Петр I, заведя флот в России, десятками отправлял молодых и не очень молодых людей в другие страны учиться «навигации»; кроме того, он выписал в Россию англичанина Генриха Фарварсона, профессора Эбердинского университета, хорошо знавшего математические науки и теорию морского дела. Вместе с Фарварсоном в Москву приехали еще два англичанина — Степан Гвын и Ричард Грыз. При их помощи в 1701 году в Москве в палатах уничтоженной ныне Сухаревой башни была учреждена «Школа математических и навигацких наук», где прибывшие англичане стали обучать «добровольно хотящих, паче же с принуждением молодых людей математическим и навигацким, т. е. мореходным, хитростным искусствам». В программу этой школы входили арифметика, геометрия, тригонометрия плоская и сферическая, навигация, морская астрономия, краткие сведения из географии, и «рапирное дело», т. е. фехтование для желающих. Но так как большинство поступающих в школу учеников были совершенно безграмотны, то для подготовки к слушанью курса при школе были два подготовительных класса, в одном учили читать и писать по-русски, а в другом проходили начальный счет арабскими цифрами. Первый класс носил название «Русской школы», а второй - «Циферной школы».
В навигацкой школе ученики проходили все науки последовательно, но в ней не было определенного времени ни для экзаменов, ни для перевода из класса в класс, а учеников переводили из одного отделения в другое или, как тогда говорили, «из одной науки в другую», по мер выучки. Время пребывания в школе приравнивалось к службе и ученикам платили «кормовые деньги» — от трех до пяти алтын в день, причем сумма была в зависимости от степени изучаемых наук: чем дальше ученик подвигался в науках, тем больше он получали «кормовых», но часто ученики получали эти деньги с большими задержками, а временами и совсем не получали. Так, например, в 1711 году отпуск денег очень задержался и ученики разбежались, в 1714 году, когда отпуск кормовых были задержан на пять месяцев, ученики не только проели свои кафтаны, но ходили босыми и просили у окон милостыни. Задержки в деньгах происходили от большой затрудненности в денежном хозяйстве страны в то время. Ученикам при поступлении в школу выдавали под расписку книги и учебные пособия с обязательством вернуть их в целости. Из книг выдавали арифметику. Магницкого, логарифмы и «книги морских картин», т. е. морские атласы, из учебных пособий выдавали аспидные доски, грифеля или «каменные перья», карандаши, но бумагу ученики должны были покупать сами. Из математических инструментов выдавали различные линейки, циркули, инструменты для определения времени по звездам, для определения широты и долготы и т. д.
Ученики жили в самой школе и частью в наемных квартирах недалеко от неё. Над учащимися надзирателем был первый русский математик и автор первого руководства арифметики Леонтий Магницкий. В 1711 году число учеников дошло до 400 с лишком, тогда стали выбирать из них «десятских добрых людей, и всякому из них смотреть в своем десятке или отделении, чтобы школьники не пьянствовали и от школы самовольно не отлучались, драк ни с кем и обид никому ни в чем не чинили».
За всякого рода провинности и нарушение дисциплины в школе применялись наказания и денежные штрафы. За крупные проступки воспитанников солдаты били плетьми на школьном дворе, за неявку на занятия или, как тогда говорили, «неты», накладывались очень большие штрафы: по Указу 1707 года за первый прогульный день — 5 рублей, за второй — 10, за третий и следующие — 15 рублей. Штрафы эти взыскивались очень строго, в случае неуплаты брали у виновного его «холопей» и били на правеже по ногам до тех пор, пока владелец холопа не найдет денег для уплаты за свой прогул и не выручит своего раба, если же у провинившегося не оказывалось холопов, то брали на правеж его самого и били до тех пор, пока родные не внесут штрафа или товарищи не сложатся и не заплатить требуемой суммы За побег из школы навигатору грозила смертная казнь.
Воспитанники Навигацкой школы служили не только во флоте. В Указе Петра I 1710 года сказано, что «школа оная не только потребна к единому мореплаванию и инженерству, , но и артиллерии и гражданству». Окончивших школу отправляли «за море» для продолжения науки или назначали прямо на службу во флот, к «бомбардирству» или к «инженерству». В 1711 году из школы было определено «к архитектурным делам», «к геодезическим» и в артиллерию 170 человек. Когда же стали учреждаться школы при артиллерийских домах и монастырях, то учителями в них назначались из тех же «навигаторов». Таким образом, Навигацкая школа служила источником образования по всей Руси.
