Потому что вместо высокой трагедии поставил на сцене Московского губернского театра заурядный кризис среднего возраста.
Пьесу Чехова «Дядя Ваня» весь мир знает, кажется, уже наизусть.
«В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли»,
«Мы ещё увидим небо в алмазах»,
«Надо, господа, дело делать!»,
«Талантливый человек в России не может быть чистеньким»,
«Да, брат. Во всём уезде было только два порядочных, интеллигентных человека: я да ты»,
«Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала приятель, потом любовница, а затем уж друг»,
«Что же делать, надо жить! Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживём длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлёт нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрём. И там, за гробом, мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой — и отдохнём. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно... Мы отдохнём!»…
Количество её постановок и экранизаций не поддаётся исчислению. Но её всё продолжают и продолжают играть. И, наверное, никогда не перестанут это делать.
Почему? Самый частый ответ — «она не теряет актуальности» — на мой взгляд, ничего не объясняет. После него тут же вновь хочется спросить: а почему? Почему «сцены из деревенской жизни» (так Чехов сформулировал подзаголовок своего произведения) России конца XIX века до сих пор настолько интересны людям, живущим не только в деревнях и не только в России?
Моё предположение — во-первых, из-за недосказанности. Чехов оставил открытыми множество вопросов. Почему герои стали такими, какими стали? Что было с ними до? Что будет после? Кто из персонажей является выразителем точки зрения автора? И есть ли таковой? Что является главным конфликтом пьесы? Какова её сверхзадача? И существует ли она?..
А во-вторых — и, на мой взгляд, в-главных — из-за «пяти пудов любви», которые присутствуют в любом произведении Чехова. И речь не только о сюжете.
Пять пудов авторской любви присутствуют в каждом отдельно взятом персонаже чеховских произведений. Даже в самом завалящем, самом, на первый взгляд, непривлекательном.
В какой-то момент, в какой-то одной реплике или жесте даже в таком персонаже вдруг открывается бездна авторского понимания и сострадания. В этом весь Чехов — великий гуманист и филантроп, несмотря на всю его язвительность и сарказм.
Впрочем, бывает и наоборот: положительный во всех смыслах герой вдруг поворачивается неожиданной, отталкивающей, скверной стороной. И в этом — тоже Чехов, писатель, показывающий людей и жизнь такими, каковы они есть. То есть разными.
Недосказанность «Дяди Вани» — большое искушение для постановщика. Ведь это прекрасная возможность сделать акцент на том, что, по его мнению, является на данный момент самой злободневной общественной проблемой, а по сути сильнее всего его беспокоит.
Сергей Безруков, режиссёр и исполнитель заглавной роли в спектакле «Дядя Ваня», премьера которого состоялась в Московском губернском театре в декабре 2020 года, так рассказал о своей работе: «Я играю Войницкого, своего ровесника — ему, как и мне, 47 лет. “Дядя Ваня” — это история о потере веры: в себя, в людей, в жизнь. Но есть и другой пласт, не менее важный для меня.
Речь о любви, но любви неразделённой, несчастной, запретной. Которая не спасает, а губит. Нам важно поговорить об этом: о любви настоящей, которая спасает и даёт силы жить, — и о более низменном её аспекте, который приносит сиюминутное удовольствие, но оставляет за собой пустоту. Мне кажется, в наше время этот разговор очень актуален и нужен».
Актёр выразил надежду, что придумал оригинальное решение этой пьесы, благодаря которому она зазвучит по-новому. И это ему действительно удалось.
Произведение на самом деле читается иначе. Герои и вправду одержимы не совсем теми страстями, которые мы привыкли видеть в классических постановках. И «низменный аспект любви» бесспорно показан в постановке весьма выпукло и убедительно.
Сцена грехопадения Елены Андреевны (Карина Андоленко) и доктора Астрова (Антон Хабаров), а также сгорбленная спина Ивана Петровича, сотрясаемая невыразимым страданием, — безусловно один из самых эмоционально сильных моментов спектакля.
Однако, искушение, как известно, чревато опасностями. В данном случае возможность выделить один аспект проблематики произведения обернулась существенным упрощением остальных.
Трагедия невостребованности, неоценённости, драма напрасно прожитой жизни, боль от осознания бессмысленности своего существования, своей ненужности ни людям, ни Богу, которую испытывают в пьесе «Дядя Ваня» абсолютно все герои, — в спектакле «Дядя Ваня» в постановке МГТ ушли на второй план, вытесненные темой кризиса среднего возраста заглавного персонажа.
Возможно, кто-то удивится, но лично я считаю это режиссёрской удачей. Художники — люди, очень тонко чувствующие современность. Передать её дух, её нерв, её мораль, её ценности в своём произведении, нарисовать её «портрет» — задача, которую ставят перед собой многие творцы. Не многие преуспевают.
Вероника Милославская
Фото автора
P. S. Куда печальнее, когда творцы вообще не ставят себе никаких задач. Кроме одной: развлечь. Тогда получаются спектакли вроде «Свидания в Москве» — совершенно проходные. Хоть и качественные.