "афганцами" "Год без войны", когда сквозили в каждом слове собеседников боль, растерянность, обида на общество, отторгавшее солдат "необъявленной" войны. А создавать при военкомате городскую общественную организацию "афганцев" Саша начал, когда ещё вовсю шли бои в чужих горах, и не видно было им конца. Сначала собирались парни при военкомате. Затем "воинов-интернационалистов запаса" перевели в клуб им. Чернышевского. А вскоре появился среди них отставной, тоже весь израненный майор Александр Алексеевич Лукъяненко, и Куракин, не раздумывая, предложил старшему тезке возглавить евпаторийских "афганцев": "Мы – молодые, а у вас – и опыт, и звание офицерское".
Сам за чинами и регалиями никогда не гнался. Внес на счет своей новорожденной общественной организации 4 тысячи долларов. И занялся созданием в подвале первого музея – в память о тех, кто погиб рядом с нам. Коля Бычков, Саша Данилов, Саша Козаков, Гена Наугольный во главе с неугомонным Куракиным дневали ночевали тогда в клубе: своими курами пилили, строгали, клепали, клеили, лепили, возились с хитрой подсветкой. Постепенно проявлялась удивительная диорама: бой в горах, над которыми зависли крохотные модели вертолетов, по виду неотличимых от настоящих "вертушек". Жаль, что сооружение то по неопытности закрепили самодеятельные художники цементом – невозможно его теперь распилить, перенести в новый, роскошный "афганский" музей на улице Демышева. А еще, как могли, старались ребята помочь друг другу. Игоря Стрижевского из санатория Бурденко тогда забрали, с девчонкой познакомили, прижился он в Евпатории. Ещё одного парня, от которого отказалась мать, потому что вернулся из Афганистана без рук и без ног – одно туловище…
Открытый, искренний, незлопамятный, немеркантильный человек, Куракин более четверти века поочередно "нянчится" с каждым новым председателем Евпаторийской городской организации (прежде - украинского) союза ветеранов Афганистана (воинов-интернационалистов) – делится авторитетом, знакомствами, связями. Неизменно удивляется, когда свои - предают: "Я ж тебе доверился!.." Тяжело переживает междоусобицы среди своих "протеже". Однако умеет прощать, общественные интересы ставить выше личных обид. Не любит красивых слов, предпочитает заниматься делом
В 1998 году не выдержал очередного "междувластия" - принял нелёгкие бразды правления ЕТОСВА, стал четвертым председателем городского "афганского" союза. Вспоминает скупо: "Хозяйство можно было только разобрать и вынести на свалку. Помещение грозилось отобрать УЖКХ - оплачивать аренду было нечем. Документация производила такое впечатление, будто кто-то специально хотел, чтобы ее не было. Это не в упрек прежним председателям ЕТОСВА: тот же Юра Гадырка сделал для нашего союза столько, что люди из других городов не перестают удивляться и нашим взаимоотношениям с городом, и степени решаемости наших проблем, - я просто констатирую факт".
Выводить организацию из кризиса Куракин начал с того, что ликвидировал "единовластие": на собрании "афганцы" избрали работоспособное правление. Все проблемы решали сообща. А характер их за прошедшие годы практически не изменился.
- Одна из основных - отсутствие финансирования, - перечислял Александр Куракин. – Не было средств, чтобы поддерживать нуждающихся, заниматься работой с детьми, те крохи, что наши предприниматели выделяли на проведение мероприятий, отрывались, как правило, от их собственных семейных бюджетов. Большой проблемой многих наших ребят, как и семей погибших, были и остаются лечение и медикаменты. У меня самого в год на лечение вылетало по несколько тысяч гривен. Могу любого другого назвать - ситуация аналогичная, здоровых людей среди нас практически нет.
Из трехсот членов нашего союза каждый второй был безработным. Своими силами мы обеспечивали работой человек двадцать - по мере возможности ее предоставляли своим предприниматели-"афганцы". А большинство - крутятся сами, как могут. С осени до весны многие на заработках - в России и за кордоном, многие бывшие офицеры работают охранниками в офисах, банках. Главная забота та же, что у общества в целом: как прокормить семью. Хотя люди не верят, часто считают, что и мы, и семьи погибших государственными льготами и гуманитарной помощью засыпаны по уши...