Позднее высшие классы Навигацкой школы перевели поближе к морю в С.-Петербург и из них 1 октября 1715 года была образована Морская Академия, а оставшиеся в Москве низшие классы сделались как бы подготовительным учебным заведением. В Морской Академии предполагалось держать 300 учеников, а в Навигацкой школе — 500, но вскоре и при Морской Академии были открыты подготовительные классы, т. е. «русская школа» и «цифирная», куда из Москвы были переведены англичане Фарварсон и Гвын, а во главе оставшейся в Москве школы остался Магницкий с несколькими помощниками.
Вновь учрежденная Морская Академия была помещена в доме, бывшем Кикина, на том месте, где сейчас находится, Зимний дворец. К этому дому было пристроено нисколько мазанок. Директором Академии был назначен француз Сент Илер, которого рекомендовали царю, как знатока теорию морского дела, но на самом деле оказавшегося совсем не деловым человеком, занимавшимся всевозможными торговыми проектами и просившего за свои проекты побольше денег. На одном из таких проектов, представленных Петру I, разгневанный царь написал: «Спросить француза, чтобы подлинно объявил, хочет ли он свое дело делать без хитростных вышеписанных запросов?. И буде будет, чтоб делал, буде нет, то чтоб отдал взятое жалованье и убирался из сей земли». С англичанином Фарварсоном Сент Илер завел какие-то бесконечные дрязги и ссоры, а с другими учителями и служащими у него были постоянный неприятности. Один из служивших в Академии о Сент Илере выразился так: «Воистину такого злонравного и пакостного человека от жизни моей нигде не видел и никому с ним ужиться невозможно отнюдь». Вскоре, в 1716 году, Сент Илера уволили за его «прихоти» и директором был назначен граф Андрей Артамонович Матвеев, а после него вскоре вступил капитан Александр Львович Нарышкин, хорошо изучивший морское дело заграницей. Петр очень любил этого совсем молодого, 27-летняго директора за его энергию и деловитость.
Кроме теоретических занятий, Нарышкин водил воспитанников Академии в походы на эскадре для практического изучения морского дела. По почину Нарышкина воспитанники построили модель корабля, им же введено обучение стрельбе. В Академии проходились науки главным образом математические: арифметика, начала алгебры, геометрия и тригонометрия, и морские: морская астрономия, навигация и морская съемка. Ученикам Морской Академии или, как их стали называть, «морской гвардии», полагалось небольшое жалование — до 3-х рублей в месяц, но из этого жалованья делались вычеты на мундир «с рубля по полуполтине», но и оно выдавалось с большими задержками. Впрочем эти затруднения в деньгах отражались не только на учениках, но и на самой Академии, самое здание которой временами нуждалось в ремонте, но произвести этот ремонт было не на что. Осенью 1717 года верхний этаж Академии был без полов и без печей и «42 гвардейца не ходили в учете затем, что стали наги и босы», дров купить тоже было не на что и плохо одетым гвардейцам приходилось зубрить астрономические и арифметические премудрости, еле попадая зуб на зуб от холода. В 1724 году царь, присутствуя на уроках в Академии, заметил нисколько учеников, одетых в рубище, и произведенное следствие подтвердило бедственное положение учащихся: 85 учеников «за босотой и неимением дневного пропитания» не посещали уроков более четырех месяцев, 55 человек из них «кормились вольною работой», а остальные побирались, «волочась меж двор».
Ученики Академии составляли шесть «бригад», по 50 человек в каждой, обучались ружью и строю, держали караул у ворот, в залах, при денежной казне и у часового колокола. Осенью и зимой в 7 часов, а летом в 6 часов утра били «тапту»-зорю, и после завтрака все ученики собирались в общую залу на молитву, потом шли в классы, где, согласно инструкции, должны были садиться по своим местам «со всяким почтением и всевозможной учтивостью, без конфузии, не досаждая друг другу», в классах строго воспрещалось устраивать какой-нибудь крик и шум. Для наблюдения за порядком по приказанию царя был посажен особый дядька из старых солдат, который должен «иметь хлыст в руке и буде кто из учеников станет. бесчинствовать, оным хлыстом бить, не смотря какой бы фамилии ученик ни был».
Многие великовозрастные ученики любили выпить чарочку, не прочь были подраться с матросами и солдатами, поколотить обывателя, забраться к нему за съестным, забить входную дверь, чтобы обыватель не мог выйти из своего дома, и т. п., но пойманные виновные в бесчинствах жестоко наказывались — их нещадно били батогами или кошками, а за более серьезные проступки гоняли сквозь строй, после чего «оставляли по-прежнему в учении».
Такова была суровая школа, в которой учились наши предки.
Спасибо, что дочитали до конца.
Если Вам понравился материал - обязательно подписывайтесь на наш канал и, пожалуйста, не забудьте поставить ЛАЙК!
Всего Вам доброго!