Это было в солнечный весенний день 29 апреля 1827 года. Во дворце алжирского дея Хуссейна установилось невыносимое пекло. Кружили мухи. Хуссейн-дей лениво отмахивался от них опахалом. Настроение у дея было неважное. А тут еще и пожаловал французский консул Деваль. О, Аллах милосердный! Что еще нужно этому кафиру? Он опять пришел спорить о нудных финансовых вопросах. На уме у этих проклятых французов только деньги, деньги, деньги! Хуссейн-дей вежливо просит консула Деваля удалиться. Консул Деваль явно не хочет понимать намеков с первого раза. Так получи же! Хуссейн-дей, как будто отмахиваясь от назойливой мухи, заезжает французу по лицу опахалом и изгоняет из дворца.
Немыслимый скандал. Магометанский дикарь оскорбил представителя Великой Франции, да еще и отказывается принести извинения! Настала пора привить этому туземному царьку вкус к европейским манерам. К берегам Алжира выдвигается французская флотилия. Устанавливается режим морской блокады. Что ж, посмотрим, как алжирцы запоют, когда лишатся доходов от морской торговли и корсарских набегов!
Однако же, удавка французской блокады оказалась недостаточно прочной. Более того, она прежде всего ударила не по алжирцам, а по французским коммерсантам, лишенным возможности торговать с африканской страной. Мусульманские же корсары продолжали хулиганить в прибрежных водах, не обращая внимания на присутствие небольшой французской флотилии. Необходимость военной экспедиции против Алжира становится королю Карлу X очевидной.
Это была одна из крупнейших военно-морских акций в истории Франции. 600 кораблей должны были перебросить в Алжир внушительный корпус из 37 тысяч солдат. 14 июня 1830 года десант приступил к высадке на полуострове Сиди-Фаррух, в 20 километрах от неприятельской столицы. Слабое, немотивированное, плохо вооруженное войско алжирского дея было бессильно в бою против лучшей армии Европы. К 5 июля, окончательно сломив дух противника многочасовой артиллерийской подготовкой, французы вступили в город Алжир.
Рапортуя в Париж о захвате Алжира граф Де Бурмон отбросил всякую скромность : "Все королевство подчинится нам в пятнадцать дней без единого выстрела". Оптимизм этого заявления явно не соответствовал реальной картине вещей. Вторгнувшись в Алжир, французы уничтожили хрупкий баланс, сложившийся в этой стране еще два века назад. В XVI веке, во времена Хайраддина Барбароссы, Алжир признал над собой власть османов. Здесь разместилось янычарское войско, которое, разжирев на доходах от пиратского промысла, все больше и больше стремилось к независимости от Стамбула. К концу XVII -началу XVIII столетия янычары Алжира избавились от владычества османской Порты. Они основали, фактически, военно-корпоративную республику с избираемым верховным правителем — деем. Однако, власть дея на деле ограничивалась пределами провинции Алжир. В других трех провинциях Западной (Оран), Центральной (Титтери) и Восточной (Константина) правили автономные наместники — беи. Но и их власть была в значительной степени иллюзорной. Бесчисленные племена арабов и берберов, кланы пустынь и гор, не подчинялись никому кроме ветра, солнца и Аллаха. И в этот омут хаоса и племенных конфликтов французы окунулись с головой, не думая о последствиях...
Авантюру начатую Карлом X продолжать пришлось "королю-гражданину" Луи-Филиппу. Задача перед ним стояла крайне нетривиальная. Ни военная кампания в Алжире, ни военная служба вообще не пользовались особой популярностью в тогдашней Франции. Новый король был вынужден урезать алжирский корпус на 70 процентов и вернуть домой 27 000 воинов. Командующий экспедиционными войсками, генерал Клозель, пришел в ужас. "Ваше высочество, как вы предлагаете мне усмирить эти арабские орды с такой жалкой кучкой солдат!"
Луи-Филипп не остался глух к воззваниям Клозеля. 10 марта 1831 года выходит королевский ордонанс. Он провозглашает создание Иностранного легиона - Légion Étrangère. Служить в нем разрешалось только иностранцам, причем неженатым. Возрастные рамки набора - от 18 до 40 лет. "Контракт" подписывался на срок от 3 до 5 лет. Батальоны восьмиротного состава (по 112 солдат в роте) комплектовались по языковому признаку. Иностранный легион был разрешен к применению строго за пределами Франции.
Обрисовать собирательный образ первых легионеров едва ли возможно. Опытные ветераны бывших германских и швейцарских полков французской армии, молодые авантюристы и искатели приключений, эмигранты из Испании и Италии - в Легионе нашлось место всем. Всего до конца 1831 года было сформировано 6 батальонов — три из них швейцарско-германских, по одному итальянскому, испанскому и бельгийско-голландскому. Все это пестрое воинство постепенно переправлялось в Алжир.