Правда, что касается семей погибших, мы благодарны городу, и, говоря о невнимании государства, городские власти и при Украине с ним не отождествляли. По мере возможности горсовет поддерживал двенадцать семей. Кстати, больше никто в Крыму таким вниманием похвастаться не может. Попытавшись однажды провести на полуострове телемарафон в пользу инвалидов-"афганцев" и членов семей погибших. его организаторы во многих городах и поселках только и слышали на исполкомовских уровнях: "Какие там "афганцы"? Не морочьте голову - у нас своих проблем полно!"
Собирался Куракин тогда строить и третий "афганский" МЖК, хотели ребята довести до ума один из двух недостроенных на тот момент домов: или девятиэтажку на улице Д.Ульянова, или пятиэтажный в седьмом микрорайоне - ведь в квартирах нуждались около 50 членов СВА. Рассчитывал на помощь города: ведь в апреле девяносто седьмого была принята поправка к закону Украины о налогообложении, которая обязала 1,5 про¬цента от прибыли местного бюджета пускать на строительство жилья для "афганцев" и членов семей погибших. А на скептицизм "Знаешь, говорят: Лучшая помощь – чтобы не мешали..." горячился: "Это похоже на наплевательство. А мы хотим быть востребованы! Если увидим, что нужны государству, - да мы же горы свернем ему на пользу! Востребуйте наши знания, наш опыт - как специалистов во многих областях, как людей, которые прошли войну, востребуйте наше понимание жизни - оно у "афганцев", мне кажется, чище и правильнее. Участники Великой Отечественной уходят, а мы - работающее поколение!.. Мы способны наладить нормальную жизнь! Мы в ней заинтересованы, потому что знаем, что такое война!"
Не все сложилось, как хотелось. Но именно тогда Александр Куракин, во-первых, спас "афганский" клуб на улице Демышева от грозившего ему закрытия, во-вторых, начал спецоперацию по спасению парка им. И.Франко.
- Разве ж можно было позволить ликвидировать клуб? – удивляется он. –Вызвали меня в исполком, показали бумагу, что прежний председатель союза написал отказ от помещения: не на что содержать. Я сказал: "Мы берём клуб на баланс!" - и вместе с Антониной Ивановной Таран впрягся в это ярмо. А на вопрос, на какие гроши содержать будем, ответил: вот есть заброшенный парк, можно привести в порядок, поставить кафешку, аттракционы для детей и зарабатывать летом на содержание музея. Комиссия тогда поехала смотреть: да, есть парк – полусвалка…
Заброшенный клочок земли, который на карте города и парковой зоной-то не значился, - так, полупустырь – преобразился за два сезона. Всего за прошедшие годы в него вложено было около 110 тысяч гривен!". В Киеве и Симферополе парк был оформлен как парк, лакомым кусочком. Дяди, желающие ухватить и себе частичку угодий неподалеку от моря, роились вокруг него, аки мухи над медом. Куракину мотали нервы, замучили анонимками: то, дескать, музыку громко в кафе "Шурави" включают, то, наоборот, тихо… Разорвать тихой сапой с Куракиным договор аренды не позволил, правда, городской голова Андрей Даниленко, сказал, как отрезал: "Афганцы" сами разберутся!"
Александр вправе гордиться: "С момента, когда Юрий Гадырка перестал возглавлять СВА города, мы ни у кого денег не просили! Сказали: дайте нам удочки, а рыбу сами поймаем!" так и делали". Расстроен разногласиями в союзе, не согласен с беганьем по спонсорам. Говорит прямо: "Стыдно пятидесятилетним мужикам с протянутой рукой ходить и подачки клянчить! Сами в силах заработать!" Только он один по 6 тысяч гривен в год давал на содержание нынешнего Музея боевой славы воинов-интернационалистов. Платил в общий котел и так называемую "десятину", подавал пример друзьям.
