Лопата стала моим основным штурманским инструментом. Прекрасная норвежская, легкая, из нержавейки, лопата. Карандаш или ручка выпадали из пальцев на отход, после часов проведенных в трюме. Экскаватор греб «по большому», боб-кат подгребал не ухваченное экскаватором, бегающем на цепях по всей длине трюма, а палубная команда, в полном составе, с капитаном, лопатами подгребала остатки боб-кату.
(Это продолжение двух предыдущих статей про мой первый заморский контракт под норвежским флагом. )
Зато с полным основанием могу заявлять, что строил мост через Бельт. Мы возили камни, щебенку, гравий, отсев для этого моста из Норвежских каменоломен. Хозяин, судовладелец этого флота из пяти «надувных матрасов», от 2500 тонн (флагман) до 800 тонн, был настоящий бизнесмен. Не было ни дня простоя. Брался за любую работу за любые деньги. Отрабатывали эти деньги мы, естественно.
Самовыгрузка экскаватором, бегающим на цепях над одним большим трюмом; зачистка трюма, только силами экипажа из под любого груза, «за так», разумеется. Даже грузились иногда сами. Ни минуты простоя. Ни каких лоцманов, швартовщиков,ни каких портовых властей, обо всем было договорено и проплачено заранее Трюм открывался на подходе к причалу. Еще не все концы положили, а уже начиналась выгрузка. Точно так же с отходом, последняя лопата на причал и отдается последний держащий конец.
Работали в регионе от Борнхольма и Щецина до Бергена и окрестных шхер, поэтому вопрос с погодой практически не вставал. Швартовались каждый на своей вахте сам, так же и отходили. Левой скулой касаешься причала, если обязательных швартовщиков нет – с борта на причал сигает боцман, заводит шпринг и поджимаешься машиной. Дальше дело техники.
На отжимном ветре экскаватор развернувшись цеплялся за что угодно на причале, ждал прыжка боцмана и далее по схеме. Отходили точно так же. Экскаватор держится ковшом за берег, боцман бежит отдает все веревки, заскакивает на шторм трап и помчали дальше. Пару раз относило от причала ранее того, как боцман успевал на борт. Ну и что, ждал нас 2-3-4 дня на берегу в комфортных деревенских условиях, среди датских или норвежских деревенских дам, более похожих на стельных коров или молочных свиней. Добрых, пахучих и приветливых.
Норвежские каменоломни имеют свои причалы и элеватор на причале. Автоматизировано все, кроме движения соски , надо тягать судно взад и вперед на концах, когда сыпешь камни. Рабочий день до 17.00. Европа. Если приходишь ночью или в выходные, то находишь ключ от операторской элеватора под камнем, открываешь, запускаешь, сыплешь себе камней, по полную свою осадку, подписываешь оставленные на столе бумаги, запираешь конторку, ключ под камень и вперед, на строительство моста.
Тракторист- норвег отрабатывал свое на берегу, мог сидеть в своём инструменте по 14-15 часов, выбегая только в гальюн. На это время его менял кто ни будь из экипажа, простоев не было. Время – деньги. На ходу, когда подход к норвежским шхерам и движение по ним дальше попадали на мою вахту, он спал на мостике. Его задачей было отвечать запрашивающим станциям слежения.
По закону я не имел права там выруливать самостоятельно, только норвег. Но 2 судоводителя по 6 через 6, да еще и вскакивать на каждый вызов – это через чур. Поэтому приспособили экскаваторщика в качестве автоответчика. Но норвежский птичий язык труден для восприятия и я часто будил, сердешного, по пустому поводу. Ложный вызов, или рыбаки между собой переговариваются, или из соседних шхер проскакивает сигнал. Он не обижался, только лез в холодильник за очередной бутылкой пива.
С такой работой несколько раз засыпал на мостике на ходу стоя у иллюминатора. Отключалось сознание, появлялось обратно, когда уже валился на бок или ударялся носом в лобовой иллюминатор. Кофе не помогало, текло из ушей без толку, чай то же самое. Недосып.
Очень была ударная - стройка капитализма. Каменная эпопея время от времени разбавлялась «курортными» рейсами с углем из Польши или химией из Германии на Данию и Швецию, тогда, если подфартило прийти в Субботу после обеда, стояли до понедельника. Не принимали груз без сюрвея, а нам в радость, отсыпались, отстирывались,
А субботним вечером, повар не готовил ужин, гасили вспомогач, запирали надстройку на висячий замок, вешали с морского борта аккумуляторные фонари и всем экипажем отправлялись в ближайшую пивную, задирать местное население. За эти походы и душевное общение с местными, до сих пор вспоминаю с удовольствием, этот свой первый контракт. Было мне тогда всего ничего, чуть старше возраста Христа.
Так прокатался 7 с лишним месяцев. Зато похудел, окреп, сбросил живот. Был и радостный момент на контракте – постановка в док на две недели и приезд жены на ремонт. Но это отдельный рассказ на следующей неделе.