К своему боевому крещению Иностранный Легион подходил в кондиции далёкой от идеала. Жесточайшая "дедовщина" и "землячество", пьянство, драки и дезертирство стали бичом легионеров. Пытаясь восстановить хоть какой-то порядок офицеры прибегали к палочной дисциплине и изуверским наказаниям. Неудивительно что французское командование поначалу отрядило Legion Etrangere для строительных работ. Легионеры строили форты и прокладывали дороги, осушали болота. Малярия косила солдат лучше любых арабов.
Между тем и арабы не сидели сложа руки. Разбойничали на линиях снабжения, запирали малочисленные французские гарнизоны в отдалённых крепостях. Арабская конница терзала французов на марше, заманивала в засады, навязывала им бой на невыгодных условиях. У арабов появился и свой харизматический военный лидер, Абд-Аль-Кадир. Французские историки будут сравнивать его с Жанной д'Арк и назовут "рыцарем ислама".
Но исторические писания будут потом. А сейчас Иностранный Легион все более втягивался в реальные боевые действия, отходя от изначальной роли стройбата. Первый бой легионеры закончили в свою пользу - 27 апреля 1832 года они разгромили арабский лагерь у местечка Мезон-Карре. Арабы не заставили ждать с ответом — уже через месяц они полностью уничтожили небольшой разведотряд Легиона в лихой кавалерийской атаке.
Операции легионеров в Алжире напоминали игру в кошки-мышки. Перемирия здесь чередовались с вспышками боев, изнурительное сидение в крепостях и осады - с молниеносными рейдами и захватывающими погонями. Действуя боевыми группами в составе пехотного батальона усиленного парой эскадронов кавалерии и несколькими орудиями легионеры нападали на арабские лагеря по ночам. Днем арабы отвечали внезапными конными атаками, стремясь измотать противника, и вновь исчезали, как мираж в пустыне. Тут не было крупных баталий и генеральных сражений, только лишь стычки, пусть и очень жестокие. Но лишь до поры, до времени.
В июне 1835 года до французского командующего, генерала Трезеля, дошла благая весть о приближении к Орану 15-тысячного войска Абд-Аль-Кадира. Трезель тут же собрал свои основные силы в колонну численностью в 2500 солдат. Навстречу арабам в этом отряде маршировали и два легионерских батальона - итальянский и польский. 26 июня колонна угодила в арабскую засаду. Арабы здорово нажимали и только ценой потери 232 солдат французам удалось вырваться из смертельной ловушки. Но то были цветочки. 28 июня в момент отступления по направлению к Арзеву группа Трезеля была атакована 15 000 воинов Абд-Аль-Кадира у реки Макта. Зажатые противником в теснине, у засохших топей и густого леса, французы дрогнули. Закипела схватка настолько жаркая, что даже болота оказались охвачены огнем. Орудия били прямой наводкой по атакующим арабам. Итальянский батальон Легиона самоотверженно контратаковал, но арабская конница сумела прорваться к обозу. Арабы резали глотки раненым, в рядах французов началась паника. Подполковник Конрад, командующий легионерскими батальонами, несмотря на лихорадку и страшную рвоту, вновь и вновь поднимал своих людей в контратаки. Оставив обоз на милость противника, французы пошли на прорыв из замыкающегося кольца. Только потеряв 280 человек убитыми и около 300 ранеными им удалось оторваться от всадников Абд-Аль-Кадира. Торжествующие арабы строили пирамиды из трупов поверженных врагов.
Катастрофа у Макты вызвала в метрополии подлинный шок. Генерал Трезель был смещен со своего поста, в отставку отправлен и губернатор Алжира. С другой стороны - поражение привело и к взрыву французского патриотизма. Из метрополии прибывали все новые и новые войска. За усмирение арабов теперь взялись со всей серьезностью.
Впрочем, Иностранный легион в этом новом витке пацификации участия не принимал. Уже в июле 1835 года потрепанные легионерские батальоны были выведены из Алжира. Они отправлялись в Испанию, где были переданы в распоряжение королевы Изабеллы, которую Франция поддержала в гражданской войне. На этом закончилась история "Старого легиона", первых его шести батальонов. Нельзя сказать, что в короткой алжирской экспедиции они покрыли себя неувядаемой славой. До того Легиона, который, нам известен сегодня как суперэлитное воинское братство было еще далеко. Его еще только предстояло спаять кровью — кровью тысяч новых легионеров...
Автор - Саня Любомирский