- Мы поэтому и шли ещё на те, украинские, выборы – прекратить беспредел, уничтожение экологии, уникальной природы города, -объяснял, просто, как может, Саша. - На улице Симферпольской застройки уже уничтожили озеро – оно опреснело, фундаменты под коттеджи-пятиэтажки нарушили ход грунтовых вод, взаимообмен озера с морем… А там же тоже были грязи! Целебные, не хуже, чем в Мойнаках, которые тоже почти погибли. Мы – за свободный доступ к воде – не только для прокуроров, ментов и эсбэушников. Мы постараемся убрать заборы у моря. Любой человек имеет право выбрать, где купаться – на сае или на глубине…
Помимо экологии, думаю, массовый спорт надо восстанавливать, детские площадки. Отгонять детвору от компьютеров. Одно дело – компьютер для работы. Но не сутками же облучаться! И так здоровых детей нет. А если ребенок с семи лет по "клаве" клацает… Нужны спортивные секции, которые раньше были в каждом подвале. "Ребенки" должны развиваться физически! На местном уровне надо навести порядок. Остановить хапуг. Глобальные проблемы пусть в Киеве решают.
Если удастся стать депутатом – парк имени Франко окончательно доведу до ума. Для детей, для инвалидов – море же рядом. Дальше будем развивать музей. И, по большому счету, неважно, думаю, от какой партии идти на выборы. У нас партия одна – Союз ветеранов Афганистана. А там будем смотреть, кто правильно идет – того и поддержим. Афганцы – за справедливость. И против беспредела. А то получается сейчас: чем дальше в лес – тем… меньше в Евпатории дров. В смысле живых, красивых, старых деревьев…
За благосклонность, расположение Александра Куракина - знаковой фигуры в городе – усиленно боролись молодые кандидаты в мэры. До курьезов доходило: не мытьем, так катаньем старались запечатлеть Сашу на страницах своих изданий. Но Куракин - независим и независтлив. Непродажен. На чужое никогда не зарился. Должностями – не кичился, не пользовался вседозволенностью и бесконтрольностью. Такого система не способна "пережевать и выплюнуть".
Бизнесменские хитрости ему - чужды. Деньги, сэкономленные на собственных инвалидных льготах, неизменно отдает на нужды Музея боевой славы воинов-интернационалистов. Праздничные мероприятия, встречи гостей – его ноша, та, которая плечи не тянет. С особым размахом, рвением, настроением организовывает торжества для детей – сирот, малообеспеченных. Сам носится – столы накрывает, покупает вкусности самые лучшие, игрушки и игры самые полезные… Не обходятся без его участия и патриотические акции типа "А ну-ка, парни!", "Зарница".
Нежадный, одним словом, – все бы такие были… И символична фотография: город, защищенный плечами таких, как Александр Куракин, жил бы, словно за каменной стеной.
Увы, депутатство тогда… не сложилось. Прямые и честные власти Януковича были не нужны.
"Я работаю в память о погибших друзьях и для того, чтобы хоть чуть скрасить жизнь их родителям!" - говорит повзрослевший атаман пацанов евпаторийской Слободки.
И хотя здоровье у самого уже сейчас… да просто нет его, того здоровья, только сердце медики несколько раз заново заводили, продолжает он жить, как жил, как привык – на гребне волны.
Кто возглавил февральской ночью 2014 года засаду крепких мужичков в библиотеке имени Пушкина, когда ожидала напрягшаяся, готовая к бою маленькая Евпатория прибытия на городскую площадь бандеровского "автобуса дружбы"? Куракин. Помню, звоню ему уже поздно ночью: «Санечка, инфа пришла: на Евпаторию два автобуса с бандеровцами движутся!» Так только хохотнул коротко Александр Иванович: «Знаю. Нехай движутся. Ждём. Встретим!» Кто на следующий день стоял в первых рядах защитников здания крымского парламента? Куракин. Кто изумил спецов российской ФСБ, первым обнаружив и прихватив "под белы рученьки" всамделишнего, как говорят дети, украинского шпиона? Опять же он – Александр Куракин.
Долгих лет тебе, шурави! Такие, как ты, нужны жизни.